Она шмыгнула носом и прошла мимо него обратно к дому. Я осталась смотреть, как он опустил голову на грудь и упер руки в бедра. Даже в этой позе его фигура производила впечатление. Я хотела спросить его, что происходит, спросить его о том, что он солгал мне в ту первую ночь, когда я услышал крики — крики, которые явно принадлежали Мелинде. Но о чем тут было спрашивать? Шаги Мелинды затихли, и я подождала, пока Гаррет пойдет следом. Он этого не сделал. Вместо этого он поднял голову и уставился прямо туда, где притаилась я. Блин. Я затаила дыхание, отчаянно пытаясь спрятаться, когда мрачный взгляд Гаррета обводил окрестности. — Я знаю, что ты там, Рыжая. Нет. Может быть, если я просто останусь стоять на месте… — Выходи. Не пытайся притворяться невидимкой. Я крепче сжала кухонный нож и вышла из-за дерева. Он проследил за мной, его глаза были в тени, когда я попятилась от него. Моя нога стала болеть ещё сильнее, хотя казалось, что это уже невозможно, пока я наблюдала за разворачивающейся сценой, и моя хромота усиливалась с каждым шагом. Он подошел ко мне, и первобытный страх пронзил меня. Я была в темном лесу с волком посреди ночи. — Стой, — сказала я, выставив нож перед собой. — Не подходи ближе. — Я не собираюсь причинять тебе боль, — он поднял ладони вверх, обещая мир, и его тон был ровным и без гнева. Но я видела, как он ударил Мелинду. — Не приближайся, — я попыталась поспешить назад, но пульсация в ноге становилась все сильнее с каждым ударом моего сердца. — Тебе нужна помощь, — ответил он, продолжая приближаться. — Не от тебя. Я сделала ложный выпад влево, а затем побежала направо. Моя нога горела и болела, когда я пыталась убежать от него. Я не прошла и дюжины шагов, как он схватил меня за плечи. — Рыжик, пожалуйста. Твоя нога ещё недостаточно здорова для этого. Мольба в его голосе потрясла меня почти так же сильно, как сцена, свидетелем которой я только что стала. У меня закружилась голова, и я изо всех сил старалась держаться прямо, несмотря на головокружение. Он ослабил хватку на моих руках, затем повернулся ко мне лицом. Я подняла нож и выставила его перед собой. Он приближался до тех пор, пока кончик моего клинка не уперся ему в грудь. — Ты можешь колоть меня сколько хочешь, но я предлагаю тебе подождать, пока я не верну тебя в дом, не согрею и не осмотрю твою ногу. — Ты ударил её. Я видела тебя, — сказала я. Мои зубы стучали. — Ты не знаешь, что ты видела, — проговорил он и наклонился вперед, как будто провоцируя меня поранить его. — Я видела, как ты преследовал девушку, догнал её и ударил. Я слышала её крики! — А ты видела, как она ударила меня? — он схватил меня за руку, но не заставил бросить нож, просто удержал на месте. — Ты слышала, как она умоляла меня причинить ей боль? — Д-да, — ответила я. Мои зубы застучали так сильно, что я подумала, не сломаю ли я один из них. — Я бы никогда не причинил тебе боль, — проговорил он. Его взгляд смягчился. — Ну, если только ты не хотела бы этого так же, как она, — он сжал мою руку. — Окей? Я бы не взял то, что дается не по доброй воле. Моя нога ощущала холод сильнее, чем все остальные части моего тела. Я глянула вниз. Штанина моих джинсов окрасилась в бордовый цвет. Должно быть, мои раны открылись, когда я бежала. Чёрт. Он осторожно убрал лезвие и подошел ближе. — Послушай, ты можешь держать нож, если тебе от этого станет легче. Осознание этого сильно поразило меня — если бы он хотел взять нож, он мог бы. Я была слишком слаба, чтобы что-то с этим поделать. Если бы я попыталась доковылять до дома, то несомненно, у меня это получилось бы, но для этого потребовалось бы много усилий в холодном лесу. Я могла бы рискнуть совершить эту прогулку или положиться на человека, предлагающего мне помощь. Я поднесла нож к его шее и прижала лезвие к его сонной артерии: — Если ты попробуешь что-нибудь сделать, моя рука не дрогнет. — Я понял, — ответил он. Никакого страха в голосе не было. — А теперь, позволь мне? — он поднял брови. Я отвела нож в сторону, но продолжала сжимать его мертвой хваткой. Он подхватил меня на руки и широкими шагами направился к дому. — Что это было? Что я видела? — спросила я через пару минут и уставилась на него, пока деревья отбрасывали постоянно меняющиеся тени на его лицо. Он вздохнул: — У нас с Мелиндой есть договоренность. — Где указано, по-твоему, что можно бить её, это нормально? Он нырнул под низкую ветку и продолжал путь. — Она хочет, чтобы я ударил её, так же сильно, как я хочу ударить её. — Почему? Он пожал плечами. — Это заводит её. — А тебя это заводит? Он напрягся, заглянул мне в глаза и ответил: — Да. Я слышала о подобных вещах, но никогда не видела их воочию. — Так это БДСМ? И ты как доминант, господин или что-то в этом роде? — Не всё так просто, — ответил он, покачав головой. — Тогда как? Его хватка усилилась, когда он перешагнул через поваленное дерево. — Я всегда был… Думаю, что странным, это подходящее слово, когда речь заходит о сексе. — Не надо вешать мне лапшу на уши, — сказала я и пристально посмотрела на него. — Мне нужно, чтобы ты объяснил, что, черт возьми, я только что видела. — Зачем? Почему тебе недостаточно знать, что я не причиню тебе вреда? — Ты чуть не задушил меня перед этим! — воскликнула я. Мой голос дрогнул в холодном воздухе. — Но я этого не сделал и никогда не сделаю. Нет, если только ты сама не попросишь. Если я сама не попрошу? — Ты, блин, издеваешься надо мной? Ты объясняешь и делаешь это быстро. Если я не получу удовлетворительного ответа к тому времени, как мы доберемся до дома, я позвоню шерифу. Расскажи мне все до мельчайших подробностей. Заставь меня понять. — Боже, это хуже, чем посещение психотерапевта. — Ты был у психотерапевта по этому поводу? — удивилась я, так как не могла представить Гаррета, сидящего в кабинете солидного доктора и рассказывающего свои извращенные сексуальные фантазии человеку в смокинге. — Когда я был подростком, моя мама нашла кое-что из моего порно — не такое, как обычные фотографии на развороте журналов. Она взбесилась и отправила меня к специалисту в Колумбус, — проговорил он, сморщив нос. — Я не должен был говорить тебе это. — Продолжай, или я расскажу шерифу Кроу всё о Мелинде. Он поморщился: — Психотерапевт сказал, что со мной все в порядке, просто я другой. Он действительно был полезен, научил меня, что я не такой урод, каким боялся быть. Я имею в виду, все еще урод, но не какой-то психопат или что-то в этом роде. Я не была так уверена, но мне хотелось, чтобы он продолжал говорить, поэтому я промолчала. — Мне всегда нравилась идея о женщинах в подчинении, связанных, женщинах, которым нравилась боль. Фильмы ужасов возбуждали меня... Я напряглась в его объятиях. — Не кровь и не убийства, — сказал он, перепрыгивая через небольшой ручей. — Страх. Я хотел быть психопатом-убийцей, а горячая девушка рядом, напугана и кричит, но вместо того, чтобы разрезать её на куски, я хотел трахнуть её. Я вздрогнула: