— А я думал, у тебя жених был герцог какой или принц, раз ты так из-за него стараешься, — хмыкнув, он перевел взгляд с вазы на позолоченный камин вдалеке. — А он всего лишь богач… — Заткнись, а? Я стараюсь за себя! С досадой отвернувшись от него, Бьянка медленно побрела вдоль стены, стараясь стучать каблуками по мраморному полу как можно тише. Не зная, чем тут еще заниматься, Матео молча последовал за ней. Как он скоро понял, просто понаблюдав за гостями, светское общество мало чем отличалось от любого другого. И если ты никого не знаешь и сам ни к кому не подходишь, то и с тобой никто не заговорит. Так что переживать ему было не о чем. Главное — не потерять здесь Бьянку, двигавшуюся так осторожно, что ее и без того тихие шаги тонули в восторженных отголосках светских бесед, в которые она сама вступать не спешила и старательно изучала картины на стене всякий раз, когда кто-то проходил мимо. Благо, это смотрелось естественно. Стены были не столько украшены, сколько завешаны ими. Чего там только не было: портреты, батальные сцены, городские пейзажи и даже несколько примитивных натюрмортов. Скоро у Матео возникло ощущение, что он в музее, где выставлены все стили, жанры и художники мира одновременно. И среди всего этого разнообразия он неожиданно узнал свою картину. — Смотри! — он самодовольно показал ее Бьянке. Она перевела взгляд с картины на него и вздохнула так, будто его жалела. — Матео, твоя картина в этом доме — это не достижение. У хозяйки совсем нет вкуса, если ты еще не понял. — А где комната твоего жениха? — прищурился он. — Где-то сверху, — отозвалась она, рассеянно разглядывая гостей, а потом, осмыслив вопрос, с подозрением спросила: — А тебе зачем? — Просто интересно посмотреть на комнату человека, который с тобой был добровольно. — Ее даже я… — начало было Бьянка и осеклась. — Что даже ты? — не понял он, удивляясь ее внезапной бледности. — Бьянка, дорогая!.. Любезно здороваясь со всеми вокруг, к ним уверенно приближалась уже немолодая, но заметно молодящаяся женщина в ярком дизайнерском платье, которое очевидно было очень дорогим, но все же ей не шло. То же можно было сказать и о ее прическе, и об украшениях, и даже об улыбке, которая старалась быть радушной, но не была такой и выглядела скорее как акулий оскал, если бы морской хищнице по какой-то причине захотелось казаться приветливее. Дополняла образ пара холодных злобных глаз, под прицелом которых Бьянка сжалась и растерянно посмотрела на него, словно ожидая помощи. — Добрый вечер, донья Анхела, — пробормотала она. Заметив ее взгляд, женщина с легким удивлением повернулась к Матео. — Добрый вечер, — сказал он, вспоминая, говорила ли Бьянка что-нибудь про приветствия. — А вы… — начала донья Анхела. — Какая у вас изящная картина! — быстро меняя тему, Бьянка показала на его картину на стене. — Кто нарисовал? Донья Анхела перевела озадаченный взгляд с Матео на картину. — Какой-то современный художник. Его агент сказал, что со временем будет стоить как Пикассо, — ее взгляд соскочил с картины и вновь замер на Матео. — А кто… Заглушив ее слова звоном бокалов, подошел официант и, почтительно наклонившись к донье Анхеле, что-то тихо произнес. — Сейчас приду! — грубо бросила она, а затем, моментально сменив интонацию на учтивую, повернулась к Бьянке: — Еще поговорим, дорогая!.. Стоило ей отойти, как Бьянка со вздохом прислонилась к колонне и закрыла глаза. — Это ведь была она? — догадался Матео, находя бледную Бьянку удивительно похожей на мраморные статуи в зале. — Мать твоего жениха? — У меня больше нет жениха… — А она в курсе? — уточнил он, глядя, как нервно покачивается поднос в руках официанта, идущего рядом с доньей Анхелой. — Не знаю, — мрачно отозвалась Бьянка. — Наверное, нет… Пойдем в сад! Она оттолкнулась от колонны и, торопливо дойдя до ближайшей двери, вышла в просторное патио, где, как показалось Матео, людей было не меньше, чем в гостиной. Это и был сад, который хозяйка приема с гордостью демонстрировала гостям. Воздух был наполнен сладкими ароматами, от которых скоро начинала кружиться голова. Множество выложенных камнями дорожек затейливо петляли среди аккуратно постриженных кустов, апельсиновых деревьев и цветов всех форм и оттенков: розовых, красных, желтых, фиолетовых — словно здесь была собрана вся растительность мира. Но, как и везде в доме, это многообразие не столько радовало глаз, сколько его утомляло. Повсюду торчали нелепые садовые статуи в виде экзотических птиц и зверей и даже маленьких пухлых купидонов, при одном взгляде на которые Бьянка скривилась, а Матео хмыкнул. Ветер во все стороны разносил воду из роскошного фонтана, и, когда они ушли в другой конец сада, крупные капли сверкали на ее открытых плечах и рукавах его смокинга. В довершение ко всему вдоль всего патио были развешаны разноцветные китайские фонарики и раздражающе ярко освещали его. — Определенно, самый дорогой прием года, — раздались голоса других гостей из-за кустов, — двадцать тысяч евро на одни только украшения! Пока Бьянка, стряхивая капли с плеч, скептически рассматривала китайские фонарики, Матео медленно осмыслял потраченную на один вечер сумму и прикидывал, сколько картин ему надо продать, чтобы заработать столько же. Оказалось, что много. — И все равно тут некрасиво, хоть столько и потрачено, — резюмировал он, разглядывая небольшую клумбу в форме раскрытой раковины. — Какая разница, сколько потрачено? — отозвалась Бьянка. — Главное внимание на приеме должно уделяться саду, а не украшениям! — Вообще-то все цветы одинаковые… — Что ты-то понимаешь в садоводстве? — фыркнула она. — Да я бы с нулевым бюджетом сделала лучше, чем тут! Она даже себя превзошла в своем безвкусии! Да еще и… Бьянка оборвалась на полуслове, заметив неподалеку пожилую женщину, с интересом склонившуюся над розовым кустом. В тот момент, когда женщина неспешно подняла голову, Бьянка свою опустила, а ее пальцы сжали запястье Матео и решительно потащили куда-то вперед. — Еще одна несостоявшаяся свекровь? — уточнил он, уворачиваясь от раскидистого куста. — Председательница садового клуба, — ответила Бьянка, сворачивая на самую заросшую дорожку. — Она-то что тебе сделала? — Она хочет, чтобы я устроила дома прием. Матео живо представил женщин в роскошных платьях и мужчин в смокингах в обшарпанной гостиной, потом вообразил, как они пойдут осматривать кладбище и разрушенную башню, и, не выдержав, рассмеялся: — Она, видимо, у тебя в гостях ни разу небыла! Вместо ответа Бьянка еще сильнее впилась в его запястье. Настроения шутить у нее не было совсем — весь прием шел как-то наперекосяк, и вести себя уверенно и непринужденно у нее, как всегда, не получалось. А что-то в поведении Матео подсказывало, что он в любой момент может выкинуть нечто, к чему она окажется не готовой. Вот ему точно хватало и самоуверенности, и нахальства. Остановилась она только в дальней части сада, тихой и темной, где не было ни ярких цветов, ни безвкусных статуй и, что самое главное, ни одного гостя. Прекрасное место, чтобы немного подумать и успокоиться. — Здесь нас никто не найдет, — облегченно выдохнула Бьянка, выпуская его руку. За ее спиной была глухая стена, из оставленной ими части сада не доносилось ни звука, а единственный фонарь светил так тускло, что Матео почти ничего не видел, кроме ее обнаженных плеч и рук. Более укромного места, похоже, найти было невозможно. — Что, так сильно хотела остаться со мной наедине? — Что ты опять себе вообразил? — проворчала она. Внезапно — словно вторгаясь в их уединение — на дорожке, по которой они только что пришли, раздались отчетливые шаги. Бьянка с тревогой вцепилась в его ладонь, когда в тусклом свете фонаря появилась грузная тень и направилась к ним. — Здравствуй, Бьянка. Как твои дела? Голос был мужским, но разглядеть его обладателя Матео смог только, когда тот подошел к ним почти вплотную. Он был уже немолод и из-за черного костюма почти сливался с темнотой, полностью раствориться в которой ему мешали белоснежный воротник и немного грустная улыбка. — Хорошо, дон Марсело, — тихо сказала Бьянка и, кивнув на Матео, произнесла: — а это Матео, — и, слегка поколебавшись, добавила: — Мой парень. — А Габриэль? — немного удивленно спросил мужчина. Бьянка молча пожала плечами. — Может, оно и к лучшему, — задумчиво сказал дон Марсело, окинув Матео быстрым взглядом. Повисло неловкое молчание. — А как ваша жена? — наконец спросила Бьянка. — Хорошо, — с легким смущением ответил дон Марсело, а затем неожиданно повернулся к Матео: — Как вам сад? Я вот в этом совсем ничего не понимаю… — Чудесно! — оживленно отозвался тот, чувствуя, как Бьянка напряглась. — Видно, что хозяйка очень старалась. Настолько, что даже себя превзошла в своем, — ее ногти впились в его ладонь, — безвкусии, — болезненно поморщившись, закончил он. Не заметив, как скривилось лицо Матео, дон Марсело одобрительно хмыкнул, словно и сам думал точно так же. — Ладно, я пойду, — сказал он. — Передавай привет отцу. Хорошо, Бьянка? Она быстро кивнула, и мужчина скрылся среди зелени, вновь превратившись в черную тень. Бьянка перевела дыхание, ощущая, как волной накатывает раздражение. Матео, чью ладонь она все еще с силой сжимала, словно специально начал оправдывать ее самые пугающие ожидания. Даже в тихом уединенном уголке он умудрялся наглеть, выставляя ее в глупом свете. — Что ты нес? — возмутилась она. — Кто это был? — спросил Матео, пытаясь стряхнуть ее слегка похолодевшие пальцы. — Человек, который когда-то был другом моего отца, — сердито ответила она, не давая ему этого сделать. — А ты прекрати меня позорить! — Да я просто повторил твои слова… Нельзя? Различив в его голосе иронию, Бьянка вывела его из их укромного убежища, которое оказалось не таким уж укромным и не таким уж убежищем, и потащила в сторону дома. Отпускать его руку было страшно — не потому, что она боялась случайно его где-нибудь потерять, а потому, что опасалась того, что он может выкинуть еще. — Не лучшая идея, — заметил Матео, едва они вновь оказались в зале.