– Может рассказать тебе о том, как повлияет на реальное положение дел то, что ты не знаешь азы истории появления Глобальной сети? Ты придёшь на экзамен по моему предмету, который представляет из себя сплошную историю, вытащишь билет. Далее мы начнём спорить на предмет актуальности моей дисциплины. Ты, наверное, так себе это представил? Но увы. Я буду требовать чёткого ответа на поставленный вопрос. С таким сумасшедшим прогрессом ты не промямлишь ни слова по теме. Ты ни на что не сгодишься, ничтожество! Тебя ждёт позор, бездарный сопляк! – прозвучал отцовский голос в голове Джеймса. – Это будет практично? – добавил Брегман, спрашивая Джеймса. – Думаю, что вполне. Вот тебе и влияние на реальное положение дел обыкновенной истории, свершившегося факта, и только. – … – Мы здесь собираемся не для пустых разговоров. – Оглядывая аудиторию, преподаватель чуть повысил голос, обращаясь ко всем студентам – Всё, что вы здесь узнаёте, имеет значение. И ваш долг – вникать в эту дисциплину. В противном случае второсортные выйдут из вас инженеры. Никто и не узнает о ваших разработках и уж тем более не станет платить вам, чтобы пользоваться тем убожеством, которое вы осмелитесь назвать программным обеспечением. На следующее утро в 8:12 Джеймса разбудил сигнал его мобильника. Там было входящее сообщение от Гудмана: «Он будет весь день в загородном коттедже. Сандридж-хилл, 87». Протерев пальцами веки, совершив глубокий выдох, Джеймс опустил стопы с дивана на пол, затем отправился в подсобное помещение своего кабинета, где открыл дверцу гардероба и сменил свой помятый костюм и рубашку на новые выглаженные, которые придавали ему человеческий вид после пятичасового сна в одежде на кожаном диване. Он привёл в порядок свои волосы, а точнее чёлку. Джеймс всегда носил короткую стрижку. Его волосы приобрели частично седоватый оттенок начиная лет с тридцати. Но это ничуть не старило его внешность. Даже наоборот, такая цветовая гамма короткой шевелюры добавляла ему брутальности. В 2036 году одно авторитетное британское интернет издание провело опрос среди женской половины пользователей. По результатам этого опроса Джеймс Крюгер был признан самым сексуальным мужчиной года. Он сменил чёрные ботинки на тёмно-коричневые и отправился к лифту. Менее, чем через час, Джеймс, настроенный не на шутку, уже мчался на своём Корвете бордового оттенка по загородной трассе со скоростью 210 км/ч, не выпуская из левой руки флягу с прохладительным Dalwhinnie5. Проснувшись от действия виски, Джеймс откинул крышу, пытаясь ощутить этот порывистый ветер, который бодрит лучше любого кофейного напитка, или какого-нибудь энергетика. По обе стороны от дороги росли сплошные вязы с огромными кронами, которые накрывали тенью весь идеально закатанный асфальт, который здесь меняли чаще, чем на любой из центральных улиц Лондона. Откинув флягу под дверь, продолжая удерживать руль правой рукой, и опираясь левым локтем о край двери, Джеймс бросил свой уверенный взгляд в зеркало заднего вида, и сквозь затемнённые очки наблюдал за тем как даже его коротко стриженные кудри развеивал ветер, который лишь усиливался по мере того, как стрелка на спидометре приближалась к отметке 240 км/ч. Оторвав локоть от края двери, Крюгер поводил ладонью по щетине, которая заметно выросла за последние шесть дней. Он подробно рассматривал гору бумаг, но ни разу не посмотрел в зеркало. А стоило бы. Вскоре на горизонте стал вырисовываться полосатый шлагбаум. Отсюда начиналась закрытая территория, где располагалась недвижимость государственных чиновников, представителей богемы и прочих лиц высших сословий со счетами на Багамских островах и в швейцарских банках. Ходили слухи, что в одном из особняков, расположенных в этой зоне, который принадлежал королевской чете, была убита молодая начинающая голливудская актриса, с которой тайком от родителей развлекался английский принц. А некий городской судья в одной из этих вилл, периодически принимал девушек по вызову, скрывая своё тайное гнёздышко от ревнивой жёнушки. Этот элитный, в денежном и моральном смысле, район был как замок с кучей тайн, каждую их которых тщательно скрывали, и о которых каждый хотел бы непременно узнать. Плавно сбрасывая скорость, Корвет Джеймса спокойно катился, приближаясь к контрольно-пропускному пункту. В полуметре от шлагбаума Джеймс придержал своего железного четырёхколёсного «гепарда», снял очки и приподнял подбородок, выглядывая за горизонт кузова. – Доброе утро. Джеймс поприветствовал сотрудника охранной службы в ответ: – Утро доброе, Винсент. Винсент ни в первый раз видел Джеймса Крюгера. Владелец «Kruger’s androides» раз в месяц приезжал в эти места в гости к своему закадычному другу по имени Морган Вайс, владевшему 39% акций промышленного концерна SAMSUNG. С тех пор как он стал акционером южнокорейского торгового гиганта, он забил на всё, и на работу в первую очередь. С ним Джеймс подружился в студенческие годы с того момента, когда в кабинете химии они спионерили несколько реагентов и смастерили самодельный фейерверк, который в тот же день закинули в женский умывальник, а перед этим заперли на замок раздевалку спортзала. Полтора десятка обнажённых девиц вылетели в коридор и это не могло не радовать глаз. Месяцем позже они проникли через компьютер в базу данных отеля, в котором со дня на день должен был поселиться премьер-министр Швеции. Они сменили время прибытия на один час. Морган одолжил чёрный тонированный одиннадцатиметровый Hammer H-2 у своего кузена, который работал водителем в прокате лимузинов. Персонал отеля слегка удивился в отсутствии полицейского эскорта, но чего только в их практике не случалось. Они торжественно встретили подкативших к парадному входу на лимузине двух студентов, одетых в потёртые джинсы, футболки и изношенные спортивные кеды. В их честь звучали фанфары. Персонал пятизвёздочного отеля оказал большую честь парням. Это была весёлая пора. Она началась через полгода после того, как Джеймс потерял маму …, ах да, ну ещё отца. Хотя в первую очередь отца, и не потерял, а – избавился. Его повседневные решения и выбор становились независимыми, и он ощутил раскрепощённость, тотальную свободу. Вот он, истинный смысл в жизни, когда твои повседневные будни проходят так, как ты решаешь их провести, и ни от кого не зависят. Если кто-то высказывал ему нелицеприятные слова, Джеймс мог свободно послать, засунуть кое-что кое-куда в буквальном смысле. Любой ворчливый сукин сын напоминал ему отца. Преподаватель Брегман – не исключение. В следующем семестре, из-за того, как он в очередной раз пригрозил Джеймсу на счёт экзамена, Джеймс видел перед собой отца, а не доцента, и лишь чудом сдержался от сквернословия в адрес учёного мудака. Ровно так же он воспринимал всех остальных. Кто-то оскорбит или усомнится в его способностях, и Джеймс сразу предлагал тесно познакомится с его гениталиями. Почти каждый день он слал в жопу соседа на против. Крюгер, когда ты уберёшь листья со своей лужайки? Их сдувает прямо на мой газон. Иди в жопу. Надо будет, на твоём газоне появятся не только листья. Приблизительно то же самое происходило и с остальными. Крюгер, где мой каталог с ноутбуками? В моём сортире. Он б. у. Джимми, дорогой, какие у тебя планы на вечер? В мои планы триппер не вписывается. Мальчик, пропусти бабушку к кассе. Я долго не задержусь. Не, бабуля. Мне позарез. У меня время глохнет. Все вы молодые без совести. Иди на хер со своей совестью. Мы в свободной стране. Теперь он мог себе это позволить. Дома рукоприкладство его не ожидало. Винсенту было лет сорок на вид, среднего роста и с достаточно внушительными мышечными габаритами. Его предки по отцовской линии иммигрировали в Англию из Анголы в конце восьмидесятых. – Как поживаете, Мистер Крюгер? – Отлично, Винсент! Как у тебя? Что нового? – Здесь ничего нового не происходит, так что последний месяц прошёл стабильно, без терактов, грабежей и насилия. – А тебе бы хотелось? Верно? – Джеймс ехидно заулыбался. – По крайней мере был бы хотя бы один повод пострелять и погоняться. Хотя на счёт грабежей и терактов вряд ли, но то, что здесь постоянного кого-то насилуют, сомнений не вызывает. – Да ну нах… – Да. Об этом мало кто знает. Но тут почти в каждом доме такие интриги плетутся, хоть снимай новый сезон Санта-Барбары. На прошлой неделе владелец казино «Атлантида» улетел на Багамы с женой. И говорят его дочурка теперь времени даром не теряет. Каждый день приводит домой нового хахаля, а кто-то из соседских мальчишек даже услышал, как она стонала на весь двор по среди ночи. Говорят, их там было сразу двое. А судья Пирелли, якобы, обрюхатил одну из тех путан, которых он постоянно вызывает к себе на ковёр. Джеймс задрал брови и свернул губы в трубочку, издавая затяжной свист, который прекрасно вписался в его удивлённую гримасу, и сказал: – Теперь то он наказал её по всей строгости закона. – А этот агрегат я, кажется, вижу впервые – медленно и восхищённо сказал Винсент, опираясь рукой о каркас лобового окна. Он не мог налюбоваться изящными изгибами Корвета, его внушительными габаритами и брутальным дизайном. А какой был звук у работающего двигателя – музыка, а не автомобильный рёв. – Я его купил в прошлом месяце. И скажу тебе больше – даже я его вижу не каждый день. Они оба засмеялись. Винсент широко улыбнулся и на фоне его африканской кожи в глаза резко бросались ровные белоснежные зубы – типичная улыбка для любого негра. Он подал сигнал, после чего напарник поднял шлагбаум. – Счастливого дня, Мистер Крюгер. – Спасибо. И тебе не скучных будней. – Одного грабежа будет достаточно. – Немного снизив голос, Винсент добавил – Просто иногда так и хочется пару раз пальнуть, дать по газам, поучаствовать в погоне, кого-нибудь повязать в конце концов. Раздался очередной взаимный громкий хохот, тут же потонувший в мощном рёве Корвета. Затем Джеймс снова одел свои затемнённые очки, сдвинул с места рычаг коробки передач и отправился вверх по улице богемного района, пропитанного атмосферой безграничной власти, шальных денег и порочной репутацией большинства его обитателей. Он катил по улице, минуя сплошные особняки, чей фасад не могли спрятать даже трёхметровые заборы, большая часть из которых были сделаны из высокопрочной стали или железобетона. Спустя пару десятков домов Джеймс проехал мимо владений своего закадычного друга, и через полквартала он уже парковался перед воротами коттеджа министра здравоохранения. Он заглушил двигатель спорт кара ещё до того, как к машине подошёл один из двух охранников. Аккуратно прижимая руками волосы и затянув немного туже галстук, Джеймс как ни в чём ни бывало открыл дверь своего бордового жеребца и спустя пару секунд человек в штатском попросил его назваться: – Джеймс Крюгер, – самовольно пожав руку охраннику, он представился, рисуя широкую улыбку во весь тридцать один зуб. Тридцать второй всё ещё не вставил, как бы часто ему не звонил стоматолог, напоминая о том, что имплантат уже готов к вживлению. В тот момент ему было плевать на зуб. Всё равно пустая десна находилась далеко в конце правого края нижней челюсти и отсутствие этого зуба никто не замечал. – У вас запланирована встреча? – Да. Но дело в том, что встречу назначал не лично я. Из министерства по бытовой электронике должны были сообщить о моём прибытии. Его глаза смотрели на Крюгера с некоторым подозрением. Охранник попросил подождать: – Секунду. Он повернулся спиной к посетителю и отошёл на пару метров, сообщая по внутренней связи о прибытии президента «Kruger’s androides». Тем временем Джеймс продолжал держать руки в карманах брюк, опираясь то на носочки ботинок, то на каблуки. Перекатываясь так ещё какое-то время, расчищая языком зубную эмаль с открытым ртом, он демонстрировал мёртвое спокойствие, которое ему обеспечили двести грамм выпитого по пути бодрящего виски. Охранник вернулся и сообщил: – Мистер Крейг ждёт Вас. Джеймс расправил расстёгнутый пиджак, открыл длинную габаритную дверь Корвета, завёл едва слышимый мотор, и изящно трогаясь с места покатился через распахнувшиеся ворота. Он занял одно из восьми парковочных мест перед трёхэтажным коттеджем министра Томаса Крейга. Первым же делом, только покинув салон, Джеймс снял очки, положил их во внутренний карман, застегнул верхнюю из двух пуговиц на пиджаке и лёгкой беззаботной походкой проследовал за охранником. Они обогнули строение, после чего на заднем дворе сели в машину для гольфа и отправились в сторону лунки, в которую метил соперник Томаса Крейга – министр обороны Курт Стронберг. Медленно пересекая персональное поле для гольфа министра, Джеймс в последний раз обдумывал все те доводы, которыми он собирается убедить правительственного чиновника одобрить лицензию для Диагноза-КМ. Министр, тот что отвечал за контрнасилие, а не за здравие, тщательно готовился к удару, в четвёртый раз смыкая клюшку с мячом. Неподалёку от лунки остановился гольф кар. Заметив появление внепланового гостя, хозяин владений тут же достал из нагрудного кармана солнцезащитные очки. Опустившись на газон, Джеймс снова расстегнул пиджак, и медленно направился в сторону Крейга. Шестидесяти четырёх летний министр, одетый в белоснежные спортивные штаны, белые кроссовки, синее поло и такого же цвета бейсболку, лишь в последнее мгновение повернул голову к Крюгеру, бросая взгляд на него сквозь очки, позволяющие видеть лишь приглушённое очертание того, кого он предпочёл бы вовсе не видеть. Перед ним был человек, чей проект было крайне необходимо похоронить. Это было важно независимо от расклада. Если Диагноз-КМ окажется опцией низкого качества – пострадают сотни, тысячи, а может и миллионы людей. В случае, при котором Диагноз-КМ зарекомендует себя эффективно – возглавляемое им ведомство начнёт терять свой авторитет для населения в вопросах медицины. Роль всего министерства здравоохранения снизится настолько, что Крейг даже не хотел думать об этом. об всегда был ярым борцом с неэффективными и губительными препаратами и методами псевдолечения, которые лишний раз заставляют доверчивых покупателей раскошеливаться. Он посмотрел на незваного гостя, когда тот уже практически был в полуметре от него. Джеймс немедля протянул руку: – Доброе утро, господин министр. Не снимая перчатку, и продолжая стоять почти что спиной к Крюгеру, министр ответно протянул руку (и при этом не сжал ни одного пальца), не желая произносить его имени: – Утро доброе. – Главный медик и главный военный страны участвуют в спортивной борьбе – с лёгкой улыбкой произнёс Крюгер. – Это интересно. Министр Крейг продолжал сохранять каменное лицо в отличие от министра Стронберга. Он-то с радостью пожал руку Джеймсу. Он восхищался андроидами и частенько представлял, каково было бы иметь нечто похожее, но только с одной лишь разницей – чтобы эти машины служили военным целям. Отдышка, страх, усталость, человеческий фактор – всё это осталось бы в прошлом. Идеальная боевая машина без слабых мест. Стронберг поздоровался и сказал: – А мне, Мистер Крюгер, особенно приятно будет заявить в завтрашнем интервью о том, что вооружённые силы Великобритании побили медиков на поле… для гольфа, а не боя. После этих слов министр обороны громко засмеялся, по-приятельски хлопнул Крюгера по плечу, после чего вновь зажал своими вставными зубами кубинскую сигару, отошёл на несколько метров, приложил клюшку к мячу и снова начал настраивать свой «оптический» прицел. Едва один министр отошёл, Джеймс, не теряя времени, обратился ко второму: