– Золото, которое ты мне достанешь, должно быть новеньким, оно не должно принадлежать царю. Хоть чертовы ложки в золото преврати – мне плевать. Просто дай мне столько, сколько нужно. При мысли, что я буду тайком проносить для нее золото, я чувствую беспокойство. – А сколько тебе нужно? Как ты им распорядишься? – Выкуплю свою свободу. Она отвечает так быстро и ясно, что становится понятно: Рисса обдумывала это уже давно. – Но… контракт на царскую наложницу невероятно дорогой. – Да, чтобы его выкупить, нужно много золота, – кивнув, заканчивает за меня Рисса. – Я в курсе. Вот тут-то ты мне и пригодишься. Я рьяно качаю головой. – Ты не сможешь получить столько золота, не вызвав подозрений. Царь узнает. – Нет, если я поступлю по уму, а так и будет. Уж поверь, я не собираюсь попадаться и тем более не намерена позволить им насадить мою голову на золотую пику. – Это невозможно, Рисса. – Что такого неслыханного в том, чтобы наложницам платили дополнительной монетой, если они доставили удовольствие своему господину? – спрашивает она. – Мне и раньше давали лишку. – Но… Она отмахивается от меня. – Все просто. Все золотые слитки, что ты мне дашь, я обменяю на монеты. Я выкуплю свое соглашение, когда соберу нужную сумму. Если разузнает царь, объясню, что откладывала каждую заработанную за последние семь лет монету. Даже скажу, что капитан Фейн был так доволен моими трюками, что дал мне кругленькую сумму, – ухмыляется Рисса. – Царь мне поверит. Ведь я его лучшая наложница. Не могу привести доводов против ее уверенности, поскольку она права. Рисса пробыла с Мидасом несколько лет, и она самая лучшая, самая достойная, самая соблазнительная наложница из тех, что я видела. – Я наконец-то буду сама себе хозяйка, – шепчет она, остановившись за палаткой. В ее голосе сквозит четкое, пустившее глубокие корни желание. Могу сразу же сказать, что нет надежды ее отговорить. Глаза у Риссы сверкают. – Свобода, Аурен. Я наконец-то обрету свободу, но сперва ты поможешь мне ее заполучить. – Она делает глубокий вдох ртом, словно уже вкушает эту свободу. – Ты поможешь мне разорвать царское соглашение и убедиться, что денег хватит на то, чтобы начать сначала на новом месте, – и тогда я буду хранить твою тайну. Вечно. – Это высокая цена. – Но справедливая, – возражает Рисса. – Некоторые сказали бы, что стоит сохранить тайну из чувства верности. – Я верна только себе. – В ее тоне нет ни вины, ни стыда. Но могу ли я ее за то судить? В этом мире опасно хранить верность кому-то, кроме себя. – Аурен, я не хочу рассказывать твой секрет. Но пойду на все, чтобы обрести свободу. Увидев на ее лице неумолимую решимость, я даже не сомневаюсь, что она говорит всерьез. Рисса сделает все возможное, и, несмотря на то, что она ставит меня в ужасное положение, я понимаю, что вовсе на нее не сержусь. Я хочу ей помочь. Остается только надеяться, что это не выйдет мне боком. – Хорошо, – уступаю я, и Рисса резко вздыхает, словно ее жизнь зависела от моего ответа. – Никому ни слова, и я достану тебе твое золото. Одна плата. Ровно столько, чтобы купить тебе свободу и начать с чистого листа. И все. – Когда? – спрашивает она с нетерпеливым огоньком в глазах. Я пытаюсь придумать, что могу сделать и как это осуществить. Никто не должен узнать. Особенно Мидас. – Сейчас я не могу обернуть предмет в золото. Получится, когда мы вернемся к царю Мидасу. – Почему? Тебе нужно прикоснуться к нему, чтобы набраться сил? – спрашивает она, лукаво склонив голову и выведывая информацию. Я уверенно смотрю на нее. – Когда мы прибудем в Пятое королевство, Рисса. Это все, что я могу сделать. Смирись с этим или забудь о нашем уговоре. Проходит две секунды, а потом она кивает. – Договорились. Мы молча идем обратно ко входу в палатку, минуя стражников в последний раз. – Время вышло, – говорит мне Лу. – Мы закончили, – с дружелюбной улыбкой заверяет ее Рисса. Но эта улыбка меркнет, когда она быстро останавливается перед палаткой, отчего я чуть не влетаю в нее. Я резко замираю и недоуменно взираю на нее. Ее голос становится тише, и она пронзает меня свирепым взглядом. – Когда мы прибудем в Пятое королевство. Я осторожно киваю. Я вижу, что она понимает выражение моего лица, язык тела, взвешивает мои слова, дважды уверяется, что мое обещание искренне. Она так близко, что я чувствую щекой ее дыхание, ее лицо освещает костер. – Не отказывайся от своего слова, Аурен, – шепчет она, в ее голосе появляется опасный огонь – тот, который я помогла разжечь. – Если откажешься, я заключу сделку получше. Она поворачивается и, не сказав больше ни слова, исчезает в палатке, оставляя меня на снегу. От обещанной ею угрозы меня колотит озноб, и я задаюсь вопросом, кто же в конечном счете из нас сгорит. Глава 18 Царица Малина Атриум – самая моя нелюбимая комната во дворце. Это раньше я ее любила. Когда она была полна растений, за которыми ухаживала моя мать, когда воздух там был наполнен запахом земли, цветов и жизни. Теперь это склеп. Сотни растений – и все мертвы, все заперты в своих позолоченных гробах. Куполовидный потолок целиком сделан из стекла, поэтому невозможно укрыться от блеска, когда сюда проникает серый пасмурный свет. Каждое растение, мимо которого я прохожу, – воспоминание. Покрытые землей ногти моей матери, ее улыбка, с которой она вкладывает ножницы мне в руку. Ее напевы, с которыми она от прохода к проходу поливает каждый розовый куст и росток. Тогда я все это любила. А теперь бегут мурашки по коже. Безусловно, в качестве правящей царицы я вынуждена приходить сюда чаще. Как назло, приглашенная знать всегда хочет видеть эту комнату первой. Леди Хелайна останавливается, юбками задев идеально расставленные тюльпаны, некоторые из которых несколько поникли под тяжестью лепестков. Сверкающие глаза, черные блестящие волосы, собранные в свободный пучок, – эта безупречная графиня родом из одной из самых богатых семей в Шестом королевстве, и теперь она стала ее главой. Довольно редкие полномочия для женщины в семье с прочными узами. – Поразительно, – говорит она, изумленно взирая на фонтан из чистого золота. Я пытаюсь взглянуть на него с ее позиции, пока графиня ведет кончиком пальца по неподвижной ряби. Вода застыла во времени, ее непрерывный поток напоминает золотой занавес. В нижней чаше фонтана никогда уже не осядут брызги, а вода больше не будет чистой и прохладной или свежей – чтобы зачерпнуть ее и испить. Вода, которая когда-то выплескивалась сверху, теперь образовала изящную дугу золотыми ручейками толщиной с мою руку. – Истинное совершенство, царица Малина. Так очаровательно. – Рада, что вам нравится, леди Хелайна. Давно стоило пригласить вас в Хайбелл. – Да, я так рада, что теперь есть время заниматься подобными делами. – Она разглаживает спереди черное платье, а я наблюдаю за ее движением. – Как вы? – спрашиваю я, намеренно начиная уводить ее из атриума. За окном завывает ветер, снег стучит в окно, как кулаки разъяренных призраков. Лишнее доказательно того, что эта комната меня неотступно преследует. Леди Хелайна нервно теребит газовую ткань, заправленную в высокий воротник ее платья. Месяц ее лицо будет скрыто траурной вуалью, которую можно снять лишь в доме или в присутствии членов королевской семьи. – О, я справляюсь, Ваше Величество.