Джеймс, тем временем, достал из лежащей на столе пачки сигарету, зажёг её с обратного конца, после чего переложил сигарету в левую руку и взял мобильник, где отыскал контакт своего адвоката – Альберта Нормана. После третьего гудка последовал голос Альберта: – Алло. Джеймс поставил телефон на громкую связь и оставил лежать на столе, выдыхая табачный дым: – Альберт, добрый вечер. – Добрый, Джеймс – ответил Альберт сидя за столом и перебирая бумаги по очередному уголовному делу. Альберту было пятьдесят два года. Он носил довольно тёмную для своих лет шевелюру. Даже сидя за столом в рабочем кабинете у себя дома он не снимал ни брюки, ни рубашку, лишь немного расслабив галстук. Он был женат, воспитывал двух дочерей. Этот адвокат имел обширную практику как в уголовном праве, так и в гражданском, что являлось большой редкостью. В случае возникновения судебных разбирательств право защищать интересы компании Джеймс предоставлял именно ему, не доверяя юристам из штатного персонала, так как Норман практически не выходил из здания суда, постоянно кого-то отмазывая от тюрьмы, уплаты компенсации, деления нажитого в браке имущества и так далее, постоянно набивая «руку», что давало ему больше шансов на положительный исход дела. Альберт представлял интересы Джеймса с того момента, как Крюгер в двадцать семь лет на своём Ламборгини в полу трезвом виде гнал по ночному Лондону с Мисс Июнь, которая послушно сидела на его коленях в то время, пока стрелка на спидометре преодолевала отметку в 215 км/ч. И конечно же полисмены на загородной пустой трассе в тот момент оказались очень не кстати. Не смотря на всю эту историю и штрафные квитанции общей суммой на пятьдесят семь тысяч фунтов, которыми был забит бардачок, Альберт сумел добиться оправдательного приговора, и это не могло ни впечатлить Джеймса. Ведь прокурор требовал лишения водительских прав сроком на пять лет и двухлетнее тюремное заключение. Тогда Крюгер сразу определился с тем, кто будет защищать его интересы в суде в будущем. Джеймс облокотился о подоконник, совершил очередную затяжку, продолжая разговор: – Надеюсь, я тебя не побеспокоил? – Нет-нет. Для тебя я свободен двадцать пять часов в сутки. – Даже так. – Да. Для тебя я готов быть доступнее, чем самая дешёвая шлюха в Лондоне. После традиционных пошлостей на старте беседы, Джеймс спросил: – Как поживаешь? Альберт вынул изо рта сигару, а затем ответил: – Ничего. Всё по-старому. Один клиент на прошлой неделе попал в участок из-за того, что напился в хлам и забил до смерти уличную шлюху. Последний оказался там из-за своей ревнивой жёнушки, которую он отлупил за то, что она хотела полоснуть тесаком по его хозяйству. Джеймс подобрал со стола резиновый попрыгунчик, и постукивая им по полу, продолжил беседу: – Но ты конечно же их отмазал? – Да. Хотя тот, что отлупил жену, после того случая жалуется на бессилие в постели с другими бабами. Даже виагра не помогает. Откуда взяться силам, когда тесак у того самого места не выходит из его головы. С ухмылкой, Джеймс спросил: – А что ты? – Я сказал, что фаллосы – не по моей части. Пусть чешет к мозгоправу. – Слушай, Альберт. Через пару часиков я отправлю тебе кое-что по имейлу. Сможешь провести анализ? – Да, без проблем – промолвил Альберт, прижимая плечом трубку стационарного телефона, который он никак не хотел менять на более современный вариант. – Спасибо. Буду признателен. 59 дней спустя. Заголовок газеты «The Times»: «Компания Kruger’s androides выиграла судебное дело против министерства здравоохранения». Первые строки колонки были следующего содержания: «Спустя почти два месяца компания Kruger’s androides в суде доказала своё право на внедрение новой функции в андроиды. Раннее президент корпорации Джеймс Крюгер подал судебный иск на министерство здравоохранения из-за отказа в одобрении новой услуги для выхода её на рынок. Согласно поправкам, которые не так давно были произведены в законодательстве, для предоставления опции медицинского обследования и диагностирования андроидами требовалось её одобрение в Минздраве. В ходе судебных разбирательств адвокат Альберт Норман, защищавший интересы Kruger’s androides, сумел обратить внимание суда на слабые места в системе здравоохранения, отсутствие положительной динамики, вследствие чего убедить суд в отсутствии каких-либо веских оснований у Минздрава препятствовать деятельности компании, так как состояние здравоохранения в стране не внушает доверия исходя из статистических данных за последние десять лет и министерство не имеет должного авторитета для решения подобного рода вопросов. Таким образом, одна из крупнейших корпораций планеты сумела одержать верх над законом.…». – Нет! Ты посмотри на это! Что пишут эти суки! – негодующе прокричал Альберт Норман, тыкая в лицо Джеймса выпуском той самой газеты, удерживая свободной рукой бокал шампанского, как и девяносто сотрудников компании, занимающие руководящие должности, которые праздновали победу в суде, заполнив весь ресторан в центре Лондона. Джеймс не пожалел ни денег, ни времени на то, чтобы порадоваться тому, как ему удалось нагнуть систему. Он выхватил газету из рук Альберта, швырнул её на пол, положил свободную руку на плечо адвоката и громко произнёс, пытаясь перекричать музыкантов, напевающих песню «We are the champions»6: – Да плюнь ты на этих журналюг! Мы поимели этого очкастого говнюка! Эта сука, Крейг, сейчас наверняка чувствует себя ничтожеством (возможно таким же, каким самого Джеймса считал его отец). Мы оттрахали правительство! Это ведь самая громкая победа в твоей карьере?! – Пожалуй! – Тогда празднуй! – Джеймс наклонился ближе к уху Альберта – Я не хочу видеть тебя трезвым сегодня и без мигрени завтра! Все высшие лица корпорации и несколько почётных гостей до поздней ночи праздновали это событие, словно они отмечали сто летний юбилей со дня основания фирмы. Это была новая ступень в развитии компании, и новая эпоха в её истории, ознаменованная совершенно новым поколением крюгеров, радикально отличавшимся от предыдущих версий. Это ли не что иное, как величайший прорыв в мире, являющийся последним словом техники. Новая модель андроидов – это первый шаг на пути к увеличению продолжительности человеческой жизни. Именно так сказал Джеймс Крюгер во время презентации новой версии андроидов в Лас-Вегасе 21 января 2032 года. Миллиарды долларов забьют банковский счёт в Швейцарии – думал Джеймс, когда отвечал на вопросы журналистов, разглагольствуя о том, какую пользу принесёт новый модельный ряд крюгеров. 3 СБОЙ 17 мая 2046 год. Джеймс совершал визит в Барселону, в двадцати трёх километрах к северу от которой подходило к концу строительство объекта по заказу Kruger’s androides. Загадочный объект представлял собой полузеркальный купол высотой в 192 метра. Первой стадией строительства была двухмесячная установка полузеркального колпака, дабы скрыть от посторонних глаз проводимые внутри работы. Под куполом находился идеальной круглой формы котлован, глубина которого достигала 287 метров, а диаметр 360. Строительство продолжалось уже третий год, и до его завершения оставалось двое суток. Сойдя с борта лайнера в аэропорту Барселоны «Эль-Парт», вместе с остальными 127 пассажирами Джеймс дожидался, пока будут выполнены все формальности. На этот раз он воспользовался рядовым коммерческим рейсом. Его личный самолёт остался в Лондоне. он не хотел, чтобы кто-нибудь разнюхал, что он улетел за пределы страны. В случае с простым коммерческим рейсом это было мало вероятно. Никто даже не знал, что глава компании отправился куда-то, как и то, что он сделал это по воздуху, да ещё и на обыкновенном рейсовом самолёте, находясь на одном борту с простыми смертными. Едва сотрудник таможенной службы стукнул штампом по бумаге и произнёс «Добро пожаловать в Испанию», как Джеймс тут же забрал свой заграничный паспорт, закинул пиджак за правое плечо и отправился к выходу. Он нацепил солнцезащитные очки и, не имея абсолютно никакого багажа, перешагнул через порог охлаждённого помещения аэропорта, после чего его встретили раскалённые зноем земли Каталонии. Невыносимая майская жара заставила тяжело вздохнуть. Джеймс бросал взгляд между телами сотен торопившихся пассажиров в попытке поймать глазами ближайшее такси. Вдоль позвоночника на спине кожа быстро укрылась под слоем пота, стекавшего чередой капель. Воздух казался особенно теплым ещё и из-за полного отсутствия ветра, плюс раскалённый асфальт под ногами. С висков покатились капельки пота. Даже белый цвет рубашки, казалось, совсем не отражает палящие лучи жгучего, как фламенко, испанского солнца. В груди возникло ощущение, будто что-то, ни то давит снаружи, ни то высасывает все внутренности. Рубашка втягивала влагу, постепенно пропитываясь обильным потом и уже начинала прилипать к туловищу. Какая же мука найти здесь такси. Джеймсу приходилось всё больше отдаляться от выхода. Через восемнадцать минут поисков, прижимая паспорт влажными скользящими по его обложке пальцами, он размазал запястьем несколько капель пота по лбу и медленной истощённой походкой приволочился к свободному такси – жёлтому Ford focus 5, стоявшему где-то в трёх ста метрах от выхода. Водителю было лет сорок, с густой чёрной щетиной, короткой тёмной шевелюрой, увеличительными очками на глазах и слегка упитанным лицом. Джеймс закинул пиджак на предплечье, открыл дверь и с блаженным стоном приземлился на заднее сиденье. В салоне ощущался прохладный воздух, который совсем недавно оставил после себя выключенный кондиционер. Немощным и замученным голосом он назвал адрес своего коттеджа в северо-восточной части города: – Переулок Гауди, 17. Едва он произнес эти слова, и его голова тут же откинулась на спинку сиденья. Двигатель заработал. Вместе с ним кондиционер. Какой балдёж оказаться под кондёром после печки – единственная мысль в голове Крюгера на тот момент. Кондёр был для него примитивной вещью, но за последние лет двадцать пять он никогда не садился под него заранее поджарившись под безумным пеклом. Автомобиль плавно тронулся с места, после чего таксист, оказавшийся вполне общительным, спросил, бросив взгляд в зеркало заднего вида: – Впервые в Барселоне? – Нет. Но впервые в это время года. Водитель улыбнулся. – Это просто с непривычки. А откуда вы прилетели? – Англия. – Тогда тем более. Они мчали по широченному загородному шоссе, теряясь в гигантском потоке автомобилей. Все летят с безумной скоростью. Все куда-то торопятся. Кто в отель, кто на пляж, кто на экскурсию. Кто-то вопреки своей воле торопится к Боженьке. Таксист поджёг зажигалкой сигарету с обратного конца. Затем он протянул пачку Джеймсу: – Нет-нет. Спасибо. – Прилетели посмотреть матч? – И для этого тоже. Водитель пустил по салону небольшие клубы дыма и в машине активировалась автоматическая система вентиляции, всасывающая табачный дым через решётки, расположенные по всему кузову. Таксист не был бы коренным жителем Барселоны, если бы не упомянул о предстоящем поединке футбольных команд: – Мне нравится, как играет Тоттенхэм. Я смотрю чемпионат Англии, и лондонцы очень впечатляют. Для Барселоны это достойный соперник – с зажатой сигаретой между пальцами, каталонец взмахнул рукой, выражая своё уважение к лондонскому клубу. Он ещё пару минут активно жестикулировал, рассуждая на тему современного европейского футбола. Джеймса, в его изнывающем (в какой-то степени затраханном) состоянии, это совсем не заботило в тот момент. Но дело было даже не в жаре, царившей за окном автомобиля. Не будь он занят вопросом на пару-тройку миллиардов евро, который предстояло решить здесь, в Барселоне, он бы скорее всего подискутировал на этот счёт. А скорее всего он просто объяснил бы доходчивым языком как, в какое место и сколько раз англичане чпокнут испанцев. – Гм-м-м – промычал таксист сквозь губы, сжимавшие дымящуюся сигарету. – Забыл представиться – Энрике. – Джеймс – пассажир ответно протянул руку. – Очень рад. Какой прогноз вы бы дали на игру? Лично я, не знаю. В этом противостоянии трудно предсказать реальный расклад. В обоих командах есть потери, и в национальных чемпионатах игру они ведут не стабильно в последнее время. А вы? Какой у вас прогноз? – С вами трудно не согласиться. Все эти… Пока Энрике возвращался к любимой теме, разглагольствовал на предмет глубинных особенностей и проблем современного европейского футбола, Джеймс терпеливо слушал его пустозвоние, ощущая, как приятно касался его кожи прохладный ветер, который задувал из кондиционера. Он наблюдал за городскими колоритами Барселоны. Проезжая мимо центральной части города, Джеймс не мог не восхититься в очередной раз творениями великого каталонского архитектора Антонио Гауди, в честь которого был назван переулок, где находился его коттедж. Его соседями были сплошь представители слоя мультимиллионеров с такими же впечатляющими владениями, как у него. Неудивительно, что улицу назвали в честь столь выдающегося архитектора. Но в тот момент Джеймса интересовало совсем другое чудо архитектуры, его собственное, которое не предусматривало жилых помещений. По крайней мере не для людей. Припарковавшись перед могучими воротами барселонской резиденции Крюгера, Энрике пожелал приятного отдыха своему клиенту. Джеймс рассчитался с таксистом, пожал на прощание руку, после чего незамедлительно трусцой направился в свои хоромы, скрываясь от жаркого майского зноя. Он принял душ. Затем сменил его на сушильную кабину. После засохшего пота по всему телу перед душем теперь прикосновение к коже становилось очень приятным, сухим и гладким. Совсем как в рекламе станка для бритья «Джилетт». После изящного и лёгкого движения по щетине ваша кожа станет гладкой и такой привлекательной, и все женщины потянутся к вам толпами. Кофеварка с автономной подачей кофе, сахара и воды из заправленных контейнеров уже в седьмой раз разогревала напиток, сваренный более получаса тому назад, равномерно добавляя ингредиенты при сокращении объема готовой жидкости в ковше. Чашка бодрящего напитка после душа казалась Джеймсу таким же блаженством, как свежее дуновение морского бриза с прибоем волн на средиземноморском берегу. Этот аромат не мог позволить ему оставить веки раскрытыми. Из колонок звучала композиция в стиле медленного блюза под названием «Лунные блики в полусумрачном окне моём». Он забыл, когда в последний раз позволял себе вот так откинуться на диване с чашечкой кофе, ничего не делать и никуда не торопиться. Даже в голове не было никаких забот. Его мысли были только об одном: До чего же охренительно.