— Вот почему ты оттолкнул меня, почему ты отталкивал меня все это время? — спросила я и обхватила его лицо ладонями, и он закрыл глаза и наклонился навстречу моему прикосновению. — Ты боишься, что причинишь мне боль или что я буду... что? — Испытывать отвращение. — Я этого не чувствую, — ответила я и провела большими пальцами по его жесткой бороде. — Ничего подобного. Он сдвинул брови. — Ты слышала, когда я говорил о том, как я хотел бы гоняться за тобой по лесу? Как я хотел бы связать тебя и оставить свои следы на твоей коже? Как я хотел бы трахнуть тебя так сильно, что будет больно? Мой желудок сжался от его слов. — Я слышала, хотя ты в первый раз сейчас сказал, что хочешь сделать со мной все эти вещи. Он схватил меня за запястья и пристально посмотрел на меня: — Ты шутишь? Ты — самое большое искушение. Когда я рядом с тобой, у меня в мозгах что-то перемыкает. Черт, — он сжал губы, словно заставляя себя замолчать. — Можно сказать, что каждая развратная фантазия, которая у меня была с тех пор, как ты постучала в мою дверь, связана с красным пальто. Кончики моих ушей начали гореть, и я уставилась на его рот. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не потянуться к нему за поцелуем. Вместо того чтобы сделать это, я спросила то, о чем думала уже несколько дней: — Ты любил её… Джоан? Я съёжилась от своего вопроса, как только он сорвался с моего языка. Это было не мое дело, и мне следовало задавать больше вопросов о моем отце. Вместо этого я ждала, когда Гаррет скажет мне, любит ли он кого-то другого. Он долго не отвечал, тишина нарастала, как кирпичи в фундаменте. Через некоторое время он сделал глубокий вдох и выдохнул. — Я думал раньше, что любил. Теперь, однако... Почему всё во мне вибрировало на той частоте, которую он излучал? Мне хотелось провести пальцами по тыльной стороне его ладони, обнять его, сделать что-нибудь, что соединило бы нас намного крепче, чем двух людей в старом доме, каждого из которых преследуют наши собственные призраки. — Теперь я не так уверен, — он отстранился от меня и встал. — Тебе нужно отдохнуть. — Не уходи. Слова слетели с моих губ прежде, чем я смогла их остановить. Может быть, я потеряла больше крови, чем думала, или, может быть, я по глупости расслабилась, потеряв бдительность. В любом случае, я не хотела, чтобы он запирался в своей комнате, отдалялся от меня, несмотря на то, чем мы сейчас поделились. — Ты останешься со мной? Он отступил на шаг. — Нет, я не думаю, что это хорошая идея. — Я не причиню тебе вреда, — проговорила я и криво улыбнулась, стараясь не обращать внимания на укол боли от его отказа. — Думаю, ты знаешь, что это не то, о чем я беспокоюсь, — сказал он, окидывая взглядом очертания моего тела под одеялом. — Ты сказал, что никогда не будешь принуждать женщину, помнишь? — Я и не буду. Я бы никогда не взял то, что не было дано добровольно, — проговорил он, отступая на шаг назад. — Ты боишься, — ухмыльнулась я, когда в моей душе промелькнула искра веселья. — Ты боишься меня. Или как это ещё называется, близость? Ты боишься близости. — Я мог бы прижать тебя и связать веревкой, прежде чем ты успеешь закричать, — он скрестил руки на груди. — Я не боюсь тебя. — Ты не боишься делать со мной такие вещи, нет, но ты боишься спать здесь со мной — сказала я с ухмылкой. — Я хочу обниматься. Он вздрогнул. — Обниматься? — Да, — я откинула одеяло и простыню с другой стороны кровати. — Давай. Ложись. Или ты боишься? — Я не боюсь, но объятия — это мой предел. Забота после, да. Обниматься — нет, — сморщил он нос. — Забота после? — После сессии в лесу я держал Мелинду на руках, пока она приходила в себя. — И жесткий предел, это... — Кое-что, чего я не буду делать. — Правильно, — я ухмыльнулась шире. — Потому что ты боишься. — Не боюсь, — ответил он, покачав головой. — У меня есть идея. Давай придумаем стоп-слово. Я видела достаточно фильмов, чтобы знать, что это такое и как это делают, правильно? — Да, так и делают, — он пожал плечами. — Но я все равно не лягу с тобой в постель, не трахнув тебя. Господи. Он без колебаний прямо в лоб говорил обо всём, что хотел. Я не хотела допускать, чтобы его прямолинейность выбивала меня из колеи. — Так ты боишься провести со мной ночь, не трахнув меня? — Перестань говорить, что я боюсь, — ответил он. Его голос понизился на октаву, и тепло разлилось у меня в животе от этого. Я напустила на себя самое бесстрастное выражение лица. — Если тебе страшно, просто назови своё стоп-слово. В чем дело? Он рассмеялся, от растерянности разом помолодев. — Мне никогда не приходилось придумывать стоп-слово. Это только для моих сабов (прим. сабмассивов/подчиненных женщин) — Ну, все когда-нибудь бывает в первый раз. Итак, давай придумаем что-нибудь такое. Типа, я не знаю, эксельсиор. Это хорошее слово, — сказала я и кивнула ему, как будто подкрепленные жестом, мои слова стали бы более убедительными. — Нет, это должно быть просто, что-то такое, что ты или я, думаю, сможем запомнить с легкостью. Красный занят, не подходит. Так что нам придется выбрать черный. Легко. — Значит, если ты скажешь «черный», это значит, что пора прекратить все, что я делаю? Он вздохнул. — Поверить не могу, что мы разговариваем об этом. Но да, если я скажу «черный», это означает, что ты достигла моего жесткого предела, — он окинул мое тело хищным взглядом. — И ты так же. Ты можешь назвать «черный», и я буду знать, что нужно остановиться. — Значит, слово «стоп» не сработает? Он ухмыльнулся и начал расстегивать рубашку. — Нет. О, черт. Он действительно намеревался принять мое предложение. — А как насчет слова «нет»? — Определенно не сработает. Единственное, чего ты добьешься, если скажешь «нет», — это удушье. Я сжала бедра вместе. Почему угроза была такой чертовски горячей? Он снял рубашку, и я наконец-то смогла разглядеть черные линии, составляющие узоры на его руках и груди. Завитки и черепа причудливо сплетались на его коже и уходили под темные волосы на груди. Его соски были темно-розового цвета, а правый был проколот серебряной штангой. Он расстегнул джинсы. Я наклонилась и выключила лампу, чтобы не пялиться. Устраиваясь на матрасе, я услышала, как его ботинки упали на пол, а затем звякнул ремень. Он прошелся вокруг кровати, его подтянутые мускулы выглядели рельефно, выделяясь на фоне слабого света из моей ванной. «Не отвлекаться». — Ну, договоримся о том, что мы спим вместе, но секса не будет. Если только ты не боишься, и тогда мы сможем отменить всё это. — Я не могу поверить, что соглашаюсь на это, — вздохнул он. — Я никогда не ложился в постель с женщиной, не трахнув её. Это глупо. Я улыбнулась грубости в его голосе и продолжила прощупывать почву. — Что, если я скажу «стоп»? Кровать прогнулась, когда он опустился рядом со мной. — Я бы не советовал, но тот факт, что ты это сказала, гарантирует жестокий трах. Просто «черный». Это единственное слово, которое тебя спасет.