Стараясь больше не видеть ни одну из них, Матео засунул подушку между собой и спинкой кресла и, уже без опаски откинувшись назад, угрюмо уставился под ноги. А что если и правда засмеют? Думая о выставке, он считал ее успех неизбежным. Ну, а если все-таки нет? Если эти две узнали про магнитики и так издеваются, то что могут сказать критики, которые будут на выставке? — Сами же ее оплатили, — проворчал он. — Всеобщее презрение, — продолжила Бьянка, — и нескрываемые насмешки послужат тебе хорошим уроком, что не все наши желания обязательно исполняются. И если мы чего-то хотим, то мы не обязательно имеем на это право… — Тебе поэтому парень понадобился? — резко перебил он. В гостиной вновь наступила тишина, а затем так же, как недавно скрипело кресло, заскрипела софа, когда Бьянка дернулась и отвернулась. — Сеньор Матео, — спокойно сказала Мария, — многие из предыдущих обитателей этого дома воспринимали его не серьезно. Как приют. Временный. Но для большинства он оказался последним, — она сделала небольшую паузу, а потом холодно продолжила: — Так что не шутите с этим домом. И помните: вы здесь ненадолго. И случайно. После этих слов отвернувшаяся от него Бьянка слегка покраснела. Да, именно случайно, согласился Матео. Случайно снял не ту девушку в баре, и вот теперь он практически заложник, который два месяца вынужден выслушивать нелестные комментарии и невнятные угрозы. В следующий раз, решил он, обязательно буду спрашивать, нет ли у девушки странной горничной и мрачного особняка, прежде чем увести ее из бара… Утро нового дня началось для Матео как и предыдущее. Он долго не хотел открывать глаза, уговаривая себя, что он не в башне, что все это ему просто приснилось и что на самом деле никакой Бьянки не существует. Но когда он неспешно приоткрыл один глаз и осмотрелся, сразу же вспомнились ее вчерашние слова: не все наши желания обязательно исполняются. Он был по-прежнему в маленькой тесной комнате, возвышающейся над заброшенным садом и старым домом. За окном маячили кладбищенские надгробия, а у стены стояли жуткие картины с чудовищами и монстрами. Мольберт с пейзажем, к которому он не приступал с ночи знакомства с Бьянкой, одиноко ютился в углу. И продолжать рисовать солнечную Севилью в такой обстановке у Матео не было ни малейшего желания. Он быстро оделся и, уже привычно согнувшись, стал осторожно спускаться вниз по узкой винтовой лестнице башни. Только бы не упасть, мелькало у него в голове вперемежку с мыслью, что кто-то однажды сломал себе здесь шею. Неужели правда? Но знать наверняка не хотелось. Наконец, преодолев длинный коридор со множеством заколоченных дверей, он оказался в гостиной. Бьянка и Мария уже сидели за накрытым столом, и обе выглядели чем-то крайне довольными. Ну еще бы, решил Матео: их спальни были не на вершине старой башни, а на втором этаже, куда вела широкая лестница с массивными перилами. В отличие от него они не рискуют каждое утро что-нибудь себе сломать, спускаясь к завтраку. — Я уже устал на эту башню забираться, — проворчал он, занимая место на противоположном конце стола. — Считай, что это спорт, — оживленно отозвалась Бьянка. — А спорт тебе полезен. А то потеряешь товарный вид. И кому такой натурщик будет нужен? — Тогда найду какую-нибудь чокнутую аристократку и стану ее парнем… — Думаешь, ты ей сильно нужен? — прищурилась она. — Я просто незаменим! — отозвался Матео, наливая себе кофе. — Иначе как она будет доказывать окружающим, что у нее все хорошо? — Да плевать мне на окружающих!.. Голос Бьянки прозвучал сердито, а взгляд стал неприветливым и даже мрачным. Все ее недавнее оживление испарилось, и, отвернувшись, она молча поднесла чашку к губам. Зато Матео ощутил приятный заряд бодрости, будто между ним и Бьянкой существовало некое равновесие, и хорошее настроение одного обеспечивалось плохим настроением другого. Он спокойно положил себе на тарелку непонятное разогретое нечто, которое они называли завтраком, и продолжил: — Да-да, и именно поэтому ты меня притащила в особняк. И на прием тащишь и еще собираешься два месяца так развлекаться. Потому что тебе совершенно плевать на мнение окружающих! И ты никому ничего никогда не доказываешь. И ты… — Ты вообще знаешь, что такое светская беседа? — чашка Бьянки со звоном приземлилась на стол, и темные горячие капли попали ей на пальцы. — Да откуда мне? — усмехнулся Матео, глядя, как она трясет рукой. — Светская беседа — это умение вовремя заткнуться! — Бьянка схватилась за салфетку. — А ты этого не умеешь! Так что просто молчи! На приеме ни слова, ни звука! Открывать рот будешь только тогда, когда я скажу! — А закрывать? Бьянка вскочила из-за стола и, нервно вытирая руки, несколько раз прошлась по комнате. — Не шуметь, не высовываться! — быстро говорила она, пока он молча следил за ее перемещениями. — Я сама все сделаю, сама все скажу, а ты просто должен меня сопровождать! Ты там просто как мой аксессуар! И не более того!.. — И зачем мне тогда идти? — проворчал Матео. — Возьми вместо меня сумочку. Она больше подойдет к твоему платью! — Условие второе! — резко замерев на месте, Бьянка повернулась в его сторону. — Ты делаешь то, что я тебе приказываю! Больше равновесия не существовало: оба были раздражены и сердиты. В гостиной, как и вчера вечером, повисла напряженная тишина. И, как и вчера вечером, нарушила ее Мария, которая спокойно пила кофе, будто вокруг никто не повышал голос и не спорил: — Смокинг ждет вас на софе, сеньор Матео. Матео непроизвольно повернулся к софе. Действительно, там среди мягких подушек лежал смокинг, которого он не заметил раньше. — Я не ношу смокинг! — А мой парень, — возразила Бьянка, яростно комкая грязную салфетку, — которого ты, к несчастью для меня, изображаешь, его должен носить! — К несчастью для меня! — буркнул он, ожидая, что салфетка вот-вот полетит в его сторону. — Ты и так уже проиграл! — сказала Бьянка, возвращаясь на свое место за столом. — Смирись! — отбросив салфетку, она снова взялась за кофе. Битву, но не войну, мысленно добавил он и раздраженно приступил к остывшему завтраку. Прием был назначен на вечер. И вечером он, недовольно поправляющий бабочку на шее, и Бьянка, старающаяся не попасть каблуками в трещины на полу, направились к машине, оставив спокойно смотрящую им вслед Марию в гостиной. Приятный сюрприз, решил Матео. Вместо двух чокнутых этим вечером он будет терпеть всего одну, и в глубине души он был даже рад, что ею оказалась Бьянка в вечернем платье, а не ее горничная в уродливом фартуке. — Мария не любит цветы. Мария не хочет на прием. И в конце концов, меня сопровождаешь ты! — пояснила Бьянка, как-то по своему растолковав его сосредоточенное молчание. — И еще: я машину не поведу, — добавила она и, слегка подвернув длинный подол, села на соседнее с водительским сидение. — А если бы я не умел водить? — спросил Матео, забирая у нее ключи. — Оставила быменя дома? — Тогда повела бы Мария, а ты бы поехал в багажнике, — отрезала она и отвернулась к окну. Такой вредной она была с самого завтрака. Матео впервые покидал территорию особняка на машине. И это было не только быстрее, но и гораздо приятнее, чем пешком. Миновав буйные заросли двора и покосившийся проем ржавых ворот, они выехали на пыльную проселочную дорогу, где он несколько дней назад отчаянно пытался поймать машину. С учетом всего, что случилось с тех пор, эти воспоминания были далекими и даже немного нереальными, словно пришли из другой, прошлой жизни. Деревья вокруг стали редеть, и через пару минут, обогнув холм со стоящим на нем старым замком, машина свернула на трассу, ведущую в Севилью. Внезапно Матео посетила странная мысль, что он бы с большим удовольствием провел вечер в мрачном особняке, чем на непонятном светском приеме, куда они ехали. Куча незнакомых людей в смокингах и вечерних платьях. Светские беседы, светский этикет. Высшее общество, за шанс попасть в которое его агент мог бы и убить. А он… А он не хотел туда ехать. Отвернувшаяся Бьянка нервно постукивала пальцами по стеклу и смотрела на мелькающие за окном кусты с такой тоской, словно хотела в них потеряться. Это заметно подняло ему настроение. Сама мысль о том, что и ей туда не хочется, заставила его посильнее нажать на педаль газа. В конце концов, прием был ее идеей. — Куда ты так спешишь? — проворчала Бьянка, сжимая ремень безопасности. — Чего ты так волнуешься? Хотя и без ее слов Матео догадался из-за чего. Прием проводила мать ее бывшего жениха, и Бьянка собиралась заявиться туда с новым парнем, да притом еще и непонятно откуда взявшимся. Вряд ли она захочет рассказать про бар, похищение, шантаж. Она скорее будет нести какую-нибудь чушь про безумную любовь, ради которой бросают женихов. — И как далеко ты готова зайти? — спросил он, поглядывая на тонкую бретельку платья, которая то и дело пыталась соскользнуть с ее плеча. Перестав стучать по стеклу, Бьянка с недоумением посмотрела на него. — Ну, — пояснил Матео, — чтобы убедить всех, что я твой парень?.. Как тогда в клубе? Или еще дальше?.. — Веди себя прилично, — процедила она и снова отвернулась к окну. Усмехнувшись, он уставился в лобовое стекло. Однако время от времени взгляд соскальзывал на Бьянку, с каждым разом становясь все более долгим и любопытным. Молчаливая и задумчивая, она ему кого-то сильно напоминала. Более того, он не мог отделаться от ощущения, что уже однажды видел ее. До всей этой катастрофы с баром, клубом, ее особняком. Может, в детстве? Или в юности?.. — Слушай, Бьянка, а мы нигде раньше не встречались? — Вряд ли, — отозвалась она, и ее губы расплылись в легкой ухмылке, явно собираясь выдать какую-то колкость, — я никогда не заказывала своих портретов на улице… — Очень смешно, — проворчал Матео, — я тоже могу пошутить. Знаешь, что может быть хуже, чем изображать твоего парня? — он сделал небольшую паузу. — Ну? — не выдержала Бьянка. — Быть им! — Тебе незачем этого бояться, — отрезала она. — А я и так ничего не боюсь, — хмыкнул он и снова нажал на газ. Остаток пути они провели молча. Особняк, где проводился прием, был построен совсем недавно. И такого дома Матео еще никогда не видел. Фасад украшала мозаика из плитки, по углам взлетали вверх витые башенки, из-под золотистой крыши выглядывал цветочный барельеф, а балкончики напоминали вазы, случайно забытые у окон. Устав любоваться необычными деталями, каждая из которых поражала оригинальностью и роскошью, Матео с удивлением подумал, что все вместе они смотрелись очень странно, даже нелепо. Словно кто-то пытался совместить в облике одного здания несколько тысяч лет развития архитектуры. В итоге получилось слишком неестественно, слишком вычурно, слишком… — Просто слишком, — прервала его мысли Бьянка, вылезая из машины, и с серьезным видом повернулась к нему. — Мы не обсудили самое главное! Он с любопытством поднял на нее глаза. — Никакого алкоголя! — Боишься, что я стану неуправляемым и начну приставать? — Как ты пьяным меня домой повезешь? — проворчала она и направилась к крыльцу, украшенному резными цветами. Внутри дом оказался таким же богатым и вычурным, как и снаружи. Чего только стоила одна гостиная — огромное помещение, по всему периметру которого шли широкие мраморные колонны. В углах стояли бархатные диванчики на пузатых ножках, на стенах в несколько рядов висели картины в толстых позолоченных рамах, а среди гостей в смокингах и ярких вечерних платьях стыдливо прятались статуи греческих богов. Повсюду шныряли официанты со сверкающими подносами, предлагая напитки в изящных бокалах и какие-то причудливые, незнакомые Матео закуски. — И что на каждом приеме так? — удивленно спросил он, так и не взяв ничего с подноса. — Только когда у хозяйки слишком много денег, — проворчала Бьянка. — Ее муж разбогател лет десять назад: своя сеть закусочных, которые она называет ресторанами… Вот она теперь и пытается изо всех сил попасть в светское общество. Матео осторожно заложил руки за спину, стараясь не задеть яркую напольную вазу, которая по виду стоила больше, чем все его имущество. Далось ей это светское общество…