— Почему? — мгновенно спросила она. Матео покосился на валяющуюся у кровати бутылку мартини, которую она требовала увезти с собой из бара. Ей явно не стоило столько пить. После мартини была маленькая бутылочка с водкой, которую непонятно зачем она носила в сумочке. Что она там говорила? На экстренный случай, если мартини не поможет… Потом были виски, найденные в его холодильнике, и только потом был секс. И в отличие от алкоголя секс был так себе. А потом ее тошнило. — Почему не хочешь? — не дождавшись ответа, спросила Бьянка. — А почему я должен хотеть? Она слегка поежилась, как если бы по комнате пронесся сквозняк. — Если надо, я заплачу… Есть еще один вариант, подумал он. Она не пьяная. Она просто чокнутая. — Я заплачу столько, сколько нужно, — сказала Бьянка, уверенно проговаривая каждое слово, словно подражая кому-то. — Если в этом весь вопрос… Вот только эта уверенность в сочетании с тем, как она по-прежнему пряталась за его одеялом, показалась ему наигранной, нелепой и даже комичной. — Да у тебя денег таких нет, — смешок сдержать не удалось, — чтобы я согласился стать твоим парнем! — У меня есть, — все тем же тоном отозвалась Бьянка и, запустив руку под кровать, нашарила свою юбку. — Так ты согласен? — Вызвать тебе такси? — Матео решил сменить тему, уже порядком устав и от разговора, и от собеседницы. — А тебе деньги определенно нужны, — будто не услышав, продолжила она и наконец выбралась из-под одеяла. — С чего ты взяла? — проворчал он. Застегнув молнию на юбке, Бьянка рассеянно осмотрелась в поисках блузки. — Если не нужны, почему ты живешь здесь? Это же трущобы… В ее голосе было столько искреннего изумления, что Матео невольно нахмурился. Студия, которую он снимал, была небольшой с облупившейся штукатуркой на стенах и протекающим краном. Из мебели в ней были только холодильник, кровать и маленький кухонный стол со старым чайником. Но ему больше и не было нужно. Да и с учетом мольберта в углу смотрелось это все, на его взгляд, весьма богемно. По крайней мере, еще ни одна из девушек, которых он сюда приводил, не называла его студию трущобами. А он приводил сюда немало девушек. — Ты художник? — спросила Бьянка, замерев перед мольбертом с его последней картиной. — А так не понятно? Стоящая на мольберте картина была не дорисована, на полу виднелись пятна красок, а вдоль стен были небрежно расставлены готовые пейзажи, которые еще не забрал его агент. — Похоже, что нет, — тихо сказала она, отворачиваясь от мольберта. Матео почти подпрыгнул на кровати. — Я готовлюсь к выставке! Ничего не ответив, Бьянка медленно приблизилась к подоконнику, что-то написала на нем пальцем и с интересом уставилась на оставленные ею пыльные отпечатки. Матео с недовольством отметил, что их она рассматривала намного дольше, чем его картину. Поиски блузки оказались совсем забыты, что автоматически оттягивало момент, когда она наконец уйдет из его квартиры. Да что ей вообще нужно? — Мне нужен парень, — словно угадав его мысли, сказала она. — И я предлагаю тебе им стать. — Какая честь! — буркнул Матео. — Не по-настоящему, конечно, — после паузы добавила Бьянка и повернулась к нему. — За деньги, — однако на него она по-прежнему не смотрела. — Я готова тебя купить. Только скажи, сколько нужно. — Я не продаюсь, — хмуро отозвался Матео. — Все продаются, — возразила она. — Так ты будешь моим парнем? От бесконечного повторения одного и того же уже сводило зубы. Матео даже не мог припомнить, когда его в последний раз кто-то раздражал так же сильно, как эта симпатичная полуобнаженная девчонка — явно двинутая на всю голову. Знал бы, что так все закончится, даже не подошел бы к ней вчера. — Да я никогда не буду твоим парнем! Ни за деньги, ни даже бесплатно! — Почему так категорично? Он и сам не мог понять, что бесило больше: абсурдность разговора, ее до невыносимости самоуверенный тон, лицо, на котором не было никаких эмоций, или то, что, говоря, она смотрела только себе под ноги. Вообще невозможно было понять, какие мысли скрываются за ее словами, если, конечно, там есть хоть какие-то мысли. Она будто нацепила маску холодного превосходства. Хотя чему удивляться-то? Бьянка со льдом! — Да потому что ты чокнутая! И в постели просто полено! Резко вздрогнув, она сделала то, чего так упорно избегала все утро: взглянула на него. Все ее спокойствие куда-то разом исчезло. Глаза сверкали ярче и сердитее, чем вечером в баре, а губы обиженно дергались. Похоже, он умудрился вывести ее из себя. И эта мысль Матео порадовала. Она достала его не меньше. Он откинулся на кровати, на всякий случай натянув одеяло повыше, и с усмешкой уставился на Бьянку. Неожиданно ее щеки ярко вспыхнули, стирая и ее превосходство, и недавнюю уверенность. Отвернувшись, она заметила в углу свою блузку. Ткань затрещала по швам от скорости и напора, с которыми ее натягивали на тело. Едва справившись с последней пуговицей, Бьянка дернулась к двери. — Смотри не пожалей, — бросила она напоследок. — Я больше не предложу! Дверь с шумом захлопнулась, и Матео облегченно выдохнул. Лучше бы она была такой же страстной ночью, но с утра… Такой сумасшедшей у него еще не было. А ведь сначала казалось такой милой! Откинув одеяло, он с легким любопытством приблизился к подоконнику. Что она там так увлеченно писала? Бьянка Серьезно? Она оставила свое имя на его подоконнике? Как будто на экскурсию съездила! Он небрежно стряхнул пыль рукой, стараясь стереть ее имя и со своего подоконника, и из своей памяти. Пора было собираться на работу. Дождаться лифта не хватило терпения. Сбежав по ступеням, Бьянка выскочила на улицу. Ветер тут же скользнул по коже, вызвав дрожь — тонкая полупрозрачная блузка была плохой защитой. От недавнего разговора до сих пор рвало на части. Почему ей вечно попадаются какие-то придурки? За кого он ее принял? Вызвать тебе такси?.. Но и сама хороша: купить!.. Как вообще с языка сорвалось? Не знала, как красиво уйти, а в итоге ее понесло, как всегда бывало в такие моменты, и закончилось все просто отвратительно. Снова быть стервой, как Мария, не получилось. Бьянка сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Уличные кафе еще не открылись, официанты, готовясь к новому дню, неторопливо выносили стулья и поправляли скатерти. Она проскочила мимо, спеша к парковке, на которой вчера вечером оставила машину. Зачем вообще ушла с ним из бара? Насколько бы проще было, если бы она сразу поехала домой. А еще бы лучше вообще никуда не выходила из дома!.. Вне всяких сомнений, Габриэль был пьян, когда послал ей вчерашнее сообщение. Но зачем она последовала его примеру и тоже напилась? Пьяной легче решиться на всякую дурость, но вот расхлебывать последствия приходится трезвой, и теперь было жутко стыдно. Радовало лишь одно: больше никогда — ни за что, ни при каких обстоятельствах — она с ним не встретится. И этот позор можно забыть. Матео… Даже имя хотелось забыть, вычеркнуть раз и навсегда из списка имен. Главное — вернуться домой до приезда Марии. Ей не надо об этом знать. Сколько Матео себя помнил, основной его жизненной амбицией было переехать в Севилью и стать известным художником. С первой задачей он справился больше пяти лет назад, закончив школу и навсегда покинув родительскую ферму под Малагой. А вот со второй все было не так просто. — Мир современного искусства суров, — объяснял Матео его агент, — и одного таланта в нем мало. Чтобы добиться успеха, нужен свой стиль, уникальность! В общем то, за что захотят покупать именно тебя. Вот за что покупать именно тебя, Матео? Матео обычно пожимал плечами. — Потому что ты гений! Лучший из моих художников! — восклицал его агент и, заметив сомнения на лице Матео, обычно сопровождавшие эту фразу, неизменно добавлял: — Ты же почти как Гойя. Только современный… На этом моменте Матео обычно вздыхал. Считать себя гением, конечно, было приятно, но врать себе он не любил. Рисовал он хорошо, и на каждом его пейзаже сверкала солнцем прекрасная Севилья. Такими и были его картины: яркими, живыми, полными тепла и света. Но не уникальными. И внимательный глаз опытного критика легко бы заметил целую череду художников, которых Матео беззастенчиво, но очень умело копировал в поисках собственного стиля. К счастью, любители искусства куда менее строги, чем критики. И время от времени Матео с помощью своего агента удавалось продать несколько картин, но до известности, славы и богатства ему было еще очень далеко. Поэтому, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, Матео был вынужден работать. Вспомнив об этом, он неохотно оделся, наспех позавтракал сухим сандвичем, завалявшемся в холодильнике, и вышел из дома. Помимо занятий живописью у Матео было две работы. Первую он нашел сразу же, как только приехал в Севилью. Правда, искал он тогда не работу, а совет, за которым пошел к одному известному художнику, давнему другу своей бабушки. Однако картины Матео художника не особо впечатлили, зато он оценил другие стороны парня. Так Матео стал натурщиком. Эта работа его не утомляла. Девушки и женщины, обучавшиеся у художника, Матео любили и редко просили принимать неудобные или слишком сложные позы. Основное их требование сводилось лишь к минимуму одежды. А чем меньше одежды, тем в этой работе выше оплата. Так что Матео все устраивало. Он приоткрыл дверь школы, и, как это всегда бывало, по залу разнеслись радостные женские голоса. — Сегодня будет Матео! Чувствуя на себе множество пытливых взглядов, он улыбнулся всем сразу и никому конкретно и быстро прошел в раздевалку. — Такой красавчик… — Соскучилась по нему!.. Приглушенные голоса из зала были отличным аккомпанементом, под который Матео любил раздеваться. Пожалуй, это было самое приятное в его работе. Он натянул набедренную повязку и удовлетворенно оглядел себя в зеркале. Определенно, он заслуживал всех этих комментариев. Широко расправив плечи, он вышел в зал под восхищенный женский шепот и, беглым взглядом окинув художниц, сел на табуретку. Единственным недостатком в работе натурщиком для Матео была скука, делавшая долгое неподвижное сидение почти невыносимым. Стараясь развлечься, он погружался в собственные мысли, составляя планы на сегодня или вспоминая то, что было вчера, если, конечно, было, что вспомнить. В этот день ему нужно было сидеть вполоборота, слегка вытянув вперед ногу и свесив голову на грудь. Как юноша, уснувший на берегу заколдованного озера, или как олимпиец, уставший от своих побед… Одно хорошо: хотя бы не нужно наклоняться. После выпитого ночью это было бы не так просто. И зачем он вчера столько выпил? Все она виновата, эта чокнутая… Как только они оказались у него в квартире, Бьянка практически сразу же начала раздеваться. Сбросила блузку, стянула юбку, а затем в одном белье и чулках уселась на кровать. Вид, честно признался себе Матео, был вполне будоражащим. Но многообещающим оказалось только начало. Стоило ему приблизиться, как она тут же схватила принесенную с собой бутылку мартини и начала пить прямо из горлышка. — Может, тебе коктейль сделать? — неуверенно предложил он. — Не надо, — отрезала она. — Так лучше. Допью — и сразу начнем. Его попытки забрать у нее бутылку оказались безуспешными. И одного мартини ей не хватило… — Матео, — где-то рядом засмеялись женщины, — не спи! Матео тряхнул головой и непонимающе разлепил глаза. — Не выспался? — улыбнулась ему сидящая прямо перед ним молодая девушка. Он неопределенно кивнул и, с трудом удерживаясь от желания зевнуть, вернулся к прежней позе.