«Неужели танки ушли? – подумал лейтенант. – Если так, то мы еще ого-го как повоюем!» К утру 27 июля гарнизон имел на восточном фронте два бронеколпака с трофейными ручными пулеметами, три танковые башни, два капитальных дзота-полукапонира с «максимами» и четыре противоосколочных пулеметных гнезда с ручниками. Расчеты ПТР размещались в окопах. Все наличные ручные пулеметы также размещались в окопах на восточной стороне. Восточный фронт держали три взвода роты Иванченко. На западном фронте уцелели все сооружения мины за исключением одного дзота-полукапонира. На его месте устроили противоосколочное пулеметное гнездо. Добавилась одна танковая башня. Свой западный фронт Кардаш считал неприступным. Командовать артпульвзводом Петр поручил Сорочкину, который разместился в западном бронеколпаке. На северном и южном флангах уцелели по два полукапонира и по пулеметному гнезду с ручниками. Оборону там держали по одному взводу, сформированному из отступивших в расположение бойцов. В центре позиции размещались 4 миномета и дзот с ДШК. Командир опорного пункта полагал, что при условии отсутствия у противника танков он сможет держаться еще очень долго. Все взводные командиры получили строжайший приказ: при бомбежке и артобстреле отводить всех бойцов, кроме гарнизонов капитальных сооружений, в потерну. Тяжелое вооружение прятать в полукапониры и блиндажи. Свой КП Кардаш перенес во второй восточный бронеколпак, еще не обнаруженный противником. Утром на немецких позициях к востоку наблюдалась какая-то суета. Понаблюдав в бинокль, Кардаш понял, что немцы сменяют части. Атаковавшие их накануне подразделения отходят по ходам сообщения, а вместо них подходят другие. В отдалении одни артиллерийские батареи снимались с позиций, а вместо них подъезжали и развертывались другие. Чтобы служба не казалась немцам медом, комроты приказал радистам связаться со своими и вызвать на немцев артиллерийский огонь и штурмовиков. По сменяющейся немецкой артиллерии сначала ударили наши корпусные пушки, а затем отбомбились штурмовики. Используя канал связи с корпусной артиллерией, Кардаш направил донесение командиру корпуса. Через два часа комкор сам вышел на связь, очень хвалил роту и артпульвзвод за стойкость, обещал всех представить к наградам и приказал держаться. Сообщил, что слева до опорных пунктов нашей 44-й дивизии расстояние 2,5 км, справа до уцелевших опорных пунктов 228-й дивизии в Першотравенске – 4 км. Рота Кардаша в одиночестве контролировала мост через Хомору и не давала немцам свободно пользоваться пробитым в нашей обороне коридором. Комкор обещал поддержку артиллерией и авиацией по первому требованию. Немцы весь день вели себя тихо. Условия были практически курортными. Прилетавшие изредка одиночные мины не в счет. Бойцы двумя сменами отсыпались за ночь. Бодрствующая смена восстанавливала ходы сообщения и окопы. Бойцы хозотделения расстарались и обеспечили всех трехразовым горячим питанием. Ротный фельдшер с санинструкторами закончил обработку и сортировку раненых. Тяжелых оставили в жилых казематах потерны. Легких разместили по блиндажам. Оружие при них осталось. Если припрет, легкораненые смогут поучаствовать в обороне. Малина продолжалась до заката. Как только солнце нырнуло за горизонт, немцы устроили очередную пакость. От одновременного разрыва множества снарядов холм задрожал. Все заволокло дымом и пылью. Бойцы по ходам кинулись в укрытия. Кардаш из бронеколпака спустился в каземат. По силе разрывов определил, что тяжелые артсистемы немцы не применяют. Максимум – 6 дюймов. Это было хорошо. Отсюда следовал вывод, что артиллерию РГК немцы перебросили куда-то в другое место. Корпусные шестидюймовки пробить капитальные дзоты, а тем более доты, не могли. Петр сразу сообразил, что немцы задумали ночную атаку. Такой вариант тоже был предусмотрен и отработан. Артподготовка продолжалась 20 минут. За это время Кардаш успел связаться с артиллерией и летчиками. Попросил быть наготове и ждать вызова. Артобстрел стих, продолжали хлопать только мины. Петр скомандовал: «К бою!» Бойцы из укрытий ринулись по местам. Как только пыль осела, четверо бойцов хозвзвода начали стрелять из ракетниц осветительными ракетами в сторону немцев. Со своего НП Петр увидел цепи пехоты, с трех сторон перебежками надвигающиеся на холм. Огня немцы пока не открывали. – Вызывай авиацию! – крикнул Петр в люк радисту-летчику. – Передний край обозначим ракетами, как договорились! Все пулеметы в гнездах, дзотах, полукапонирах дружно застучали, озаряя местность частыми вспышкам выстрелов. Пехота залегла и открыла ответный огонь. Позвонил Сорочкин и доложил, что с фронта немцы тоже атакуют. На удалении порядка километра ярко блеснули многочисленные вспышки орудийных выстрелов. Над нашими окопами взметнулись фонтаны разрывов. «Вот гады! Пушки на прямую наводку выкатили, хотят наши пулеметы подавить», – сообразил Кардаш. Схватил трубку, приказал телефонисту соединить с командиром опорного взвода Кучерявым. – Минометами и ДШК дави немецкие пушки. Затем дал такую же команду расчетам танковых башен. Гулко бабахнула трехдюймовка в башне Т-4. Звонко захлопали 37-миллиметровки Т-3, затрещали ДШК и танковая 20-миллиметровка. Позиции немецкой артиллерии заволокло дымом. «Ага! Это вам не у тещи на блинах», – азартно подумал Петр. Сзади захлопали выстрелы пушек артпульвзвода. Сорочкин по телефону доложил, что открыл огонь по немецким пушкам, выставленным на прямую наводку у околицы Понинки и вдоль опушки леса. Затем Петр постарался поточнее определить по ориентирам дистанцию до немецких пушек и продиктовал радисту целеуказание для корпусной артиллерии. Через несколько минут немецкие позиции накрыли разрывы тяжелых снарядов. Артобстрел прекратился. Пехота тем временем подобралась к ближней «колючке». Петр перенес огонь всех своих огневых средств на пехоту. Надо отдать немцам должное – они не отступили, а попытались броском вперед выйти из-под огня и ворваться в окопы. Но только нарвались на кинжальный огонь всех пулеметов, автоматов и винтовок из наших окопов. Три пулемета на сто метров фронта – это не шутки! Немцы, однако, проявили недюжинное упорство. Они залегли и попытались по-пластунски преодолеть последние 50 м. Их упорство было вознаграждено: в 30 м от окопов они попали под град ручных гранат. Гранат у бойцов было много, и они их не жалели. Уцелевшие немцы начали отползать. В этот момент над полем боя застрекотали У-2. Из наших окопов взлетели зеленые сигнальные ракеты, обозначая передний край. Заходя вдоль переднего края, ночные бомбардировщики высыпали из подкрыльевых кассет россыпи мелких бомб прямо по немецкой пехоте. Победа была полной. Хитрость фрицев с ночной атакой не выгорела. Всю оставшуюся ночь противник вел себя тихо, видимо, приходил в себя после полученной оплеухи. У-2 ночью прилетели еще раз и отбомбились по немецким позициям. Утром подсчитали побитых фрицев. Старых убитых уже присыпало грунтом при артобстреле, а свежие трупы выделялись мышиным цветом формы. Свежих получилось более батальона. В отдалении насчитали 19 разбитых пушек. Собственные потери составили 9 убитых, 22 раненых. Один ручной пулемет. Разбито четыре пулеметных гнезда. Их сразу же восстановили. С раннего утра высоко в небе над опорным пунктом закружилась восьмерка «ишачков». Бойцы Кардаша немедленно возгордились. Надо же! Им предоставили персональное воздушное прикрытие! Через полчаса истребителей сменила другая эскадрилья. Затем еще одна. Истребители крутились в небе не зря. В 7:10 с запада появилась большая группа пикировщиков в сопровождении истребителей. Наши пошли наперехват. Петр вывел свой зенитный расчет на позицию. С десяток пикировщиков сумели прорваться и отбомбиться. Зенитчики умудрились одного повредить. С дымом он ушел на запад. От разрывов бомб холм заходил ходуном. На смену первой появилась еще одна группа пикировщиков – около 20 штук. Но и к нашим подошло подкрепление – еще 12 «ишаков». В небе стало тесно от самолетов. Истребители сбили двоих, но и сами потеряли троих. Стройную колонну бомбардировщиков растрепали, но отбомбиться они все-таки сумели. Разбили два пулеметных гнезда, один блиндаж, разрушили окопы. Одна бомба ударила точно в центральный дот, выдолбила в бетоне выбоину глубиной 70 см и диаметром почти 1,5 м, но перекрытие не пробила. Всех находившихся в доте порядком оглушило, но боеспособности гарнизон дота не утратил. Потерь не было. Весь личный состав отсиделся в укрытиях. После бомбежки снова начался артобстрел. Потом со всех сторон снова полезла пехота. Ее прижали к земле минометами и пулеметами. Когда фрицы подобрались в внешней «колючке», Петр скомандовал «к бою» укрывавшимся до того в потерне стрелковым взводам. Когда стрелки рассредоточились по окопу и открыли огонь по пехоте, последовал неожиданный и потому показавшийся очень сильным артналет. Пока бойцы снова уходили в укрытия, взводы понесли серьезные потери: 6 убитых, 13 раненых. Кардаш понял, что немцы снова схитрили: выманили стрелков в окопы и потом нанесли артиллерийский удар. Петр решил впредь выводить взводы из укрытий, только когда фрицы подойдут к внутренней колючке. Тогда они уже не смогут вести артобстрел из опасения ударить по своим. До того прижимать немцев к земле пулеметами из полукапониров и гнезд. Весь день прошел, как в бреду. Артобстрелы, бомбежки, атаки следовали одна за другой без перерыва. Хорошо прикрывали свои истребители. Если бы не они, бомбардировщики сровняли бы холм с землей. Когда фрицы особенно напирали, Петр вызывал поддержку: дважды гарнизону помогли штурмовики и четыре раза – корпусная артиллерия. Только в десять часов вечера немцы угомонились. Комроты приказал считать потери. Вся местность вокруг холма на 300 м была изрыта воронками. Невозможно было подсчитать, сколько за день побили немцев. Почти все трупы за день засыпало грунтом от разрывов. Но точно много больше батальона. Сами потеряли 22 человека убитыми и 37 ранеными. Легкие касательные ранения уже не считали. Поцарапало почти всех. Бомбами и снарядами разбило один полукапонир на левом фланге, три пулеметных гнезда, одну танковую башню Т-2, три блиндажа. Вышли из строя шесть ручных пулеметов и два миномета. Бронеколпак на западном склоне разбило прямым попаданием 6-дюймового снаряда. Сидевшие в нем лейтенант Сорочкин и пулеметный расчет погибли. Погиб и еще один взводный лейтенант. Один из взводных был тяжело ранен. Вместо вышедших из строя командиров пришлось назначать старших сержантов. Лейтенантов уже не осталось. Командовать артпульвзводом поставил политрука Первухина. На закате снова вышел на связь комкор. Выслушав доклад, снова очень хвалил. Приказал не стесняться и вызывать артподдержку при любой атаке. Дал частоту для связи со штабом 44-й дивизии. Поскольку позиции дивизионной артиллерии и минометов 44-й дивизии находились всего в 4-5 км к югу, она могла обеспечить значительно более точный заградительный огонь, чем корпусная артиллерия. Комкор приказал держаться. Обещал прислать подкрепление. «Интересно, как?» – подумал Петр. В строю осталось всего 89 человек, включая боеспособных легкораненых. Петр поставил под ружье всех, кроме радистов и фельдшера. Расчеты орудий сократили до минимума. Вторыми номерами при пулеметах в дзотах и гнездах поставили бойцов, имевших ранения в ноги. Так удалось наскрести еще 23 человека. На подачу снарядов к орудиям поставил бойцов, раненных в одну руку. В стрелковых взводах осталось по 5–7 человек. Ввиду отсутствия у противника бронетехники всех бронебойщиков переквалифицировали в пулеметчиков. Ночью, несмотря на одолевавшую бойцов усталость, восстановили все четыре разбитых пулеметных гнезда. Петр твердо решил: стрелков в окопы не выводить без абсолютно крайней необходимости. Пулеметчики в полукапонирах и гнездах все-таки несли значительно меньшие потери, чем стрелки в окопах. Восстанавливать окопы сил уже не было. Немцам тоже приходилось не сладко. У-2 кружили вокруг опорного пункта всю ночь. Летчики бросали САБы, ослепляя немецких зенитчиков их светом, и сыпали на немецкие позиции мелкие бомбы. Петр предполагал, что после понесенных в последние два дня потерь боевой энтузиазм у противника поутихнет. Тем не менее, паля вслепую в небо, немцы умудрились подбить два самолета. Один из них ушел в сторону наших, а другой плюхнулся прямо на холм. Благо бойцы постоянно обозначали ракетами передний край. Немцы открыли бешеный огонь по севшему на вынужденную самолету, но бойцы успели вытащить из самолета летчиков, прежде чем самолет сгорел. Когда летчиков привели на КП, Петр с изумлением обнаружил, что летчики – девушки! Фельдшер осмотрел летчиц. К счастью, обошлось без ранений, не считая синяков. Затем с ними поговорили Петр и Первухин. Летчицы рассказали, что про их геройскую оборону уже знают в армии. И даже написали во фронтовой газете, не говоря уже об армейской. Летчицу, младшего лейтенанта, Петр оставил при себе вместо погибшего авиационного корректировщика. Сержантшу-стрелка хотел отправить к фельдшеру, ухаживать за ранеными. Но девушки уперлись. Сержант успела снять с самолета свой «дегтярев» и ни за что не хотела с ним расставаться. Пришлось направить ее с пулеметом в полукапонир на западную сторону. Там все же было поспокойней. Несмотря на крайнюю усталость бойцов, пришлось захоронить побитых немцев. Трупы танкистов из подбитых танков и побитых перед окопами пехотинцев невыносимо смердели. Бойцы стаскивали трупы проволочными петлями в ближайшие воронки и присыпали землей. Фашистов, побитых за внутренним кольцом «колючки» закопать, по понятным причинам, не удалось, и они продолжали вонять. Своих погибших хоронили каждую ночь в братских могилах в разбитых снарядами блиндажах. Руководство восстановительными и похоронными работами Петр возложил на Первухина, а сам сумел соснуть целых 200 минут. Во сне пришла мудрая мысль. Проснувшись, сразу взялся за ее реализацию. В самом деле, на западном фронте за все время противник не создал ни одной серьезной угрозы. Все его атаки пресекались, не дойдя до внешней «колючки». Господствующие над низким западным берегом пулеметы и пушки артпульвзвода давят все атаки в зародыше. Главный навал идет все время с востока. Там уже не раз приходилось отбиваться гранатами. По многочисленным воронкам немецкой пехоте удается подобраться вплотную к окопам. Вывод: можно снять капонирные «максимы» из дотов на западной стороне и поставить их в полукапониры на восточной. Капонирные станковые пулеметы имеют принудительное водяное охлаждение и могут стрелять практически без перерывов. А ручные пулеметы, стоящие на восточной стороне, и наши, и трофейные, постоянно перегреваются. Реальный темп их стрельбы раз в пять ниже, чем у капонирных «максимов». Если перенести все 5 капонирных пулеметов на восточную сторону и на фланги, можно будет создать перед окопами такую плотность огня, что немцы просто не смогут перебегать или переползать между воронками. Тогда и нашим стрелкам не придется вылезать из укрытия в окопы, чтобы отбить атаку. Потери сразу уменьшатся. Проснувшись, Кардаш озадачил расчеты «максимов» передислокацией на восточный фронт. Перетащить капонирный пулемет не так-то просто. К нему подключена система охлаждения: бак с водой, гофрированные водопроводные трубки, насос. Однако к семи часам утра все 5 капонирных «максимов» оказались на восточной стороне. Вместо них поставили трофейные немецкие пулеметы. В 8:00 вчерашняя карусель возобновилась. Но не совсем так же. Во-первых, плотность воздушного прикрытия увеличилась. Видимо, командование подтягивало дополнительные силы авиации. Во-вторых, очень хорошо сработала Лариса Федынская. Так звали летчицу. Она сразу отказалась сидеть в бронеколпаке с Кардашем, заявив, что не видит неба и не может наводить самолеты. Кардашу пришлось отпустить ее к центральному входу в потерну, расположенному на самой макушке холма, взяв с нее клятвенное обещание при артобстреле уходить в потерну. Вместе с ней послал телефониста, которому приказал тащить летчицу в случае артобстрела в коридор потерны силой, если она сама не пойдет. Вооружившись биноклем, Лариса еще на горизонте замечала немецкие бомбардировщики и без промедления вызывала на помощь истребители. Дежурной эскадрилье удавалось задержать бомбардировщиков до подхода помощи. За весь день к опорному пункту бомбардировщики прорвались только один раз. Так же оперативно появлялись наши штурмовики. Их вызвали за день 4 раза. Один раз штурмовики подошли одновременно с немецкими пикировщиками, которые прорвались к опорному пункту, воспользовавшись тем, что истребители прикрытия бились с большой группой «юнкерсов». Так удачно получилось, что шестерка Ю-87 выходила из пикирования прямо навстречу подходившим штурмовикам. Те не растерялись и врезали по немцам эрэсами. Двоих сбили. На остальных немцев навалились истребители сопровождения штурмовиков и сбили еще двоих. Наблюдавший все это в амбразуру Петр в полном восторге кричал в трубку летчице: – Ларисочка! Ты молодчина, я тебя сейчас расцелую! Ваши четырех «лаптежников» завалили! – Это еще что! Тебе не видно, а наверху наши истребители зажгли еще два «юнкерса» и один «мессер» сбили! – ответила летчица. Корпусная и дивизионная артиллерия подключалась всякий раз, как только немцы пытались атаковать. Всего раз десять или одиннадцать. Петр сбился со счета. Во второй половине дня в очередной атаке немцы использовали три самоходки, которые попытались расстреливать наши пулеметы. Артиллеристы из танковых башен сожгли все три. Последнюю атаку отбили около десяти часов вечера. На этом немцы затихли. Потери в гарнизоне были меньше, чем вчера, но все равно серьезные. В основном от артиллерийского и минометного огня. 11 убитых и 27 раненых. Стрелков в окопах практически не осталось. Людей хватало только для укомплектования расчетов на пулеметы и орудия, да и то в обрез. Уцелевшие вымотались до предела. Поспать удавалось только урывками, днем, во время артобстрелов. Ночами восстанавливали разбитые огневые точки. Петр уже совершенно не различал бойцов артпульвзвода, роты Иванченко, отступивших из батальона и полка. Все перемешались в расчетах. За прошедший день было разбито три пулеметных гнезда и танковая башня на западном склоне. В гнездах потеряли три пулемета вместе с расчетами. Кончились немецкие снаряды к танковым пушкам и патроны к трофейным пулеметам. Очень мало осталось мин к минометам. Кончились медикаменты. Поздно вечером на связь снова вышел комкор. Выслушав донесение, снова пообещал помочь. Через полчаса на радиостанцию артиллеристов пришла шифровка. Кардаш с удивлением прочитал расшифрованный приказ: готовиться к приему воздушного десанта. Указывалось время и сигнализация. Около часа ночи Петр вместе с летчицей сидел в окопе на макушке холма, у центрального входа в потерну. Ровно в час окрестности осветились от одновременной вспышки множества снарядных разрывов. По всему кольцу немецких окопов, окружавших опорный пункт на удалении 500 м, встала сплошная стена взрывов. Холм задрожал. Грохот и вспышки не прекращались ни на секунду. У Петра от переполнявших чувств даже перехватило дыхание. – Ты глянь, Лариса! – обратился он к летчице. – Я думаю, не меньше сотни орудий нас поддерживают! Это целых четыре артполка! По углам опорного пункта, как и было условлено, сигнальщики начали запускать ракеты синего огня. Лариса выпустила в небо красную ракету, обозначая центр позиции. Она заметила в небе силуэты самолетов, перекрывающих на доли секунды звезды, и указала на них Кардашу. Затем в небе смутно забелели в отблесках разрывов купола парашютов. Их становилось все больше. В расположении грохнуло несколько одиночных снарядных разрывов, затем они прекратились. Позднее Кардаш узнал, что десантирование прикрывали два полка ночных бомбардировщиков. Барражируя в окрестностях опорного пункта, они подавляли бомбами любую немецкую пушку, которая обнаруживала себя вспышкой выстрела. Полк ночников Ларисы проводил десантирование. С каждого У-2 сбрасывали одного парашютиста и два грузовых контейнера по 70 кг каждый. Минут через десять к Кардашу привели парня в камуфляжном комбезе, который, откозыряв, доложил: – Товарищ командир опорного пункта! Командир взвода отдельного разведбата лейтенант Удальцов прибыл в ваше распоряжение. Петр порывисто обнял парня и почувствовал, как предательская слеза наворачивается на глаза. Хорошо, что ночью ее не было видно. – Ну, спасибо тебе, друг! А то у нас уж совсем мало сил осталось! Кто с тобой? – Во взводе 27 бойцов, все с автоматами. Бойцы владеют всеми видами стрелкового оружия, есть минометчики и саперы. Кроме того, сброшены военврач и радист. Сброшено 60 грузовых контейнеров, в них три ротных миномета, три максима, шесть ручных пулеметов. Из боеприпасов: мины к минометам и противопехотные, снаряды к 37-мм танковой пушке[51], патроны и медикаменты. Бойцы собирают грузовые контейнеры. Петр приказал поднять всех бойцов на поиски контейнеров. Собранные контейнеры волокли в казематы потерны. Артобстрел продолжался еще 15 минут. За это время успели собрать все контейнеры, благо в безветренную ночь парашюты не разнесло далеко. Да и по белым куполам их было хорошо видно. Всю ночь прибывшие разведчики выставляли минные поля и восстанавливали пулеметные гнезда. С разведчиками Кардаш послал командиров стрелковых взводов. Своим бойцам позволил поспать. Все вымотались до предела возможного. Остаток ночи прошел спокойно. К утру восстановили разрушенные огневые точки, оборудовали окопы для минометов, в танковые башни вместо немецких пулеметов поставили пулеметы Дегтярева. Все трофейные пулеметы, к которым закончились патроны, заменили на пулеметы, доставленные десантниками. Жить лучше, жить стало веселее! Вопреки ожиданиям с утра 30 июля немцы не возобновили атаки. Откуда-то далеко с востока доносилась канонада. Туда же на большой высоте направлялись немецкие бомбардировщики. Наших истребителей тоже не было видно. Бойцы Кардаша отдыхали. Службу несли разведчики Удальцова. Прибывший врач оказывал помощь раненым. После обеда занимались восстановлением окопов. Немцы весь день вели себя тихо. Сравнительно тихо было и в последующие дни. За следующие 10 дней немцы провели лишь несколько атак, не отличавшихся, впрочем, прежним упорством. Видимо, понеся тяжелые потери, противник решил оставить Понинскую мину в покое. 11 августа ударом двух танковых дивизий со стороны Першотравенска на Полонное немецкий коридор у Понинки был перерезан. Получившая широкое освещение в центральной прессе семнадцатидневная оборона Понинской мины закончилась. Кардашу присвоили звание Героя СССР и очередное воинское звание. Не обошли наградами и остальных участников обороны. Младшему лейтенанту Федынской дали «Красное Знамя»[52]. Глава 9. Итоги операции «Юпитер» А. Рассмотрим, как изменялось соотношение сил противоборствующих сторон в реальности «Боевого 41 года» в полосе Юго-Западного фронта в период с 22 июня по 6 августа. Оборона предполья и главной оборонительной линии позволили РККА полностью завершить мобилизационные мероприятия и развернуть до штата все соединения тылового рубежа.