– …для тебя это не проблема, – договорила я за парня. – Истина! – воскликнул тот. – В друзьях у Кати девять человек, сама она подписана на четырех. Уже странно для студентки. У них, как правило, сотни адресов в ленте. Смотрят фэшн-блогеров со всего мира, артистов, певцов, своих педагогов. Ну и кто же эти четверо? Марат Бинков, владелец телекомпании, радиостанции, нескольких предприятий, газет, дяденька с большими деньгами. Алена Монина, его жена, Эдуард этот, живет в Лондоне, владеет тремя торговыми центрами в Москве. И Юра. Угадай, кто у нас Катя? – Дочь Бинкова? – предположила я. – Эдуард, наверное, ее брат. – В яблочко! Шерлок Холмс завидует уму Вилки, – похвалил меня Жабенкин, – сама Катя подписана на детей элиты бизнеса, с одними вместе в школе училась, с другими в МГИМО на лекциях сидит. Умная она, славы блогерши не хочет, зарабатывать на рекламе и не думает. Всеобщей зависти тоже не жаждет. С Юрой у нее отношения близкие, но никаких признаний в любви. «Хи-хи, где лето проводим! Ты прилетишь в мае в Лондон? Читал книгу про влияние рекламы на продажи? Пойдем на выставку картин в Париже?» А вот в директ там у них мур-мур. Что я понял? Родители Кати не против Юры. У Евгения и Елизаветы денег меньше, чем у Бинковых, но все равно старшее поколение – один круг: богатые, которые не хотят стать знаменитыми. Екатерина свою семью очень любит. А вот Юра… В последнее время парень постоянно жаловался любимой: «Честное слово, я больше не могу. Охота все бросить и удрать. Каждый день лай, вопли. Мамаша обезумела! Прямо жалко отца иногда». Катя ему скидывала телефоны врачей, в частности эндокринолога, которому советовала показать Елизавету. Предлагала будущей свекрови тайком в еду таблетки успокаивающие подбрасывать, утешала любимого, как могла. Илья оторвал взгляд от ноутбука. – Я уже говорил, что девушка со своими родителями в прекрасных отношениях, с мамой дружит. Алена, Марат, Эдуард давно знакомы с Юрой, он у них и в доме бывает, и пару раз ездил на несколько дней в поместье Бинковых на берегу Адриатики. Уж не знаю, что он дома врал, жених Катю со своими долго не знакомил. Но в феврале Юра все же решился показать Катю предкам. Слушай. Это их переписка в ватсапе. – Ты и туда влез? – поразилась я. – Не спрашивай как, – отмахнулся Илья, – есть программы и разные способы. Всякий раз, кнопая кому-либо сообщение, не забывай, что его способны прочитать посторонние. Тихо, незаметно для тебя узнают твои секреты. Хочешь сохранить свои тайны? Не пользуйся интернетом. На всякий плюс всегда найдется минус. Не верь уверениям о стопроцентной защищенности переписки. На сто процентов даже самой себе верить нельзя, иногда такое выкинешь, что сам своему поступку изумляешься. – Иногда мне кажется, что тебе не пятнадцать лет, а хорошо за тридцать, – заметила я, – рассуждаешь не по-детски. Илья вскинул брови. – Извини, что не идиот. Если тебя пугает школьник с развитым мыслительным процессом, то нам лучше расстаться. – Нет, нет, нет, – возразила я, – просто я общаюсь с тобой как с равным по возрасту и опыту, и это удивляет. Глава 30 – Чтобы тебя не нервировать, я попытаюсь говорить как среднестатистический тинейджер, – пообещал паренек, – я влез в ватсап Юры. А там! Плач на реках Вавилонских! – Никак ты Библию читал? – восхитилась я. – Бабушка в детстве меня в воскресную школу водила, – заныл Илья. – Нет, тетя Виола, не читал я никакую такую книгу. Повторяю, че бабуля говорит, я не понимаю, а повторяю. – Ну ладно, хватит, – попросила я, – вернемся к Илюше, который старше многих взрослых по уму и умению анализировать информацию. – Грубая лесть, как ржавый топор, – хмыкнул Илья, – выглядит не особенно красиво, но, несмотря на мерзкий рыжий налет, работает, дерево срубит. Ок. Продолжаю. Из личной переписки стало ясно: Юра привел Катю к себе домой. Сначала там все вроде у них нормально шло, потом Лиза поинтересовалась, кто у девочки родители, услышала имена, фамилию и… выгнала невесту сына взашей со словами: «Даже, если подыхать будешь, я тебе стакана воды не подам!» – Сильно, – вздохнула я. – Юра перед Катей долго извинялся, она ему ответила: «Ты-то при чем? Я не сержусь. Но сомнительно, что Елизавета даст согласие на брак. – Плевать я на ее мнение хотел, – взвился Юра. – Так нельзя, – остановила его Катя. – Почему твоя мать на меня агрессивно отреагировала? – Понятия не имею, – признался жених. – Мамаша в последнее время странной стала. – Попробуй с ней поговорить, – попросила невеста. – Бесполезно, – возразил Юра. – И все же сегодня вечером побеседуй с мамой, потом напиши, – попросила девушка. В районе полуночи Юра прислал сообщение, сейчас прочитаю. «Лиза услышала твое имя, озверела, заорала: «Катька никогда не переступит порог моего дома. Выбирай или я, или она. Учти, мать тебя кормит, одевает, жена так поступать не станет. Превратишься в нищего оборванца, не надейся, что тесть тебе хоть копейку даст. Сегодня ты муж его сикухи, завтра он тебя коленом под зад турнет. Куда ты денешься? Домой приползешь? Так и уползешь в помойку. Я предателей не прощаю». – Ну и ну, – покачала я головой, – похоже, у Елизаветы случилась полная беда с нервами. Илья схватил с блюда очередной пирожок. – Не все родители любят своих детей. Есть такие, которые требуют полного подчинения себе. У моего приятеля мать вроде сына обожала, но он не имел права выбирать себе одежду, носил то, что она велела, существовал в системе жестких запретов. В четырнадцать лет он взбунтовался. Теперь они враги навсегда. – Добрый день, – сказал приятный голос, – вы, наверное, Илья и Виола? Я повернула на звук голову и увидела симпатичную девушку. – Катя, – представилась она. Илья вскочил. – Здравствуйте, садитесь. Мы вас ждем. Я рассердилась на подростка. С какой стати он пригласил в кафе девушку Юрия и не поставил меня в известность? – Спасибо, – кивнула Бинкова и устроилась на стуле. Я окинула студентку взглядом. К сожалению, большинство россиян считают детей по-настоящему богатых людей мажорами, которые только и делают, что гуляют на родительские деньги, носятся, провоцируя ДТП, по дорогам на роскошных машинах, не желают ни учиться, ни работать, балуются наркотиками, алкоголем. И вообще, если ребенок растет в богатой семье, то он моральный урод. Но я знаю массу примеров, когда ребята, которые имели обеспеченных родителей, выросли прекрасными людьми. И встречались мне подонки, чье детство и юность прошли в нищете, а теперь, став взрослыми, они отнимают у матери последнюю копейку, чтобы купить себе бутылку. Не деньги портят человека, а атмосфера в семье, в которой он живет. Если отец приезжает домой пьяным, велит жене снимать с него ботинки, орет: «Я всех вас обеспечиваю, дряни», валится в кровать, а утром, протрезвев, испытывает угрызения совести, начинает одаривать супругу и отпрысков поцелуями, покупает им конфеты, то он плохой пример для детей. Но разве так ведут себя только богатые мужчины? Какой представляется многим людям дочь далеко не бедного человека? Губы-пельмени, идеально нарисованные брови, ресницы длиной и толщиной в палец, непременно блондинка, полный макияж с утра, везде сверкают бриллианты, сумка ценой в квартиру… Но я сейчас вижу коротко стриженную шатенку в пуловере от бюджетной фирмы, в джинсах, а на ее ридикюле нет названия бренда. И золота, каменьев не наблюдается. – Зачем я вам понадобилась? – сразу перешла к делу девушка. Илья быстро рассказал ей про мою встречу с Лизой и последующие события. – Думаете, кто-то их всех отравил? – испугалась Екатерина. – Или заразил? – Скорее первое, – решил Жабенкин. – Почему не второе? – спросила Катя. – Мышатина давно испытывала недомогание, просто оно столь явно не проявлялось. Сначала она только скандалила. Похоже, это Лиза – источник заражения, – объяснила я. – Пусть Юра и Евгений подцепили от нее недуг. Но я с ней довольно долго беседовала в магазине, а потом везла в «Скорой» в клинику, и здорова. В больнице, куда поместили женщину, медперсонал даже не чихнул, и никто не озлобился. – Понятно, – кивнула Катя, – вы хотите узнать у меня, кто ненавидит семью Елизаветы? – Мыслите в правильном направлении, – одобрил Илья девушку. Екатерина обхватила ладонями стакан с кофе, который перед ней поставила официантка. – Юра заподозрил, что Евгений Петрович ходит налево. И оказался прав. Он сообщил мне «радостную весть»: у его отца есть любовница, молодая, симпатичная, но бедная. И крайне активная, требует разорвать отношения с законной женой, оформить брак с ней. Елизавета развод супругу не сразу даст, потому что тогда ей придется всем накопленным добром делиться. Она умная, жесткая, потянет время, наймет ораву юристов, а те так процесс вывернут, что изменщику ноль без палочки достанется. Катя опустила голову. – У родителей своя жизнь, по моему убеждению, детям не следует в нее нос совать. Но Юра любит маму, к отцу он тоже хорошо относится… Девушка осеклась: – Простите. Он любил маму. К отцу хорошо относился. Они же умерли. Я знаю ситуацию со слов Юры, но после единственной встречи с его родителями поняла, что он говорил правду, когда жаловался на истерики матери. Елизавета Сергеевна встретила меня холодно, но вежливо. Ну я бы тоже на ее месте занервничала. Единственный сын приводит в дом невесту, о которой известно лишь одно: ее зовут Катя. Мышатина – богатая женщина, понятно, что она подозревает всех девушек в желании влезть в их семью, оттяпать деньги. Поэтому я постаралась ее успокоить, сказала: «Разрешите, расскажу о своих родителях. Папа мой бизнесмен, мама ему помогает. Мой брат живет в Лондоне, Эдуард учился в Итоне, встретил свою будущую жену и остался в Англии. Отец им купил дом в предместье столицы, но Эдик давно сам стал хорошо зарабатывать». Катя усмехнулась. – Понимаете? Я улыбнулась. – Конечно. Итон не по карману бедному человеку, да и коттедж неподалеку от Лондона дорогое удовольствие. Катя начала вертеть чайную ложечку. – Обычно я так себя не веду, не хвастаюсь деньгами Бинковых. Но следовало сразу дать понять: мне чужие золотые монеты не нужны. Своих хватает. – Елизавета сообразила что к чему? – задал свой вопрос Илья. – В один момент, – подчеркнула девушка, – улыбка стала иной, тон речи сменился. Мы начали вести ничего не значащую беседу. Погода, спектакль, на который мы с Юрой ходили. Потом Лиза спросила: – Как зовут ваших родителей? Думаю, нам с Евгением Петровичем надо пригласить их на чай. Я назвала имя, отчество папы, мамины данные не успела назвать. Будущая свекровь вскочила и заорала… Катя сделала паузу и продолжила: – Завизжала так, что меня чуть со стула звуковой волной не смело. Всю ее речь пересказать не могу, да и не поняла я большую половину слов. У нас дома не бывает истерик. Если случилось нечто неприятное, папа с мамой в кабинете закроются, тихо проблему обсудят. Меня не посвящают. Прислуга тоже в неведении останется. Но у Мышатиной другие правила. Завершила она свое выступление словами: «Вон из моего дома, из моей жизни! Никогда не приближайся к Юре ближе, чем на километр! Если подыхать будешь, воды не подам». – Здорово! – воскликнул Илья.