– Нет, – махнул рукой студент, – в палате, наверное, метров восемь. Бабушка объяснила, что приют регулярно всякие инстанции проверяют, следят, чтобы все по правилам было. Вторую кровать в ее спальню не поставили, и Никуше просто повезло. Я решил ей сюрприз сделать, купил булочек, приехал, иду к двери, слышу, мужчина бурчит: «Да, поставил ей все, довольна. Нервничать перестала. Давай завтра привезу ее. Пусть сегодня кино посмотрит, успокоится». Увидел меня, болтать перестал, ушел быстро. Чего-то мне дядька тот не понравился. Почему? Сам не знаю. Постучал, открыл дверцу, гляжу, Никуша одна. Обрадовалась мне. – Ангел мой. Игорек, полюбуйся, какой подарок я получила. И показывает на ноутбук. Я удивился: – Вам в комнаты компы купили? Ну и ну. Скоро начнут завтрак в постель подавать. Вероника Михайловна рассмеялась. – Это сомнительно. В среду приезжали благотворители, какой-то фонд. Собрали всех в зале, спрашивают: – Что вы хотите? Есть желания? Наши стали говорить. Кому носки теплые, кому мыло душистое, кому коробку конфет. Я молчу. Директриса улыбнулась: «Никочка, а вам что? Может, все и сразу? Чулочки, шампунь, ассорти шоколадное?» Честно ей ответила: «Ангел мой, носки протрутся, мыло закончится, конфеты съедятся. О чем я мечтаю, того не получу». Мужчина из фонда возразил: «Мы готовы любое ваше желание выполнить, не яхту же попросите». – Зачем она старухе? – удивилась я. – Мечтаю компьютер освоить. Мир перед собой открыть, никуда из интерната не выхожу, но слышала, что с помощью нового изобретения можно театральные спектакли смотреть, кино, книги читать. И полюбуйся на красоту! Вот, овладеваю с помощью метода тыка чудесной вещью. От меня только что ушел милый мальчик, забыла, как его зовут. И куда только моя память подевалась? Знаю ведь его, часто езжу с ним в город анализы сдавать. Ну, ладно, потом вспомню. Он меня научил, как компьютер включать-выключать, показал, где кино искать. Вот сейчас сяду смотреть фильм «Девчата». Бабуля прямо счастливее всех выглядела, а у меня почему-то возникла тревога внутри, я спросил: – Вы с этим мужиком в поликлинику катаетесь? Вероника мне пальцем погрозила. – Экий ты любопытный. Да. За моим здоровьем следят. Паренек, который компьютер наладил, меня туда-сюда катает. А я доктору вот подарочек плету, браслет мгани, Антонина Васильевна научила. Глянь, красота какая! И давай мне рассказывать, что Тонька на своих лекциях вещает про этих мгани. Я послушал недолго, булочки ей отдал, объяснил, где видео про зверей найти, и ушел. – Ты уверен, что слышал от бабушки именно слово «мгани»? – уточнила я. – Да, оно ко мне просто прилипло, – пояснил Игорь, – шел по улице, в мозгу крутилось: мани-мани-мани-мгани-мгани-мгани! Ну и написал его в объявлении для таинственности. – Опиши человека, который стоял в коридоре, – потребовал Илья. Игорь заморгал. – Ну… нет. Обычный он, как все. И не разглядывал я его. Глава 25 Странное дело, но, почти не спав ночь, я почему-то проснулась в восемь утра, посмотрела на будильник, решила еще подремать, повертелась с боку на бок и поняла: лучше встать. Не успела надеть халат, как раздался телефонный звонок Владимира Николаевича. – Она умерла, – сказал врач. – Елизавета? – уточнила я. – Да, – подтвердил доктор, – на рассвете. – Мне жаль, – пробормотала я, – вы сообщили родным? – Ни Евгений Петрович, ни Юрий не отвечают, – вздохнул профессор, – я отправил им обоим сообщения. Все очень странно. – Что именно? – спросила я. – Точный диагноз установить не удалось, – после короткой паузы ответил Максимов. – Вчера вечером вроде ей стало лучше. Но за полночь вдруг резко подскочила температура, и все! Ничто не предвещало такого исхода. Простите, у меня вторая линия, Юрий на проводе. – Да, конечно, – сказала я, отсоединилась и пошла умываться. Где-то через полчаса, когда я мирно пила кофе, снова раздался вызов от Владимира. – Он умер. Я пожалела доктора. Похоже, профессор здорово нервничает, раз забыл, что уже сообщил мне плохую новость. – Он умер, – повторил врач. – Да, я знаю, – ответила я, – очень жаль. Мы с Лизой были одноклассницы. В нашем возрасте не время уходить на тот свет. – Он умер. Понимаете? Он! Не она! – закричал Максимов. Меня охватило удивление: – Кто скончался? Елизавета жива? – Она в морге, – по-прежнему кричал заведующий реанимацией. – Все. Конец! И он умер! – Да кто? Объясните, пожалуйста, – взмолилась я. – Неужели не понятно? Ее муж! Мне стало холодно. – Евгений Петрович? – Да! Да! Да! – Ну и ну! – ахнула я. – А с ним что? – Не знаю, – взвился Максимов, – Юрий сейчас в реанимации. Я ощутила головокружение. – Сыну тоже плохо? – В палату интенсивной терапии не помещают того, кому хорошо, – огрызнулся Максимов. – Да что происходит? – обомлела я и услышала: – Не знаю! – Куда положили юношу? – Центр Нефедченко, – уже спокойнее объяснил профессор, – отличное место, но с заоблачными ценами. – Вроде Юра вам звонил, – вспомнила я, – из-за этого мы прервали разговор. Максимов издал стон. – Он кричал в трубку ругательства. Потом затих и заговорил другой голос. Это был врач со «Скорой», он узнал, что я доктор, и пояснил: их вызвала Елена Сергеевна, домработница. Она утром пришла на работу, нашла Евгения мертвым, Юрия в истерическом состоянии. Парня увезли в клинику. Могу дать вам домашний телефон Елизаветы, я пытался поговорить с прислугой, но та только рыдает, может, с вами пообщается. – Вы сегодня до которого часа собираетесь оставаться на работе? – спросила я. – Не знаю, – совсем тихо проговорил профессор. – Я профессионал, естественно, в практике были летальные исходы пациентов. Мне, безусловно, жаль ушедшего, я сочувствую родственникам, но терять голову из-за потери больного не стану. Врачи иначе относятся к смерти, чем обычные люди, для нас это часть работы. Но случившееся сегодня просто выбило меня из седла. – Владимир Николаевич, Сорокина опять тошнит, – послышался издалека женский голос. – Иду, – отозвался профессор и, забыв попрощаться, прервал наш разговор. Я посидела некоторое время в раздумье, потом позвонила Мышатиной домой. – Алло, – прошептал испуганный голос. – Добрый день, – сказала я. – Елена Сергеевна? – Да. – Меня зовут Виола, – продолжала я, – вы, наверное, очень испугались? – Да. – Давайте попьем вместе кофе? – Я боюсь.