Драгомилов нахмурился и крепко сжал руки. – Не могу ответить на этот вопрос. Должен признаться, что по мере приближения финального срока проблема беспокоит все чаще. – Вы потрясающий человек! Что же именно вас тревожит? Драгомилов прямо посмотрел на собеседника. – Не уверен, что хочу спастись за счет естественного сокращения временного ресурса. Время должно властвовать над людьми, а не прислуживать им. Время – инструмент высшего порядка: механизм запущен звездами, а стрелки подчиняются вечности. Я тоже построил совершенную структуру: Бюро заказных убийств, – но в демонстрации непревзойденного совершенства она должна полагаться исключительно на собственные силы, а не спасаться от внутренне присущих недостатков при помощи неумолимого действия постороннего, более мощного процесса. – И все же для избавления от опасности вы пытаетесь использовать преимущество времени, – заметил Холл, как всегда глубоко заинтригованный работой парадоксального ума собеседника. – Увы, я всего лишь человек, – грустно констатировал Драгомилов. – Возможно, в конечном итоге именно это обстоятельство окажется фатальной слабостью моей философии. Без дальнейших рассуждений он повернулся и медленно пошел к двери, что вела в недра корабля. Глядя ему вслед, Уинтер внезапно ощутил легкое прикосновение и, обернувшись, увидел рядом Груню. – Что ты сказал отцу? – осведомилась она строго. – Чем так его расстроил? – Это не я его, а он сам себя расстроил. – Холл взял любимую под руку и повел по палубе. – В каждом из нас присутствует инстинкт самосохранения, однако ему противостоит скрытое стремление к смерти, которое на многое готово ради собственного оправдания. Посмотрим, какое из двух начал победит в жизни твоего странного отца. – Или в его смерти, – пробормотала Груня и прижалась к возлюбленному. Глава 16 Дни на борту «Восточного клипера» летели быстро и вполне комфортно. Груня подолгу сидела в шезлонге, нежась на солнышке, и скоро прекрасно загорела. Холл с удовольствием составлял ей компанию. Драгомилов также проводил много времени на палубе, однако прямые горячие лучи на него не действовали: он оставался таким же бледным, как всегда. Казалось, они с Холлом объявили негласный мораторий на философские дискуссии. Теперь их беседы касались преследовавших пароход косяков скумбрии и альбакора, превосходной корабельной кухни, а иногда даже происходивших на палубе теннисных матчей. И вот однажды утром морское путешествие внезапно закончилось. Пассажиры вышли на палубу и оказались в тени нависшего над островом Оаху огромного вулкана Даймонд-Хед, за которым раскинулся сверкающий белизной город-порт Гонолулу. На маленьких каноэ к пароходу уже спешили местные жители с охапками ярких цветочных гирлянд. В трюме кочегары наконец прекратили работу и присели отдохнуть возле черных печей. Огромные двигатели сбавили обороты, и корабль медленно вошел в бухту. – До чего же чудесно! – пробормотала Груня и повернулась к Холлу. – Правда, Уинтер, Гавайские острова прекрасны? – Почти так же прекрасны, как ты, – шутливо ответил тот и посмотрел на Драгомилова. – Осталось всего десять недель, сэр, и наши отношения изменятся: вы станете моим тестем. – И больше не буду другом? – рассмеялся тот. – Другом останетесь навсегда. – Холл слегка нахмурился. – Кстати, каковы ваши дальнейшие планы? Агенты бюро последовали за руководителем? Шефа вопрос ничуть не огорчил. – Последовали? Да наверняка уже прибыли и ждут, хотя скорее всего кого-нибудь одного оставили на континенте. – Но каким же образом им удалось нас опередить? – Очень просто: всего лишь поднявшись на палубу более быстроходного судна. Полагаю, в день нашего выхода в море трое из оставшихся в живых четырех агентов отправились в путь на «Восточной звезде». Тело Грея было обнаружено, и газеты, несомненно, поместили сообщения об этом. Таким образом, преследователи определили наш корабль, а соответственно, и вычислили порт назначения. Должно быть, они причалили вчера вечером. Несомненно, уже ждут, когда мы сойдем на берег. – Но почему ты так уверен? – удивленно уточнила Груня. – Потому что поставил себя на их место и представил, как поступил бы в данной ситуации. Нет, дорогая, я не могу ошибиться: точно знаю, что доблестные сотрудники бюро меня встретят. Груня в страхе схватила отца за руку. – Но что же делать? – Не волнуйся, я не паду их жертвой, если тебя пугает именно это. А теперь, дети, слушайте внимательно: за несколько дней до выхода из порта Сан-Франциско я отправил почтовым судном письмо и забронировал вам номера в отеле «Королева Анна». Также в ваше постоянное распоряжение поступит автомобиль с шофером. Сам я не смогу к вам присоединиться, но как только устроюсь, тотчас дам знать. – Заказали номера для нас обоих? – уточнил Холл. – Но ведь вы же не знали, что я тоже поеду! Драгомилов широко улыбнулся. – Всегда ставлю себя на место другого. На вашем месте я ни за что не отпустил бы от себя такую очаровательную девушку, как моя Груня. Поверьте, дорогой Холл: я ни на минуту не усомнился, что встречу вас на палубе. Он снова повернулся к перилам. Легкие каноэ уже толпились возле борта, а одетые в одни лишь национальные «моло» мальчишки отважно ныряли за монетками, которые пассажиры бросали в прозрачную голубую воду. Белые здания набережной отражали яркий свет солнечного утра. Огромный лайнер остановился, а из порта к нему поспешил юркий катер с лоцманом и готовыми принять багаж носильщиками-китайцами. «Восточный клипер» оповестил о своем пришествии гордым гудком, на который пассажиры ответили радостными криками. Катер подошел к пароходу, и на борт поднялись официальные лица в островерхих головных уборах и белых шортах, а вслед за ними по веревочной лестнице вскарабкались одетые в синюю униформу носильщики и, в унисон кивая соломенными шляпами, скрылись в лабиринте длинных коридоров. Драгомилов снова взглянул на спутников и проговорил беззаботно: – Если позволите, пойду закончу сборы. Взмахнув рукой, он направился в каюту, а на капитанском мостике появился лоцман. Двигатели «Восточного клипера» снова ожили, набирая обороты, и пароход взял курс на причал. – Нам тоже не мешало бы заняться багажом, – напомнил Холл. – Ах, Уинтер, давай еще немного постоим! Здесь так хорошо! Смотри, как живописно из-за города появляются горы! А облака цепляются за вершины! – Груня вдруг умолкла и, с тревогой взглянув на него, сменила тему: – Что, по-твоему, собирается предпринять отец? – Не стоит за него волноваться, дорогая: возможно, его агентов здесь нет, а если даже они действительно нас опередили, то вряд ли осмелятся напасть в такой плотной толпе. Пойдем. Они спустились в каюты, а тем временем пароход подошел к пирсу. На причал полетели швартовы, там ловкие руки поймали канаты и надежно закрепили на прочных чугунных столбах. Местный оркестр заиграл знаменитую «Алоху». Со всех сторон послышались радостные возгласы: многих пассажиров встречали родственники и друзья. В воздух взметнулись пестрые косынки. Наконец спустился трап, и оркестр зазвучал громче. Передав чемодан носильщику, Уинтер Холл вернулся на палубу, остановился возле перил, окинул внимательным взглядом поднятые лица и внезапно вздрогнул: прямо в глаза ему смотрел Старкингтон! Глава чикагского отделения радостно улыбнулся и приветственно помахал. Холл продолжил осмотр встречающих и вскоре обнаружил еще одного знакомого: ближе к выходу на причале стоял Хановер. Не составило труда предположить, что другие стратегические позиции также не остались без контроля предусмотрительных агентов. Матросы умело спустили трап и поставили перила. Прибывшие и встречающие начали хаотично двигаться кто вниз, кто вверх, обходя тяжело нагруженных, покачивавшихся под весом багажа носильщиков. Старкингтон оказался среди тех, кто поспешно поднимался на палубу, и Холл пошел ему навстречу. Самопровозглашенный руководитель бюро любезно улыбнулся. – Приятная неожиданность, Холл! Рад снова вас видеть. Как поживаете? – Старкингтон! Вы не должны этого делать! Глава чикагского филиала удивленно вскинул брови. – Простите, что именно? Не должен держать данное слово? Не должен исполнять обещание? Не должен хранить верность присяге? Улыбка по-прежнему играла на его губах, однако глаза пугающе серьезно смотрели поверх плеча собеседника, не пропуская ни единого ступавшего на трап пассажира. – На этот раз, Холл, шефу не удастся увернуться. Луковиль прибыл на корабль на лоцманском катере и сейчас уже проверяет нижнюю палубу. Хановер контролирует выход с причала. Забившись в угол, Драго совершил непоправимую ошибку. Холл в ярости заскрежетал зубами. – Не допущу произвола. Если понадобится, обращусь к властям с просьбой о защите. – Ни к кому вы не обратитесь, – заявил Старкингтон педантичным тоном, словно профессор, объясняющий непонятливому студенту очевидное правило. – Вы дали честное слово не делать этого как самому шефу, так и всем нам. Ни разу не обращались к властям прежде, не обратитесь и сейчас… Он не договорил, так как его едва не сбил с ног нагруженный горой чемоданов носильщик-китаец и протяжно, певуче извинился. Рядом с широкой улыбкой на лице возник Луковиль. – Холл! Что за приятная встреча! Как прошло путешествие? Получили удовольствие? – Он понизил голос: – Скажите, хороши ли были овощи? Предпочел бы отправиться в обратный путь на пароходе с более подходящей кухней. К сожалению, «Восточная звезда» не баловала пассажиров свежими овощами и фруктами. Мясо, мясо и еще раз мясо! Наверное, повара считали, что оказывают нам услугу … Видимо, Луковиль понял, что Старкингтон ждет, потому что оставил любимую тему и повернулся к главе чикагского филиала. – Драгомилов внизу. Абонировал каюту номер тридцать один. Разумеется, под другим именем. Чтобы воспрепятствовать побегу, я установил засов с внешней стороны двери. Правда, существует иллюминатор… – Хановер надежно преграждает путь, – успокоил его Старкингтон и посмотрел на белого как мел Холла. – Может быть, сойдете на берег? Поверьте, все равно не сможете нам помешать. – Останусь, – с отчаянной уверенностью возразил Холл и в тот же миг почувствовал знакомое прикосновение. – Груня! Дорогая! – Уинтер! – воскликнула девушка и обожгла Старкингтона гневным взглядом. – Что вы здесь делаете? Не посмеете навредить моему отцу! – Мы только что обсуждали этот вопрос, – вежливо ответил тот. – Вам известна наша миссия, как известно и распоряжение отца. Предлагаю вам, мисс Константин, как можно скорее сойти на берег. Воспрепятствовать осуществлению наших планов все равно не удастся. – Сойти на берег? – переспросила Груня и вдруг решительно вскинула голову. – Хорошо, я исполню ваше указание, но тотчас вернусь с полицией! Распоряжение отца меня не интересует; не позволю его убить! – Огненный взгляд метнулся к Холлу. – Ну что ты стоишь? Чего ждешь? Разве ты мужчина? Хуже этих маньяков! Они хотя бы верят в свою правоту, а ты понимаешь, что они преступники, но даже пальцем не шевельнешь! Груня вырвала ладонь из руки жениха и, проталкиваясь сквозь постепенно редевшую толпу, бросилась к трапу. Старкингтон посмотрел ей вслед и глубокомысленно кивнул. – Прекрасный выбор, Холл. Ураган, а не девушка! Но боюсь, что придется поспешить. Надеялся дождаться, пока корабль опустеет, но, кажется, большинство пассажиров уже на берегу. Пойдете с нами? Приглашение прозвучало чрезвычайно любезно, и Уинтер с трудом поверил, что речь идет об убийстве человека, причем не просто человека, а отца Груни. Тем временем Старкингтон дружелюбно улыбнулся и взял его под руку. Словно во сне, Холл пошел туда, куда его повели. Невероятно! Можно было подумать, что планируется визит к доброму знакомому для партии в вист! Спускаясь по широкой, устланной ковром лестнице, Старкингтон завел приятную светскую беседу.