– Вот. Сложите его, засуньте в сумку. И Павел ваш. Я выполнила предписанные действия и вкрадчиво поинтересовалась: – Игорек, а мама и бабушка в курсе, чем ты занимаешься? Карелин отшатнулся к спинке дивана. – Откуда вы знаете, как меня зовут? Глава 24 Я начала делать руками пассы. – Дружок, перед тобой белая ведьма Гермогена. От меня ничего скрыть нельзя. Бруно, верный эльф, доложил мне, что в Москве появился дурачок, который предлагает мгани, понятия не имея, что это такое. Я прилетела разобраться. – Прилетела? – повторил испуганный юноша. – Ага, – кивнула я, – на реактивной метле. То, чем ты, милый друг, занимаешься, именуется мошенничеством. За это можно за решетку попасть. Вот Оксана Васильевна обрадуется, когда тебя задержат. Да и Антонина Васильевна в восторг придет. – Тетенька, вы кто? – окончательно перепугался «чернокнижник». – Ведьма Гермогена, – повторила я. – Если не веришь, попробую переубедить тебя простым способом. – Каким? – прошептал дурачок. Я подняла руку. – Сейчас превращу тебя в кирпич! Студент медицинского колледжа взвизгнул, скатился с дивана и ринулся в коридор. – Эй, остановись, – крикнула я, – ведьма Гермогена добрая. И бежать тебе некуда. У подъезда бдит мой верный рыцарь. Послышался стук двери. Я быстро написала сообщение Жабенкину и вскоре услышала скрип, входную дверь открыли. Я высунулась из комнаты. – Игорек, экий ты нервный. Превратить человека в кирпич технически невозможно. – Почему? – возразил Илюша, который стоял позади «колдуна». – Если сбросить его в чан на заводе… – Уймись, – велела я, – Игорь, я не имею ни малейшего отношения к нечисти и тебе не советую вступать в ряды нетопырей. – Кого? – пролепетал будущий медбрат. – Нетопырь – гладконосая летучая мышь, – блеснул интеллектом Илья. Лицо Игоря сморщилось. – Пришли издеваться, да? Отстаньте! – Ты меня сам позвал, – напомнила я, – выставил цену за мгани. – Зачем фигней занимаешься? – внес свою лепту в беседу Илья. – Деньги нужны, – огрызнулся студент, – стипендию только отличникам дают, ее как раз на два пирожка хватит. Мать жадная, валютой никогда не поделится. Бабка тоже ни фига не дает, нудит: «Иди работай!» Че мне делать? У нас в группе девчонка есть, Анька, она завела инстаграм, называет себя гадалкой Аннетой, у нее от клиентов отбоя нет, машину купила. Я чем хуже? Решил попробовать. Вы у меня первая клиентка. – Тебе сразу не повезло, – констатировал Жабенкин, – не подходишь ты на роль колдуна. – Почему? – вскинулся Игорь. – Потому что идиот, – заявил Илья. – Давайте сядем, – предложила я и вернулась в комнату. – И чего вам надо? – тоскливо спросил неудачливый шаман, увидев, что я опять расположилась в кресле. – Где твоя бабушка? – задала я свой вопрос. – На дежурстве, – пояснил дурачок, – суточном. Вернется в девять утра. – Вот почему Форко настаивал на визите к нему ночью, – поняла я, – найди себе какую-нибудь работу. – Отстаньте, – дернул плечом парень, – на меня всем наплевать. Отец тока о себе думает, он на другой женился, бабка психами занимается. До меня никому дела нет. – Разве Оксана Васильевна не в доме престарелых работает? – удивился Илья. – Там, – скривился Игорь, – в интернате одни шизики! Нормальные дома живут. Вообще она сама того! Студент покрутил указательным пальцем у виска. – Ты сейчас говоришь о бабушке или о ее подопечных? – уточнила я. Добрый внук скорчил рожу. – О бабке. Всю жизнь таскает ночные горшки. Старикашек моет! Фу! Вот мать, она умнее, живет сейчас в Италии, в хорошем доме с богатой старухой. Деньги стрижет за уход, все себе покупает, мне ничего не присылает. Трудно ей меня с собой было взять? Я тоже хочу на море жить. Мать отлично устроилась, и я так хочу. – Откуда ты знаешь слово «мгани»? – прервала я стенания студента. – Услышал, – ответил тот. – Где, от кого? – влез в беседу Илья. – Кто-то сказал, – соврал Игорь, – мне слово понравилось. Мгани. На мани похоже. Когда я объявление писал, решил, что надо таинственные слова использовать. Ну и вспомнил про мгани. – Хочешь заработать десять тысяч? – вкрадчиво осведомилась я. Илья громко кашлянул. – Да! – воскликнул Игорь. – Конечно. На Илью напал приступ коклюша, но я упорно не реагировала на его поведение. – Красивая сумма станет твоей, если ты вспомнишь, кто произносил слово «мгани». – Бабка попросила сестру Тоню читать лекции идиотам с ее работы, – затараторил будущий медбрат, – говорила: «Им надо мозг включать, думать учиться». Во дура! Помирать давно пора! Какая учеба? Тонька, как и бабка, на всю голову шизанько. Она ученая, профессор, а ума ваще ноль! Ездит теперь в интернат, лекции кретинам читает, учит их вышивать, рисовать. Ну прямо обхохочешься! Денег ей не платят. Бесплатно пашет. Во дура! Она научила безмозглых браслеты плести, рассказывала про каких-то древних людей мгани. А в интернате бабуля живет, она там единственная милая. Старенькая совсем, но не пахнет противно. Духами пользуется. Платочек на голове чистый. Одета аккуратно. Студент заулыбался. – Смешная такая, говорит мне: «Игоречек, ангел небесный, сделай одолжение, принеси мне книгу, забыла ее в библиотеке». Совсем на остальных не похожа. Другие там… фуу! Парень передернулся. – А Вероника Михайловна такая… такая… такая… – Какая? – сердито остановил его Илья. – Зайка, – нашел нужное сравнение парень, – ни на кого не кричит, не требует ничего. Вот она на этих мгани прямо помешалась. Вечно мне рассказывает, какие они были умные. Игорь смутился. – Она любит булочки. С маком. Такие, как в ее детстве были, начинки много, тесто тонкое. – Теперь таких нет, – вздохнула я. – Есть, – возразил студент, – у нас в колледже, в буфете продают. По тридцать рублей. Я их Никуше привожу, вообще-то она Касаткина Вероника Михайловна. Услышав последнюю фразу, я в очередной раз убедилась, что нет абсолютно плохих или хороших людей. До сих пор Игорь не вызывал у меня никаких положительных эмоций. И, пожалуйста, алчный юноша, готовый за деньги на некрасивые поступки, привозит одинокой старушке, живущей на гособеспечении, ее любимые булочки. В любой тьме отыщется луч света. У черного цвета много оттенков, но и у белого тоже. – У бабули комната в самом конце коридора, она там одна живет, – откровенничал тем временем «колдун». – Хорошие условия в интернате, – удивилась я.