Порой, чтобы побывать в раю, далеко отправляться не нужно. Затрахайте себя на работе; позвольте кому-нибудь вынести ваш мозг до самого его основания; пожарьтесь на раскалённом воздухе; вспотейте, как шлюха в разгар сезона на исходе рабочего дня; а затем проделайте стандартные повседневные релаксационные процедуры. Поверьте, это будет рай на Земле. Ближе к вечеру Джеймс открыл гардероб с солидным ассортиментом одежды. Его выбор пал на костюм кремового оттенка. Касательно рубашки он предпочёл классический фасон, и без галстука (распахнутый воротник в столь мучительный сезон избавлял от излишней духоты). Из обувной коллекции весна-лето ровно выстроенный ряд покинули нежно-молочные мокасины с тонкой и лёгкой подошвой. Крюгер не стал задерживаться в стенах дома. Он спустился на цокольный этаж, открыл дверь в гараж и начал ломать голову над тем, какого бы из двух жеребцов оседлать: изящного итальянца, или брутального немца. После не затяжной дилеммы Джеймс распахнул дверь бежевого Porsche, опустился на кресло, отделанное чёрной кожей, повернул ключ, включил лёгкую подачу холодного воздуха в салон, оттянул рычаг коробки передач, открыл ворота гаража с пульта лежавшего на панели, плавно приблизил педаль газа к полу, и бежевый двухместный красавец покинул гараж. Он миновал открытые ворота и направился за город, где в закрытом для широкой публики заведении у Джеймса Крюгера была назначена встреча. Уже спустя полчаса Джеймс покинул автомобильные пробки и выехал на четырёх полосное шоссе, где Porsche смог разогнаться до 185 км/ч, обгоняя одну за другой еле ползущих впереди машинок. На часах уже пробило восемь. Город накрыл полумрак. Дорога привлекала взгляд своими затяжными невысокими подъёмами и спусками, особенно в тёмное время суток, когда всё вокруг светилось. Трасса спряталась под одеянием многочисленных горящих автомобильных фар и уличных фонарей, расположенных вдоль шоссе между встречными полосами. Вблизи бордюра встречались десятки красочных ресторанных и гостиничных вывесок. Шоссе буквально светилось яркими огнями. На экранах вдоль шоссе шла реклама мужского шампуня, женской косметики, модной одежды, детского питания, грядущего концерта легендарного итальянского тенора, скорой презентации новых моделей автоконцернов и прочих товаров, которые пытались раскрутить производители. На этих экранах было много рекламы. Любой. Кроме той, что предлагала приобретать крюгеров. Испания была довольно нестандартным рынком для андроидов Джеймса. Их покупали исключительно для эксплуатации в производстве и коммерческом обслуживании, но не в быту. Поэтому в Испании андроидов продавали оптом. Благо в этой стране было несметное число всяких заводов и фабрик. В домашних условиях испанцы предпочитали консервативный способ решения бытовых задач. По меньшей мере так поступали 99% населения. Оставшийся 1% – не кто иные, как инвалиды, тяжело больные и старики, нуждающиеся в помощнике, который смог бы вкалывать за них как раб 24 часа в сутки и не сломаться. Через семнадцать километров энергично проделанного пути в сопровождении громкого рёва мотора Джеймс свернул на просёлочную дорогу, которая выглядела, как две тщательно проезженные тропы с разделяющей их идеально ровной травяной полосочкой. Эта дорожка вела в глубинные чащи леса, заполненного высокими деревянными стволами. Не спеша Джеймс катился по лесной вечерней дорожке, хватая своим пристальным взором изгибы дороги, попадавшей под яркое свечение автомобильных фар. После преодолённого небольшого расстояния шоссе стёрлось с обзора зеркала заднего вида. Вскоре дорогу начали освещать небольшие фонарные столбы, длиной в полметра над землёй с шарообразными лампами. Фонари располагались по обе стороны от дороги. Место казалось Джеймсу не менее загадочным, чем купол для остальных, который он возвысил на территории Каталонии подобно какой-нибудь новой городской достопримечательности, на фоне которой можно зачикиниться и выложить селфи на страницу в социальную сеть с хештегом «Пирамида 21 века». Он внимательно всматривался в каждый деревянный ствол, в каждую ветку, в каждый куст, представляя, как на дорогу выскочит какой-нибудь хищный зверь или гангстер, который потребует лезть вон из тачки, а в руке у него будет Магнум 44 калибра со свинцовыми аргументами в стволе. С одной стороны, всё внешне выглядело, как в какой-нибудь сказке или приключенческом романе, с другой – всё это не нормально, и от этого становилось не по себе, и даже как-то жутковато. Следуя указаниям своего давнего знакомого, он продолжал движение в глубь поглощённого кромешным мраком леса, пока не увидел в дали тонкие очертания загадочного здания. Через полкилометра перед ним нарисовался полноценный силуэт некоего возведения. Подъезжая вплотную к этому месту, Джеймс рассмотрел двухэтажное строение с консервативным внешним стилем, типичным для гостиничных заведений середины ХХ века: правильной квадратной формы фасад, пятнадцати ступенчатая лестница, покрытая мрамором серого окраса, полузеркальные окна, за которыми не наблюдалось никакого свечения. Ни единого огонёчка. Он вообще туда приехал? Может адресом ошибся и тут поблизости есть ещё какой-нибудь домишка с секретиком? Края фасада ярко выделяли расположенные по контуру гирлянды, которые поочерёдно меняли свой цвет на синий, красный, жёлтый и зелёный. Передняя линия здания растягивалась более чем на тридцать метров в длину. Перед строением находилась просторная асфальтированная площадка, рассчитанная на восемьдесят парковочных мест. По периметру парковки были расставлены трёхметровые фонарные столбы, которые прекрасно освещали всё пространство перед фасадом. Перед зданием стояли исключительно элитные автомобили, среди которых почти половина – лимузины. Над лестницей не было никакой вывески. Лишь два охранника у входа, которые с распростёртыми объятиями принимали всех без исключения, желая перед этим услышать от посетителя ответ всего на один вопрос. Местечко находится в глубокой жопе – подумал Джеймс. – Но жопа – что надо. Он неторопливо припарковал автомобиль на левом краю, протиснувшись между белым и серым лимузинами. К началу десятого вечера в этом месте царила абсолютная тишина. Учитывая статус хозяина заведения, который пригласил Джеймса, он не задавался вопросом о том, что богатенькие персоны могут делать в этой глуши и в здании, которому на вид было ни меньше века. Джеймс не торопясь подходил к лестнице, закладывая ключи в боковой карман кремового пиджака. Лишь сойдя с последней ступеньки, он оглянул охранников, одетых в строгие чёрные костюмы и смотревшихся не так уж грозно, но судя по всему, грозно выглядело то, что лежало у них за поясом. Один из них поприветствовал прибывшего посетителя: – Добрый вечер, сеньор. – Добрый вечер, сеньоры – бодрым голосом отозвался Джеймс, после чего секьюрити в крайне доброжелательном ключе спросил: – Что предпочитаете? Сымитировав слегка озадаченное лицо, Джеймс задрал вверх указательный палец, и резко выдал: – Думаю, бархат. Определённо бархат. – Желаем приятного времяпрепровождения в нашем заведении – с довольной улыбкой, развернувшись полуоборотом, охранник указал рукой в сторону дубовых лакированных дверей, тянувшихся вверх на два с половиной метра. Джеймс нарисовал ответную улыбку: – Благодарю. Затем он положил правую ладонь на стальную ручку и оттолкнул правую дверь внутрь. Раздался прерывистый скрип. Приятный скрип. Он был похож на те звуки, которые сопровождали движение тяжёлых средневековых дубовых дверей в кино. И этот звук погружал в атмосферу иного времени, иного столетия. Он шагнул в небольшой закрытый холл с тремя ступеньками, за которыми выстроились ещё одни деревянные врата. За ними Джеймс лицезрел скопление представителей мировой элиты. Антиглобализму здесь не было места. Кто-то сидел за столом и обговаривал условия некой сделки, о которой знают только двое, и после которой либо обрушится фондовый рынок, либо акции начнут ползти вверх с неимоверной скоростью. Кто-то играл в покер, где на кон ставили акции некой корпорации с годовым товарооборотом в пару-тройку сотен миллиардов долларов. Многие приезжали сюда для решения проблем, которые упираются в формальные законы. Члены этого заведения были наделены огромными полномочиями и обладали достаточными финансовыми возможностями для того, чтобы решить проблему прямо нарушая законодательство, и при этом избежать ответственности за возникающие последствия. Деньги и насилие правят миром. Первое всегда порождает второе. Некоторые из посещавших это заведение вкладывали немыслимые суммы в такие вещи, как военные перевороты и политическую нестабильность в странах с огромными запасами нефти; продвижение своего человека в высшие уровни власти главенствующих держав планеты и организаций с немыслимыми капиталами; убийство влиятельного бизнесмена, стоявшего во главе конкурирующей корпорации; или оказание влияния на исход парламентских или президентских выборов в государстве. Кто-то из них приложил руку к исчезновению малазийского Боинга рейса 370, направлявшегося в Пекин в марте 2014 года. По слухам, какой-то строительный магнат не хотел делить своё состояние с женой после развода, и решил заказать несчастный случай лайнера, на борту которого находилась его бывшая с любовником. Исполнитель заказа малость перестарался, и переплюнул даже легендарного Гарри Гудини. В руках этих людей было сосредоточено пятьдесят процентов мирового капитала. Это были «сливки» 12 миллиардного населения планеты. Заведение принадлежало пятидесяти трёх летнему холостому испанцу Мигелю Альваресу, который сколотил состояние на развитии целой империи по производству томатной пасты. Менее десяти лет назад он продал акции своей фирмы на фондовом рынке за немыслимые нули, оставив себе 50% и одну акцию, гарантируя себе контрольный пакет. Затем он назначил нового генерального директора, оставаясь главным собственником томатной империи. Многие были готовы платить за членство в закрытом клубе. Они платили достаточно много даже для них самих. Но заполучив место в заведении Мигеля Альвареса, они имели доступ к связам с представителями высшей мировой элиты. Как оказалось, наружные очертания представляли из себя лишь имитацию окон. Изнутри стены не имели отверстий, через которые можно было бы выглянуть наружу. Пол, стены и потолок имели темные тона, приближённые к оттенку ночного неба. Пол был устелен чёрной полузеркальной плиткой. Десятки небольших ламп, расположенных по всему зданию (в том числе и на стенах в виде канделябров) извлекали приглушённый свет. Более яркое свечение, при необходимости, создавали лампы, расположенные на столах и отдельных зонах. Вся мебель была отделана кожей бордовой гаммы. Этот окрас изящно сливался с основными тонами интерьера. Каркас стульев и столы были сделаны из красного дерева. На втором этаже располагался отель. И отель отменный. За номера постояльцы расплачивались не тем, чего было в избытке у каждого здесь присутствующего. Становясь постояльцем приходилось брать на себя определённые обязательства перед руководством заведения – Мигелем Альваресом. Из акустической системы по всему периметру на первом этаже исходили звуки ритмичной музыки эпохи раннего постмодернизма. Столы, каждый из которых был рассчитан на шесть или десять человек, были расположены по краям помещения, оставляя центральную часть свободной для перемещения. Танцы в заведении Альвареса были неуместными и считались ярким признаком дурного нрава. На против входа имелся бар. Сотрудники заведения были ни то официантами, ни то охранниками. Они носили чёрные брюки, белые пиджаки и рубашки, чёрные бабочки, тёмно-коричневого оттенка ботинки, и белые перчатки. Они разносили напитки и следили за порядком в заведении, и главное – чтобы ни один посетитель не нарушал установленных правил. В противном случае статус человека в этих стенах не имел никакого значения. Все посетители вели себя довольно спокойно, сдержанно, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Вокруг звучало разнообразное обилие языков: испанский, английский, русский, немецкий, португальский, французский, китайский, арабский. Это место собрало элиту со всех концов земного шара. Джеймс обратился к одному из сотрудников заведения, который проходил мимо с подносом в руках: – Извините. Я ищу сеньора Альвареса. – Ваше имя? – Джеймс К. Слегка кивнув головой, коротко стриженный загорелый сорока летний испанец вежливо произнёс: – Следуйте за мной. Неторопливо гость проследовал за загадочным слугой элитарного клуба, направляясь в дальний угол, где находилась лестница. Эта лестница вела на цокольный этаж. Здесь был тот же самый дизайн, пили те же напитки, играла та же музыка. Разница была лишь в том, что сюда пускали только особых посетителей с особым приглашением, и с которых не взимали взноса за членство в клубе. В тот вечер в помещении находились человек пятнадцать-двадцать. Уже оказавшись на цокольном этаже Джеймс продолжал идти за служащим заведения, который вёл его к столику около стены на обратной стороне. Стол окружал мягкий кожаный диван в форме полукруга ближе к стенке и два стула с обратной стороны. Мигель подкрутил регулятор у основания лампы и свечение стало куда ярче. Усиленный свет позволил разглядеть лицо Мигеля Альвареса, когда Джеймс подошёл к столу. Мигель был близким партнёром Джеймса. Его компания поставляла андроидов на фабрики по производству томатной пасты. За счёт сокращения штата на фабриках по всему миру Мигель сумел значительно сократить фонд заработной платы и увеличить производительность, а стоимость крюгеров окупилась уже на четвёртый год их эксплуатации. Бизнес-партнёрство сделало их едва ли ни закадычными приятелями. Но кроме бизнеса было ещё кое-что. Например, тот случай в казино Монте-Карло, когда они на пару спустили семьдесят восемь миллионов евро в рулетку, а потом той же ночью сели на коммерческий рейс до Брюсселя, купив «билеты» в кабину пилота. После того, как семидесяти двух летний коньяк начал делать свою работу, находясь под шафе Мигель признался Джеймсу, что с детства хотел управлять самолётом и бесконечно парить в небесах. Джеймс был глубоко растроган рассказами о детской мечте Мигеля, и тут же сказал: «Исполнять мечту никогда не поздно до тех пор, пока хотя бы одна твоя нога ещё на этом свете». Он отстегнул капитану несколько нулей, и во время полёта купил два билета в гипер-бизнес-класс, который находился в самой носовой части лайнера. Они вдвоём уселись за штурвалами и увели самолёт в Лондон, зацепив за собой ещё двести одиннадцать ни о чём не подозревающих пассажиров. После двух лет приглашений Джеймс, наконец, соизволил посетить заведение Мигеля. Альварес отложил в сторону книгу. В его руках лежало произведение американского писателя испанского происхождения. В книге были описаны суждения о вселенском порядке; особенностях законов, регулирующих жизнь общественных масс; основах формирования моральных устоев и их изменениях с течением времени. Книга идеально передавала закономерности возникновения различного рода революций, переворотов и восстаний; выделяла причины успеха одних бунтов, и провала других. Главной сутью книги являлась идея абсолютного контроля не только над сферами жизни мирового общества, но и сознания современного человека – огромный эволюционный скачок в развитии консервативного тоталитаризма. Если будет угодно, то даже трансформация тоталитаризма в совершенно новую идеологию с более глубоким воздействием на человека и его свободу выбора. Мигель опустил сигару на пепельницу, поднялся, вышел из-за стола, пожал ладонь Джеймса обеими руками, а затем, обнимая, похлопал по плечу: – Не уж то я дождался – с улыбкой произнёс хозяин. Он имел густую пышную шевелюру, аккуратно уложенную назад, и такую же бороду. Вся одежда на нём была тёмно-серого цвета: костюм, рубашка, галстук, жилетка, ботинки и платок в боковом кармане, который едва имел менее насыщенную гамму. Весь этот набор смотрелся весьма солидно для его комплекции. Мигель был достаточно широкоплечим и габаритным, но и в то же время не имел ни грамма лишнего веса. – Я сам в шоке. Англичанин с испанцем дружно засмеялись, после чего Мигель спросил: – Как долетел? – На коммерческом рейсе. – Тогда прими моё искреннее сочувствие. После очередного смеха Мигель предложил присесть на диван: – Прошу. Что будешь пить? – Бакарди. Мигель посмотрел на служащего, который привёл гостя к боссу: – Хуан, бутылку Бакарди. Отправив посыльного за ромом, Мигель присел на краю дивана, расположившись напротив Джеймса. – Как давно стоит здесь это здание? – Джеймс развёл руки по сторонам, оглядывая помещение вокруг себя. Альварес открыл платиновую шкатулку в центре стола, и предложил гостю кубинскую сигару, продолжая затягиваться той, что была уже выкурена наполовину в его руке. – В сорок втором нацисты искали здесь рудник. – Что за рудник? – спросил Крюгер, доставая из шкатулки гильотину. – Какой рудник, никто не знает. Но главное то, что они планировали устроить здесь лагерь для группы исследователей. Решили построить коттедж, проложили дорогу, наладили поставки продовольствия, пробурили скважину. – Мигель стряхнул сигару над пепельницей и продолжил повествовать об истории появления загадочного домика, а Джеймс тем временем прикуривал от огня, который извлекала золотистая зажигалка с изображением каталонского флага. – Но пока они подошли к финальной стадии строительства, Советский Союз начал гнать нацистов обратно. Рейх терпел поражение, и им было уже не до рудника. Затем мой прадед выкупил эти земли, чтобы заняться деревообрабатывающей промышленностью. Но спустя некоторое время овощеводство начало приносить хорошую прибыль, и он решил заняться расширением этого дела. А лес так и остался не тронутым. Посыльный опустил поднос, на котором находились два чистых бокала, две красные тканевые салфетки и ведро со льдом, в котором лежала бутылка кубинского рома. Служащий расставил салфетки перед Мигелем и Джеймсом, открыл бутылку Бакарди, заполняя хрустальные бокалы до половины. После он вернул закрытую бутылку в алюминиевое ведро со льдом, расставляя бокалы на салфетки в противоположные стороны. Сотрудник не проронил ни слова. его лицо имело такое же выражение, как и у всех его коллег – никакой мимики. Он совершил лёгкий поклон, после чего неторопливо покинул общество двух миллиардеров. Мигель, тем временем, продолжил рассказ: – В детстве дед рассказал мне о том, что где-то здесь находится какой-то дом, построенный ещё в начале сороковых и недалеко от него располагается нечто ценное в недрах земли. В одиннадцать лет я рискнул и забрался в эти гущи. Каждый день я прогуливался по этому лесу с компасом в поисках таинственного дома. – Задрав взгляд к потолку, Мигель медленно выпустил табачный дым, прищурившись сделал очередную затяжку и продолжил ностальгировать о своих детских приключениях, которые были похожи на поиски Святого Грааля. – Затем, где-то через, дней, десять я наткнулся на огромный клубок зарослей. Я достал из рюкзака небольшой топорик и начал срубать гроздья веток. И рубил до тех пор, пока не напоролся на оконную раму. В тот момент, ребёнком, мне казалось, что это могло бы стать отличным местом для тайных собраний. Ну, знаешь, фантазия в те годы была богатая. – Эти слова вызвали мимолётную улыбку на лике англичанина. – Кто бы мог подумать, что спустя каких-то три десятилетия именно это я и сделаю. Облокачивая правую руку о край спинки дивана, протирая кожаную бордовую обивку, Мигель слегка взмахнул левой рукой, оставляя в воздухе следы табачного дымка, и спросил: – Ну как тебе здесь? Постукивая сигарой о край янтарной пепельницы, Джеймс выдавал своё восхищение столь необычными владениями испанца: – На счёт собраний не знаю, но с того момента, как мне встретились фонари на дороге, я начал думать, что попал в какой-то мистический триллер. Всё такое загадочное и интригующее. Ощущение, как будто отрезан от всего мира. Слова Мигеля сопровождались лёгким смехом: – Все так говорят, когда оказываются здесь впервые. Альварес медленно покручивал дымящийся остаток о дно пепельницы, в то время как Джеймс задал ему вопрос перед тем, как сделать глоток с бокала: – Мигель, мне нужен человек, который возьмётся за уборку. В здешних кругах есть такие? Ром золотисто-красноватого оттенка играл по стенкам рюмки при свете лампы, когда Альварес сократил содержимое своего сосуда на половину. Затем он подозвал к себе Хуана, обслуживавшего их стол: – Найди сеньора Переса, и скажи, чтобы посетил нас. Хуан сделал лёгкий кивок и ровной походкой удалился к некоему Пересу. – Наше заведение как волшебная шкатулка: здесь есть всё для исполнения твоих самых сокровенных желаний – сказал Мигель, доливая ром в оба стакана. Крюгер сложил ногу на ногу и, прислонившись к спинке дивана, стал интересоваться потенциальным партнёром: – Это тот самый Перес? Мигель говорил, не отрывая взгляда от дна бокала, промывая его содержимым стенки сосуда, следы на которых позволяли в более полной мере почувствовать этот притягательный аромат: – Он – зять моего кузена. Недавно получил генеральские погоны. Командует сухопутными войсками на территории Каталонии. Состоит на службе министерства обороны Испании. В его распоряжении куча военной техники и свыше трёх тысяч солдат. Так что, если надо убраться, он сделает всё так, что не останется ни единой пылинки. Одетый в светлые нежные тона хаки с головы до ног, ростом под метр восемьдесят, с могучими плечами, пятидесяти шести летний Эстебан Перес подошёл к столу. Мигель тут же встал, указывая рукой на гостя: – Эстебан, знакомься – Джеймс, мой партнёр из Великобритании и друг по несчастью в Монте-Карло. Все трое синхронно усмехнулись. Генерал отодвинул стул в тот момент, когда Хуан раскладывал перед ним салфетку с бокалом, полупрозрачные стенки которого стали стремительно приобретать приторно-красный цвет. Красное полусладкое вино девяносто трёх летней выдержки. Джеймс рассмотрел этикетку на стеклянной бутылке: – А у Вас хороший вкус.