Через час, когда занятие закончилось, художницы стали расходиться, и Матео с облегчением отправился в раздевалку. Однако дойти до нее он не успел. — Матео!.. Он быстро обернулся. Соблазнительно покачивая бедрами, к нему приближалась та самая молодая художница. Красиво, даже очень… В баре бы он точно обратил на нее внимание. — Может быть, хоть этим вечером ты свободен? Могли бы наконец куда-нибудь выбраться… Она томно стрельнула глазами, а Матео вздохнул: она чаще других подходила с подобными предложениями и, даже получая все время один и тот же ответ, не оставляла попыток. — Извини, — сказал он, — сегодня совсем никак. — Тогда в другой раз, — слегка разочарованно улыбнулась она и, помахав ему на прощание, плавно вышла из студии. Матео проводил ее рассеянным взглядом. Он обычно не запоминал ни лица, ни имена женщин, которые его рисуют. Да и зачем ему их имена? В конце концов, он не собирался спать ни с одной женщиной в этой школе. — В противном случае, — объяснял ему художник, — конфликтов в школе будет не избежать, а кому нужны конфликты? Да и тебе самому позировать станет гораздо сложнее! Матео его понял. К тому же женщин он предпочитал находить сам в одном уютном баре, где прошлой ночью снял сумасшедшую Бьянку. Эта девчонка действительно была сумасшедшей!.. Одной бутылки ей не хватило. За пару минут расправившись с мартини прямо перед изумленным Матео, она постучала по его же кровати и приказала: — Иди сюда! Наконец-то, решил он и, сев рядом, попытался ее обнять. Не получилось. Она резко отстранилась, пробурчала что-то про “не помогает” и полезла в свою сумочку. Оттуда она извлекала маленькую бутылочку и, неумело открыв ее, сделала глоток. Матео удивленно уставился на этикетку. Водка?!.. Похоже, она хотела напиться до беспамятства. Только зачем было уходить из бара с парнем, если секс не входит в планы? Собственно, это он у нее и спросил. — Все будет, — пьяно отозвалась она и откинула уже пустую бутылочку в сторону. — У тебя еще выпить есть? — Напиться могла и в баре, — проворчал он. Не обращая внимания на его недовольство, Бьянка вскочила с кровати и начала копаться в холодильнике. Почти мгновенно в ее руках оказалась однажды подаренная ему бутылка виски, которую он хранил для особого случая. Свинтив крышку, она сделала большой глоток, а затем, неуверенно покачиваясь и крепко прижимая бутылку к себе, вернулась на кровать. — По-моему, тебе уже достаточно, — хмуро сказал он. А дальше произошло нечто, к чему он не был готов. Бутылка упала, темное пятно стало расплываться по простыне, ее пальцы с силой впились в его плечи, а ее губы — в его губы. А затем так же внезапно в ее руках снова оказалась бутылка. — Явно не достаточно, — пробормотала Бьянка и продолжила пить виски прямо из горлышка. Несколько секунд Матео ошарашенно смотрел на потемневшую простыню, чувствуя всю горечь выпитого ею алкоголя на своих губах. Поцелуй был неожиданным, быстрым и, откровенно говоря, неприятным. Таким, каким принцесса из сказки могла бы целовать лягушку в надежде, что та превратится в принца. И закончился так, словно принцесса поняла, что волшебного превращения не будет. — Мне теперь тоже недостаточно, — он выхватил бутылку из ее рук и обреченно поднес к губам. — Матео, — кто-то тормошил его за плечо, — я с тобой говорю! — Что?.. Резко открыв глаза, Матео непонимающе огляделся по сторонам. Он сидел в небольшом баре, устало подпирая голову рукой, и слушал Эмилио, своего агента. — Матео, ты заснул прямо во время разговора!.. Так ты пойдешь? Размяв затекшую руку, Матео наконец вспомнил, как он тут очутился. Эмилио позвонил ему и назначил встречу, заявив, что у него есть хорошая новость. Но судя по тому, что из беседы Матео ничего не помнил, он проспал все. И Эмилио только сейчас это заметил?.. Хотя чему удивляться-то? Его агент, пытающийся всюду успеть, все узнать и со всеми познакомиться, не привык уделять время деталям. Он перемещался между Мадридом и Севильей, был агентом одновременно десяти молодых художников и постоянно намекал Матео, что и ему нужно прилагать больше усилий, чтобы его картины продавались. — Так что, ты пойдешь? — требовательно повторил Эмилио. — Куда? — не понял Матео. — Ты и это проспал? Ну ты даешь… Главное светское мероприятие Севильи, будут владельцы крупных галерей! И что еще важнее, — глаза Эмилио увлеченно блеснули, — там будет столько знати!.. — он стал перечислять имена всех знакомых ему графов, маркизов, баронов… Услышав какую-то особенно длинную фамилию, Матео не выдержал и зевнул. — Словом, много аристократов, желающих пополнить свои коллекции новыми картинами, — оживленно закончил Эмилио. — Так ты пойдешь? Матео молча мотнул головой. Неинтересно. Множество незнакомых людей, которых не знает он и которые не знают его. По его мнению, все это было просто потерей времени и никак не могло повлиять ни на его картины, ни на их продажи. Но Эмилио думал иначе. — Только подумай, сколько там будет возможностей! А если кто-то захочет заказать тебе свой портрет? Ты же слышал, кто там будет?.. И прежде чем Эмилио вновь начал повторять непрекращающийся список аристократических имен и титулов, Матео решительно отказался, на этот раз вслух: — Я рисую пейзажи, не портреты. — Матео, для гениев не существует разницы между пейзажами и портретами! Вспомни Гойю: он рисовал все, что заказывали, и не возмущался! А ты современный Гойя, иначе бы я с тобой так не носился… Криво усмехнувшись, Матео подумал про пятнадцать картин, прислоненных к стенам его квартиры. Время от времени Эмилио сообщал, что нужны одна-две, потом забирал их с собой в небольшую галерею в здании бывшего вокзала на Плаза де Армас. Галерея эта напоминала Матео обычную сувенирную лавку, где картины продавались не столько ценителям искусства, сколько богатым туристам, желающим увезти с собой нечто большее, чем магнитик на холодильник. Кстати о магнитиках… Полгода назад, поддавшись на уговоры Эмилио, он продал права на целую серию своих картин с красивыми городскими видами. — Это сделает тебя узнаваемым! — сказал тогда Эмилио. И не соврал. Теперь Матео видел свои работы на стендах с магнитиками в большинстве сувенирных магазинчиков. И старался проходить мимо них как можно быстрее. Ему, конечно, нравилось, что его творчество пользуется спросом, но он думал, что это будет немного по-другому, когда приехал в Севилью. Правду сказать, совсем по-другому. — Вообще, Матео, ты один из моих самых многообещающих художников! — вывел его из раздумий Эмилио. Матео мог поспорить, что его агент говорит это всем своим художникам. — Да-да, — лениво отозвался Матео и снова зевнул. Впервые за вечер Эмилио с любопытством посмотрел на него. — Да что ты все время зеваешь? Горячая ночка была, да? — Скорее сумасшедшая… — Повезло, — с легкой завистью протянул Эмилио. — Если бы, — проворчал Матео. — В прямом смысле, сумасшедшая. Девчонка чокнутая попалась! Сначала напилась до беспамятства, а с утра даже предложила меня купить! — Картину, что ли? — не понял Эмилио. — Меня!.. Эмилио ненадолго задумался, а потом посмотрел на него с куда большим интересом, чем до этого. — И сколько она тебе предложила? — Да какая разница… — отмахнулся Матео. — Просто чокнутая! Эмилио был не лучшей кандидатурой для обсуждения подобных вопросов. Несмотря на все его рассуждения о прекрасном, деньги он ценил гораздо больше, чем искусство. Матео даже не сомневался, что если бы Эмилио мог, он бы и художников продавал в придачу к их творчеству — целиком или по частям, в зависимости от того, как было бы дороже. — Ну и зачем ты такую снял? Совсем обленился? — Не скажи, — Матео полез в карман и достал смартфон. — Вот смотри. — О, фотография!.. — оживился Эмилио, протягивая руку за телефоном. — Все свои трофеи коллекционируешь? — Обычно я так не делаю. Просто ее я точно где-то видел, вот и хотел потом вспомнить где… Не столько вспомнить, сколько запомнить. И даже не девушку, а мгновение. Потому и снимок был сделан только один в короткий промежуток между входом в его квартиру и моментом, когда она начала решительно стягивать с себя одежду. На фотографии Бьянка стояла, прислонившись спиной к обшарпанной стене его студии, и напряженно смотрела куда-то вперед. — И куда ты смотришь? — спросил он. В его студии было не так уж много предметов для созерцания: либо окно, либо кровать. Холодильник был с другой стороны. — На окно, — сказала она и слегка покраснела. И вот именно это мгновение ему захотелось сохранить. Слишком соблазнительной она ему тогда показалась. — И что ты делаешь? — Бьянка покосилась на смартфон в его руках. — Нельзя? — Только быстро… — проворчала она. А затем начала раздеваться, приказав ему больше не снимать. Матео с силой нажал на виски. И почему он весь день вспоминает эту дурацкую ночь? Было бы еще что вспоминать… Скривившись, он потянулся за смартфоном, на котором Эмилио все еще рассматривал фотографию, то приближая, то отдаляя девушку на ней. — Фотомонтаж! — наконец изумленно пробормотал он.