– А что с экспертизой? – В лаборатории сказали, что система работает достаточно хорошо. Самая минимальная точность диагноза – 87%, как ты и говорил. Эти слова Джеймса ничуть не удивили. Он отправил на экспертизу откорректированную программу, рассчитанную на 26 заболеваний, которые легко диагностировать. Бо?льшая часть данных была скрыта от экспертной комиссии. – Хорошо – сказал Джеймс. – Как только утвердят поправки, пришли образец. Буду признателен. – Без проблем. Прошло одиннадцать дней. На часах было почти десять вечера. Ночной Лондон заполнили огни уличных фонарей и ярких вывесок спортивных баров. По всему городу передвигались толпы футбольных болельщиков в ожидании финального матча крупнейшего клубного турнира Европы, в котором примет участие местная команда. Все бары были забиты до отказа местными клиентами. По предварительной оценке, свыше 92% лондонцев и 88% англичан собирались смотреть предстоящую игру на стадионе, в барах и перед экранами своих телевизоров дома. Даже на трафальгарской площади3 был специально подготовлен большой экран для прямой трансляции матча. Уличные экраны по всему городу, без конца крутившие в основном рекламу самых востребованных брендов, почти целую неделю транслировали сплошь анонсы к предстоящему матчу. Офис «Kruger’s androides» опустел. Оставался последний работник на последнем этаже. Джеймс сидел за рабочим столом, на котором около чашки лежал билет на VIP-трибуну Уэмбли4. Это был первый за последние двадцать семь лет финал, про который он не вспомнил. Четвёртый час к ряду Джеймс просматривал бумажную стопку, содержащую описание новой статьи, устанавливающей стандарты и условия лицензирования изобретённой опции медицинского диагностирования системой андроидов. Это касалось и опции Диагноз-КМ. В этой горе информации для него всё выглядело оптимальным кроме одного пункта, который гласил о том, что выдачу лицензии должно официально одобрить министерство здравоохранения. Это был последний пункт, который взбесил Джеймса. В рекордно низкие сроки его сотрудники сумели подготовить 92% необходимых образцов микросхем и стыковочных кабелей, корпус, а программное обеспечение было практически полностью доведено до стабильного рабочего состояния. Для запуска конвейера оставалось решить несколько несущественных задач. И этот пункт был как кость поперёк горла для Джеймса и всего проекта, реализовав который, компания смогла бы получить рекордную прибыль в течении одного месяца за всю историю своего существования. Полученные доходы за первый квартал смогли бы с лихвой покрыть издержки, потраченные на открытие завода по сборке андроидов в Шанхае. Оторвавшись от кресла, Джеймс достал свой мобильник и набрал Гудмана. Держа телефон у правого уха и потирая шею левой рукой, Джеймс без остановки шагал вдоль лицевой линии своего кабинета. После тринадцатого гудка в трубке раздался голос Шона: – АЛЛО! – Шон. – АЛЛО! По ту сторону линии доносился громкий гул. После нескольких попыток докричаться до абонента, линия была прервана. Джеймс в очередной раз набрал номер и лишь спустя две минуты на его звонок ответил Шон: – Алло. – Шон, это Джеймс. Что-то со связью. – Нет-нет. Просто наверху шумно. Сейчас зашёл в под трибунное помещение. Ты что-то хотел: – Ты на стадионе? – спросил Джеймс, даже не вспомнив про свой билет, который лежал на столе. Лишь уголок билета на VIP-трибуну выглядывал из-под образца руководства по эксплуатации андроида, которое было открыто на странице с описанием функции «Диагноз-КМ». – А ты где сидишь? – Я… я не на стадионе. – Ты издеваешься? Мы ведём два – ноль. А ещё даже первый тайм не закончился. – Ты знаешь имя человека из Минздрава – не проявляя интереса к событиям на поле, Джеймс продолжал интересоваться тем, от кого зависит дальнейшая судьба нового проекта. – Слушай. Они ещё не определились с этим. И вообще они критически отнеслись к этой идее. Я сделал, что смог. Но судя по всему они будут идти до конца, лишь бы не допустить на рынок Диагноз-КМ. На сколько я слышал, сейчас они подыскивают компетентного инженера с высокой квалификацией, чтобы он откапал все слабые стороны в системе и раскритиковал эту функцию. Если что-то… Дальнейшие слова Гудмана у Джеймса уже не вызывали интереса. – … алло. Алло! Джеймс, ты слышишь?! Он убрал телефон от уха, сохраняя мёртвый взгляд, и спустя некоторое время на другом конце линии вновь зазвучал его голос, (в котором отживали свое последние капли надежды, продолжая смотреть в одну и туже точку, но теперь уже это был взгляд человека, определённо одержимого своей идеей. Одержимый до безумства. – Слушай, Шон. У тебя есть адрес министра? – Ну-у-у, я… С трибун ударил громкий шум, прорывающийся во все его помещения. Зрители ликовали. Фанфары ревели. Итальянцы отыграли один мяч. Прижав свободное ухо, Шон повторил: – … я могу узнать! – Хорошо. Пришлёшь мне, я сам поговорю с ним. – Без проблем. Убитый последними новостями, Джеймс раскинулся на диване в своём кабинете, не имея никакого желания ехать домой. – Мистер Крюгер? Мистер Крюгер!? – преподаватель лондонского института повысил тон. Джеймс содрогнулся в плечах перед тем, как оторвать свою щёку от стола. На щеке остался след от книжного текста. Это было определение восьмеричной системы счисления. Его сон прервал очередной крик, только теперь преподавательский. Но все эти громкие голоса для него были одинаковы и напоминали отцовские возгласы. Он сидел где-то в середине огромного зала для лекций среди таких же восьмидесяти студентов, как он. Лекционное помещение напоминало форму амфитеатра. – Мистер Крюгер? – молодой доцент существенно понизил громкость. Он держал руки в карманах брюк и медленно подходил к нижнему ряду с сидевшими вдоль него пятью студентами. Рукава его синей рубашки были закатаны до локтя. – Да, Мистер Брегман. – Так в каком же году была изобретена система доменных имён? Не прошло и секунды, как Мистер Брегман не дал Джеймсу открыть рот: – Нет-нет. Не утруждайте себя. Я ведь пришёл сюда не для того, чтобы читать историю развития технологий по дистанционной передаче данных (ИРТДПД), а просто так, поболтать, потому что дома мне вдруг стало скучно. Прошу прощения, Джеймс, что мой рассказ слишком нудный и от него клонит в сон. – Мистер Брегман скорректировал выражение лица на более серьёзное и в мгновение стёр весь этот сарказм: – Так в каком же году была изобретена система доменных имён? Типичный для студента взгляд, когда настолько тщательно всматриваешься в пол, что начинаешь замечать то, что соседние плитки вовсе не одинаковы. Затем оказывается, что кто-то не мыл ботинки уже несколько недель; картина внизу помещения у входа, висит немного криво; одногруппница, сидевшая на три ряда ниже, купила красное кружевное бельё, которое выглядывало из-под её джинсов; парень, расположившийся в нескольких метрах от той же девушки, подробно, детально, и даже скрупулёзно рассматривал идеальные изгибы и загорелые оттенки на страницах Playboy и одновременно придерживал свободной рукой своё хозяйство, чтобы не пришлось вызывать офицера полиции и производить арест за нарушение порядка у него в штанах. Этот взгляд знаком каждому преподавателю. И Мистер Брегман не исключение. Он стал медленно подниматься по ступенькам в сторону Джеймса, параллельно высказывая своё негодование его успехами: – Скажи, Джеймс. Какой ты видишь свою жизнь, скажем, лет через пять. – … Оглядывая всю аудиторию, Брегман добавил: – В каком статусе ты себя представляешь? Чем занимаешься? Где бы ты определил своё положение в общественной иерархии? – Это… Доцент начал подталкивать своего студента к более решительной речи: – Ну же, ну же. Говори. – Это сложный вопрос. Он был уже совсем рядом с Джеймсом, сидевшим на самом краю ряда. – Он такой же сложный, как и вопрос о создании системы доменных имён? Робко и нерешительно Джеймс ответил: – Нет, с… Сэр. Педагог стоял на одном уровне со студентом, которого отчитывал, теперь уже глядя на него сверху вниз: – А в чём же тогда дело? По прошествии пяти томительных секунд в абсолютном безмолвии полной аудитории, по-прежнему уткнувшись глазами куда-то вниз, Джеймс сказал: – Пять лет – слишком большой временной отрезок. Он большой, и поэтому не стабильный для того, чтобы делать прогнозы повышенной определённости. Когда речь заходит о таком периоде, то планы рекомендуется выстраивать с погрешностью большей допустимости, нежели обычно. Чем больше времени даётся для принятия решения, тем чаще это решение будет подвергаться коррективам. Это был ответ не на тот вопрос, на который хотел бы услышать Брегман, но он был впечатлён тем, что парень дал настолько подробный и компетентный ответ. – Профессор Роджерс рассказывал мне о том, насколько идеально ты сдавал ему философию. Я вижу, что он не солгал. – После слов похвалы преподаватель вернулся к теме – Но ты выбрал специальность системного программиста. У тебя ведь были определённые планы, которые сподвигли на выбор именно этой профессии. Так каковы они? – Они определяли моё желание осваивать ремесло программирования и познание законов, определяющих протекание информационных процессов. – Тааак. Отлично. А теперь давай поразмыслим над моим вопросом. Я рассказывал о том, как создавалась глобальная сеть. Мы изучаем историю появления интернета. Говоря твоими словами, это напрямую относится к законам, определяющим протекание информационных процессов. Ведь без доменов невозможно бродить по интернету. Так почему же ты не слушаешь эту лекцию? – Вы рассказывали историю. – И… – Это свершившийся факт. Нечто уже имеющееся. Мы все знаем, что такое домен и как им пользоваться, но знать кто и когда придумал их, не имеет большой практической пользы. Когда мы читаем название фильма, то мы ведь не задумываемся над тем, кто его продюсер. Интерес у нас вызывает то, что на экране, а не тот, кто стоял у руля кинопроизводства. Так же и здесь. – В таком случае, может, в школьные годы нам не стоило изучать историю Средневековой Англии, колонизацию новых земель, вторую мировую войну? Ведь это уже прошло. Так к чему нас заставляют знать об этом? – Некоторые вещи из истории развивают у граждан патриотизм; некоторые служат примером, чтобы не совершать прошлые ошибки; определённые темы из учебного курса объясняют систему устройства государственной власти, чтобы каждый человек знал, при помощи каких рычагов можно изменить ситуацию в стране или каком-либо регионе и почему происходит резкая смена политической обстановки. Это история с повышенной степенью практичности. А домен, это всё равно, что Букингемский дворец – мы знаем, что это пристанище британских монархов. Это здание, которое не может повлиять на реальное положение дел или послужить примером чего-то.