— Я и без жульничества тебя раздену, — самоуверенно отозвался он. — Мечтай! Не став спорить, он послушно протянул карточки Марии, сидящей в кресле рядом с софой, и снова повернулся к Бьянке. — Может, в мою комнату? А то ты без одежды здесь замерзнешь? — Какой заботливый! — фыркнула она и, скрестив руки на груди, деловито продолжила: — Играем в гостиной, Мария — арбитр, у тебя тридцать секунд на размышления. Одна ошибка — игре конец. Ты понял? Похоже, она все продумала. Но подвоха в ее словах Матео так и не обнаружил, правила его устраивали, а потому, согласно кивнув, он подтащил стул к софе и сел прямо напротив Бьянки. — Чтобы не портить себе обзор, — пояснил он в ответ на ее слегка приподнявшуюся бровь. Чувствовал он себя точь-в-точь как зритель в портере. Причем весь спектакль был устроен для него же одного, хоть и им самим. — Мария, — отвернулась от него Бьянка, — начинай! Мария, закончившая перемешивать карточки, молча взяла первую в пачке и протянула ему вопросом вверх. — Любимый цвет, — прочитал он вслух и, не задумываясь, ответил: — Красный! — Верно, — констатировала Мария, забирая у него карточку и переворачивая той стороной, где был ответ. Бьянка недоверчиво уставилась на него, и, не выдержав, Матео коварно ухмыльнулся: — Видишь, я не такой идиот, как тебе кажется!.. Раздевайся! Она послушно, хоть и неохотно, скинула туфлю под софу. Словом, все, как он и предполагал. Но туфель-то всего две… Тем временем Мария протянула ему новую карточку. — Любимый напиток, — снова прочитал Матео вслух. Учить ее карточки оказалось гораздо легче, чем он думал, хотя никакой связи между ними он так и не нашел. Читая у себя в комнате вопрос, а затем ответ, он сразу же представлял Бьянку в том или ином виде, в основном в комическом. Например, абсолютно бессмысленный вопрос: любимый месяц года. И ее ответ такой же, на его взгляд, бессмысленный: август. Как вообще можно любить август в Севилье? Жара нестерпимая, зной такой, что краски плывут на мольберте, а воздух обжигает, едва его начинаешь вдыхать… Так вот он представил Бьянку, стоящую прямо под раскаленным солнцем на площади Испании и продающую проходящим мимо туристам веера и кастаньеты. Получилось настолько смешно и невероятно, что ответ запомнился сам собой. Сама того не ведая, Бьянка на время стала актрисой его собственного театра, постоянно участвуя в нелепых сценках и попадая в странные обстоятельства. Что же касается ее любимого напитка, то этот вопрос был одним из самых легких. Он просто представил растерянную Бьянку, губы которой были измазаны шоколадом. Тем более что такое он уже однажды видел. — Горячий шоколад, — сказал он, глядя, как Бьянка внимательно следит за временем. — Верно, — подтвердила Мария. К слову сказать, шоколад, которым она тогда измазалась, был его. Как и чурросы, которые она бесцеремонно таскала с его тарелки. Тогда это его невероятно раздражило, а сейчас, вспоминая, Матео подумал, что это было даже забавно и по-своему мило. — С чурросами, да? — спросил он. — Я их тоже люблю. С легким стуком вторая туфля упала на пол. — Что странно, — с улыбкой продолжил он, — я думал что-нибудь поэкзотичнее, чем чурросы. Фуагра… Или что там обычно графини едят? — Ты же видел, — проворчала Бьянка, забираясь с ногами на софу, — что обычно едят графини… Видел. Жуткие завтраки, обеды и ужины из полуфабрикатов, которыми набит иххолодильник. В таких условиях любая нормальная еда станет любимой. Две девушки и не могут себе готовить… Но, поймав себя на мысли, что отвлекся, Матео перевел довольный взгляд с лежащих на полу туфель на слегка нахмурившуюся Бьянку. — Страшно? Через пару секунд и блузку снимешь! — Я сама решу, что буду снимать, — сухо произнесла она. — Если, конечно, вообще буду… Мария, давай дальше! Мария подала ему следующую карточку. — Любимый писатель, — прочитал он и моментально ответил, возвращая карточку обратно: — Хемингуэй! — Верно, — сказала Мария. — Не думала, что ты способен столько запомнить, — каким-то странным тоном произнесла Бьянка. Запомнить эту карточку вообще труда не составило. Ему даже представлять ничего не пришлось. Мрачному дому — мрачный писатель, решил он. И ответ запомнился сам. — Работа в баре, — отозвался Матео. — Знаешь, сколько приходится запоминать? — Даже не вздумай говорить папе про бармена! И про натурщика тоже! — сразу же завелась Бьянка. — Ты из семьи плантаторов на юге Андалузии!.. И никаких упоминаний про то, что ты художник! Никаких девушек-моделей и обнаженных натур! — Да я вообще-то пейзажи рисую… — Без разницы! Я тебе говорила: папа очень с этим строг! И если он… — Хватит меня заговаривать, — с усмешкой перебил Матео. — Раздевайся! Он медленно сложил руки на груди, предвкушая, как одна за другой будут расстегиваться пуговицы. Несомненно, начнет она с блузки, а не с юбки. Интересно было другое: насколько она при этом смутится. Равнодушно пожав плечами, Бьянка подняла руки и сняла шпильку… Шпильку?! — И кто тут жульничает? — возмутился он. — Заколки не в счет! На голове Бьянки был строгий плотный пучок, в котором таких шпилек было еще с десяток. Он мог поклясться, что с утра волосы у нее были распущены. И как он раньше не заметил? К тому же в ушах у нее были сережки. То есть еще два вопроса впустую. — И украшения тоже не в счет, — проворчал Матео, разглядывая ее руки и шею. — Раньше надо было говорить, — хитро сказала Бьянка, откладывая шпильку в сторону. — Если не нравится, можем остановить игру. К счастью, ни колец, ни браслетов, ни ожерелий на ней не было. — Играем! — отозвался он и протянул руку. — Мария, следующую карточку! Только после семи вопросов, на которые он дал верные ответы, последняя шпилька была вытащена из ее прически. Густые темные волосы рассыпались по плечам, и на лицо упали несколько непослушных прядей. Бьянка небрежно закинула их за ухо, и в этот момент Матео настигло странное чувство чего-то знакомого, но забытого. — Я точно тебя где-то раньше видел… Причем, подумал он, не просто видел, а даже знал когда-то очень и очень давно. Может, в детстве?.. Хотя вряд ли такое возможно. Свое детство она провела в Севилье, а он — в небольшом городке под Малагой. В школы они ходили разные, да и общих друзей у них в принципе не было и быть не могло. Не то что друзей, даже знакомых… Может, у него просто видения от стресса? Это было вполне возможно. Стресс у него был с того самого утра, когда он проснулся в ее подвале. Или даже еще раньше: когда она напилась у него в квартире в ночь их знакомства… — Видимо, — с иронией прервала его мысли Бьянка, — через твою постель прошло столько девушек, что ты уже перестал их различать. И они все на одно лицо. И с каждым ее словом этот стресс только усугублялся. — У меня не такая плохая память, как тебе кажется, — со встречной иронией произнес Матео. — Вот, например, у тебя я запомнил не только лицо… — он бросил на нее такой многозначительный взгляд, что она поджала губы и отвернулась. Хотя, на самом деле, помнил он не так много, как говорил. — А что, кстати, помнишь ты, Бьянка? — Важно не то, что я помню, — проворчала она, — а то, что я хочу вспоминать. Ни-че-го!.. — медленно и по слогам произнесла она, а затем снова повернулась к нему. — И если ты об этом заикнешься при отце, — в ее голосе зазвучала угроза, — я тебя… — А я думал, — насмешливо перебил Матео, — что твоего отца надо бояться больше, чем тебя… — Мария, — раздраженно перебила Бьянка, — дай ему следующую карточку! Следующая карточка тоже оказалась легкой. Любимый спорт. — Плавание, — ответил он еще до того, как Бьянка успела запустить таймер. — Верно, — привычно отозвалась Мария. Бьянка, немного удивленная его скоростью, щелкнула застежкой одной из сережек. Этот ответ он даже не учил. Так что ни представлять ее тонущей, ни барахтающейся в воде ему не пришлось. Можно сказать, воображаемой Бьянке повезло. — У меня, кстати, тоже плавание, — сам не зная зачем, сказал Матео, — а еще я футбол люблю. — Ну еще бы! — фыркнула Бьянка, бережно откладывая снятую сережку к горке шпилек. — Со стадионом-то под окнами… Прозвучало это как-то ехидно. — Что опять не так? — нахмурился он. — Наверняка после каждого матча высматриваешь пьяных фанаток. Так и вижу, — она развела руками, пытаясь изобразить что-то большое и квадратное, — стоишь с табличкой “Бесплатный ночлег за секс”! — Для меня это слишком сложно, — съязвил он. — Я себе майку заказал!.. — Знаешь, — после секундной паузы едко бросила она, — случайные связи вообще-то опасны! — Уже понял! — тем же тоном отозвался он. — Однажды можно проснуться в незнакомом подвале чужого особняка!.. — А можно и не проснуться, сеньор Матео, — картонный уголок грубо царапнулего руку. — Так что будьте благодарны за то, что у вас есть. И берите следующую карточку. Не глядя, Матео выхватил у Марии очередной вопрос.