- Забудешь тут, - я улыбнулся Анне и вновь перевел взгляд на полномочного представителя Федерации. – Давайте вернемся к вопросу о наших техниках. Извлечение чипа – очень непростой процесс. Возможны осложнения и даже летальные исходы, но после завершения операции значительная часть искусственно внедренных знаний остается в мозгу пациента. Я очень серьезно интересовался этим вопросом. Эксперименты по прямой киборгизации мозга были запрещены задолго до Вторжения, но, когда стало ясно, что человечество может проиграть войну, их негласно возобновили. В том числе проводились и операции по извлечению внедренных нейрочипов, причем иногда достаточно успешные. К сожалению, лишь иногда. - Откуда у вас эти данные, капитан-лейтенант? – Зыков в упор смотрел на меня, требуя прямого ответа. - Господин контр-адмирал, вы уверены, что действительно хотите узнать о еще одном грубом нарушении федеральных законов вашими подчиненными? - Уверен. Того, что мы с вами уже сделали, вполне достаточно для расстрела на месте, так что преступлением больше, преступлением меньше… - Оборудование, модернизированное с помощью гибридных технологий, позволило мне взломать базу данных представительства Федерации на Ганне-5. – Выдал я заранее придуманную легенду. В принципе, я мог бы рассказать Анне и Зыкову о проекте «Выживание расы», но интуиция по-прежнему подсказывала мне, что делать этого не следует. Впрочем, не только интуиция. Были у меня на это счет и вполне рациональные соображения. Судя по жестко регламентированному доступу к информации, эвристический алгоритм проекта «Выживание расы» считал ее строго секретной и предназначенной только для оператора. Как он отреагирует на ее разглашение, я не знал, но предполагал, что ничего хорошего из таких экспериментов не получится. - Ладно, оставим пока эту тему, - обдумав мой ответ, произнес Зыков. – Всё равно до практических действий по извлечению чипов, как я понимаю, еще далеко. Вернемся к текущим вопросам. Идею масштабной расчистки промзоны и восстановления частично уцелевших производств я одобряю, но это долгосрочный проект, а нам нужно решать, что делать прямо сейчас. Например, отправлять ли один из корветов в систему Ганны с информацией, полученной от лягуров. - Нам в любом случае необходимо проверить, ответили ли что-то лягуры на мое предложение о встрече, - задумчиво произнесла Анна. – Если их Средний круг что-то решил, они должны были оставить в условленной точке одноразовый маяк с сообщением, и эта точка лежит на пути к системе Ганны, так что отправить туда корвет всё равно придется. Вопрос в том, нужно ли ему только проверить маяк и вернуться сюда, или всё-таки стоит долететь до Ганны-5. - Информация о том, что происходит в дальних колониях Внешнего рукава будет для нас совсем не лишней, - категорично заявил Зыков. – Мы должны знать, атаковал ли Рой эти звездные системы. Если да, то, возможно, у нас появится какое-то время на подготовку обороны. Если же нет, то это значит, что нападение на Бригану-3 может произойти в любой момент. - Прямо сейчас лететь всё равно не получится, - возразил я. – Сначала нужно разобраться с остатками отряда Роя в нашей системе и поврежденным эсминцем. Оставлять его Рою опасно. - Считаете, мы можем помешать врагу продолжить работы по его восстановлению? - Я думаю над этим. Пока конкретного плана у меня нет, но есть уверенность, что в нем найдется место обоим нашим корветам. - Не тяните с этим, капитан-лейтенант, - с нажимом произнес Зыков. – Если Рой сможет ввести «Корсар-35» в строй, противник серьезно усилится, и задача по его уничтожению станет практически невыполнимой. *** Одним из результатов совещания в кабинете Зыкова стало то, что Лис получил, наконец, давно обещанную ему модернизацию сканеров летающего дрона, а заодно уж и генератора маскировочного поля. Исследование промзоны я собирался поставить на новый уровень, и вся техника с продвинутыми сканерами, включая «Конкистадора», ползала по Руинам или летала над ними, составляя подробную карту полуразрушенных и частично затопленных химической жижей подземных горизонтов. А вот Призраку пришлось решать несколько иную задачу. «Скаут» вел непрерывное наблюдение за поврежденным эсминцем, продолжавшим дрейфовать в космосе относительно недалеко от орбиты Бриганы-3. Меня очень интересовало, чем там занимаются ремонтные дроны Роя, и я решил снова задействовать корветы, чтобы оттянуть корабли и разведзонд противника подальше от «Корсара-35». Кислый и Конев разыграли уже ставший стандартным спектакль с уменьшением плотности маскировочных полей. Рой повелся на него неохотно. Видимо, вычислитель, принявший на себя командование уцелевшими кораблями отряда противника, всё-таки сделал для себя какие-то выводы. Тем не менее, совсем не реагировать на наглые маневры двух корветов людей враг не мог, а сил у него было не так уж много, и разделять их он не хотел. В итоге, после нескольких минут маневрирования на средних дистанциях от кораблей Роя, Коневу и Кислому удалось заставить противника перейти в атаку, и поврежденный эсминец остался без присмотра. - Сокращай дистанцию до минимума, - приказал я Призраку, и «Скаут» начал быстро разгоняться в сторону «Корсара-35». - Фиксирую слабое сканирующее излучение с эсминца, - доложил искусственный интеллект. – На штатное оборудование не похоже. Судя по всему, это один из ремонтных дронов пытается сканировать окружающее пространство, забравшись в какую-нибудь пусковую шахту. Для нас опасности не представляет. - Что происходит внутри эсминца? - Мы еще далеко. Через пару минут начнет что-то проясняться. Три корвета и разведзонд Роя продолжали вяло гонять корабли Кислого и Конева по окружающему пространству. Их проблема заключалась в том, что зонд не мог летать быстро, а без его сканеров засечь наши корветы противнику было очень непросто. Конев аккуратно выдерживал дистанцию на грани критической. Если враг пытался резко сократить расстояние, наши корветы включали генераторы маскировочных полей на полную мощность и исчезали с его сканеров. Восстановив относительно безопасную дистанцию, они вновь позволяли себя обнаружить, и игра начиналась по новой. Утащить корабли противника далеко от поврежденного эсминца не удавалось, но немного оттягивать врага на себя у Конева и Кислого получалось неплохо, так что «Скаут» мог работать почти без помех. На экране передо мной всё отчетливее проступала схема внутренних помещений захваченного Роем эсминца. Призрак подсвечивал разными оттенками желтого обнаруженные несоответствия узлов и механизмов изначальному проекту и окрашивал в красный цвет чужеродные элементы внутренней структуры, внедренные противником в инженерные системы и блоки управления корабля. - Можешь вкратце описать суть внесенных Роем изменений? – попросил я Призрака, поняв, что сам в этом сходу не разберусь. - Противник делает примерно то же, что и мы. Вернее, то, что делали наши техники, используя артефакты Роя для улучшения характеристик боевых машин. Гибридные технологии здесь не применялись, а вот устройства-посредники, способные заставить наши комплектующие работать совместно с техникой Роя, использованы достаточно широко. Часть штатных узлов и механизмов с эсминца демонтирована. Видимо, их противник использовал для апгрейда своих кораблей. Вместо них установлены устройства Роя. Похоже, враг действительно хочет ввести корабль в строй и уже неплохо продвинулся в этом направлении. - Насколько неплохо? - Если оставить всё, как есть, то примерно через трое суток Рой запустит главную энергетическую установку эсминца и системы РЭБ. Еще часов через двадцать к работе будут готовы двигатели и системы ближней обороны, а следом за ними и плазменные пушки главного калибра. С торпедным оружием всё сложнее. Противник собирается переоборудовать пусковые установки под свои стандарты, а это небыстро. - То есть у нас всего три дня на то, чтобы пресечь это безобразие? - Скажем так, - взяв небольшую паузу на проведение расчетов, ответил Призрак, - после ввода в строй средств РЭБ и систем ближней обороны эсминца нам станет на порядок сложнее проводить любые операции, связанные с уничтожением или возвращением под наш контроль «Корсара-35». - Ты завершил сканирование? - Да. Подходить совсем уж близко нет смысла, это ничего не добавит в плане новой информации. - Значит, и задерживаться здесь не стоит, - ответил я Призраку и активировал канал связи с кораблем Конева. – Корветам разорвать дистанцию с противником. Мы уходим. Результат проведенной разведки неожиданным для меня не стал. Чего-то подобного вполне можно было ожидать. Неприятным сюрпризом оказался только срок, необходимый Рою для ввода в строй захваченного эсминца. Честно говоря, я рассчитывал, что у нас будет больше времени на подготовку. В принципе, сорвать планы противника мы вполне могли. Уничтожить или захватить «Корсар-35» большой сложности, на мой взгляд, не представляло. Для этого было бы достаточно отвлечь корветы Роя и с помощью десантных ботов и «Скаута» высадить на обшивку эсминца пару «Скорпионов». Противостоять контрабордажным роботам ремдроны Роя точно бы не смогли. Однако сразу возникал вопрос: а дальше-то что? Допустим даже, что вычислители кораблей противника не сразу поймут, что их трофей снова перешел под контроль людей. «Скаут» способен надежно подавить связь и не дать ремдронам Роя сообщить своим корветам о нападении. Тем не менее, само отсутствие связи с эсминцем заставит врага вернуться и проверить, что случилось. Поняв, что «Корсар-35» для них потерян, корветы Роя просто расстреляют его из пушек. В принципе, это тоже могло стать решением проблемы, но мне оно категорически не нравилось. Терять корабль совершенно не хотелось, да и «Скорпионов», которые неизбежно погибнут вместе с эсминцем, было откровенно жалко. Но и оставить «Корсар-35» под контролем Роя я тоже позволить себе не мог, тут Призрак однозначно был прав. Если бы я нашел способ дотащить до поврежденного эсминца два уже почти готовых «Сюрикена», корветам Роя можно было бы устроить очень теплую встречу, но десантные боты могли доставить их туда только в разобранном виде в несколько приемов, а надеяться, что нам дадут время на всю эту логистику и последующую сборку «Сюрикенов» было бы глупо. Существовал, конечно, и другой способ, но я очень сомневался, что контр-адмирал Зыков его одобрит. Единственным нашим кораблем, способным взять на борт «Сюрикены» в собранном состоянии, была «Харгейса», на данный момент лишенная своего главного оружия. Конечно, гоняться за корветами на войсковом транспорте – та еще утопия, но я был уверен, что в данном случае устраивать погоню нам не придется. Тяжело вздохнув, я достал коммуникатор и набрал номер Зыкова. Разговор мне предстоял непростой, однако тянуть с ним не стоило. Полномочный представитель Федерации принял меня в своем рабочем кабинете, и, как и ожидалось, мое предложение никакого энтузиазма у него не вызвало. - Послушай, Рич, - наедине Зыков предпочитал обращаться ко мне на ты и без званий, - «Харгейса» — не крейсер и даже не эсминец. Без торпед она крайне уязвима, и при этом она является единственным нашим серьезным кораблем. Думаю, ты понимаешь, что я, как никто другой, хочу отобрать у Роя «Корсар-35». Всё-таки это мой корабль, и меня с ним очень многое связывает. Но он не стоит того риска, на который ты предлагаешь пойти. Даже если твоя идея сработает, и мы сможем использовать «Сюрикены» против кораблей Роя, на каждый из корветов противника придется всего по четыре боеголовки, и это при условии, что всё сработает без сбоев. Корвет первого поколения, особенно при содействии разведзонда, способен отбиться от пяти-шести таких ракет или торпед. Вот и считай. Все корабли врага мы уничтожить не сможем. Если уцелеет один, это еще неплохой расклад. Возможно два наших корвета смогут прикрыть отход «Харгейсы». А если в строю останутся два или даже все три противника? Мы получим разгром и, скорее всего, останемся без кораблей. Корветы капитана Конева не бросят «Харгейсу», а в прямом столкновении с тремя более сильными противниками у них не будет никаких шансов. - «Харгейса» хорошо защищена, господин контр-адмирал, - аккуратно возразил я Зыкову. - Пробить ее динамический силовой щит не так уж просто, и это одно из наших преимуществ. А вот сильная сторона противника одновременно является и его слабым местом. Разведзонд времен Вторжения – очень серьезный аргумент, но он у врага остался только один. Если его уничтожить, резко упадет устойчивость кораблей Роя к ракетным и торпедным атакам. - Противник это прекрасно понимает, и зонд будет постоянно держаться рядом с одним из корветов. - Именно так, но, как показал недавний опыт, это сильно снижает мобильность отряда кораблей противника. Зонд не может летать со скоростью корветов, и, если правильно рассчитать курс «Харгейсы», противник будет вынужден выбирать между перехватом разгоняющегося транспортного корабля и безопасностью своего последнего разведзонда. - Один из корветов может взять зонд на борт. - Может, но тогда они упустят «Харгейсу». Вот, смотрите, - я положил на стол коммуникатор и развернул над ним виртуальный экран, на котором немедленно отобразилась объемная схема центральной части нашей планетной системы. – Мы не станем атаковать «Корсар-35». Мы даже приближаться к нему не будем, по крайней мере, на начальном этапе операции. Враг должен думать, что наша цель – отправить «Харгейсу» в сопровождении двух корветов в очередной рейд с неизвестными ему целями. Судя по всему, у отряда кораблей противника есть четкий и однозначный приказ осуществлять блокаду системы Бриганы, а блокада, как известно, это когда никого не впускать и никого не выпускать. Со свободными перемещениями наших корветов и малых кораблей противник ничего сделать не может, но не дать уйти в прыжок «Харгейсе» ему вполне по силам. Ну, по крайней мере, вычислители кораблей Роя, скорее всего будут считать, что это так. А нарушать приказы вычислители Роя не умеют, и значит, они попытаются нас остановить, не считаясь с рисками и потерями. - Вы уже провели сценарный анализ операции? – всё еще сомневаясь, спросил Зыков, внимательно рассматривая висящую перед ним схему. - Пока лишь основных вариантов. Сейчас этой задачей загружены все доступные мне вычислительные мощности. Предварительная оценка дает семидесятипроцентную вероятность успеха, но нужно понимать, что в исходных данных присутствуют принципиально непроверяемые допущения. Например, об иерархии задач, поставленных перед отрядом кораблей Роя. Я исходил из того, что перехват «Харгейсы» однозначно станет для врага целью с высшим приоритетом. Это предположение выглядит логичным, но наша логика может отличаться от логики Роя. Риск, к сожалению, неизбежен, и я обязан вас об этом предупредить. - Рич, я не вчера родился, и что такое фактор риска, мне хорошо известно, - невесело усмехнулся Зыков. – Значит, говоришь, у нас всего три дня? Сколько вам понадобится времени на подготовку? - Сорок восемь часов. На самом деле, нужно больше, но дальше тянуть опасно, так что придется уложиться в двое суток. *** На этот раз командование «Харгейсой» я взял на себя. Формально Анна была значительно старше меня по званию, но брать ее с собой в бой я не собирался, и Зыков меня в этом безоговорочно поддержал. В прошлый раз присутствие госпожи Койц на борту в роли командира экспедиции было вынужденной мерой, и, хотя проявила она себя в боевых условиях на удивление неплохо, повторять этот опыт не стремились ни я, ни она. Войсковой транспорт взлетал с Бриганы-3 демонстративно неспешно. На высоких орбитах планеты к нему присоединились корветы капитана Конева и «Скаут». Такое представление корабли Роя, естественно, проспать не могли. Правда, скорее всего, их сканеры отчетливо видели лишь «Харгейсу», но вряд ли враг мог решить, что транспортный корабль поднимается в космос без сопровождения. Покинув высокие орбиты, «Харгейса» начала разгон по вектору, направленному почти в противоположную сторону от дрейфующего в пустоте «Корсара-35», и это сразу поставило противника перед непростым выбором. С одной стороны, транспортный корабль людей должен быть перехвачен, а с другой, придется оставить без защиты захваченный и уже почти отремонтированный эсминец. Я усмехнулся про себя. Вряд ли враг догадывался, что это далеко не последний сложный выбор, который ему предстоит сегодня сделать. Как и положено искусственному интеллекту, главный вычислитель отряда Роя принял решение быстро и, нужно признать, решение не самое плохое. Лучшим для нас вариантом я считал прямое преследование кораблями противника разгоняющейся «Харгейсы», но враг избрал другую тактику. Догонять войсковой транспорт ему было невыгодно. В этом случае разведзонд неизбежно отстал бы от корветов, и принять бой противнику пришлось бы без эффективной поддержки его сканеров. Конечно, только эта причина не заставила бы Рой отказаться от самого простого тактического решения, но враг был вынужден считаться с возможностью торпедной атаки. Знать о том, что у нас закончились торпеды, противник не мог. Да, в последнем бою мы их не применяли, но «Харгейса» в нем и не участвовала, так что вычислителю Роя приходилось учитывать в своих расчетах и этот фактор. Противник решил использовать свое преимущество в скорости и динамике разгона. Сканеры корветов первого поколения уверенно отслеживали «Харгейсу», и пока не начался огневой контакт, они вполне могли обойтись и без помощи разведзонда. - Командир, один из корветов Роя принял зонд на борт, - доложил Призрак. – Противник начал разгон параллельно курсу «Харгейсы». Отметки трех кораблей Роя на тактической голограмме начали всё быстрее перемещаться, сокращая дистанцию с войсковым транспортом, имитирующим попытку разогнаться и уйти в прыжок. Вот только преследовать «Харгейсу» они не собирались. План противника состоял в том, чтобы обогнать транспортный корабль, не приближаясь к нему на опасную дистанцию, и выйти на наш вектор разгона далеко впереди нас. Расчет врага был предельно ясен. Как только его корветы пересекут наш курс, нам придется либо сильно менять вектор разгона и терять скорость, либо принимать бой на невыгодных для нас условиях. В первом случае корабли роя могут гонять нас по системе, пока нам самим это не надоест, и в результате так и не дать войсковому транспорту уйти в прыжок. Если же мы выберем второй вариант, корвет Роя выпустит в космос зонд, и обеспечит отряду противника надежную защиту от нашей торпедной атаки. Да, торпед у нас нет, но в ангаре «Харгейсы» ждут своего часа два «Сюрикена», собранных из последних оставшихся у нас комплектующих. Боеголовок у них тоже двенадцать, столько же, сколько могло бы быть торпед в пусковых контейнерах войскового транспорта, так что расчет противника выглядел вполне адекватным ситуации. Рой свой ход сделал, и теперь выбирать ответ предстояло уже мне. «Корсар-35» остался без прикрытия, и я должен был решить, отдавать ли десантным ботам приказ выдвигаться к поврежденному эсминцу и высаживать на его обшивку двух «Скорпионов» и четверку ремонтных роботов. Делать это имело смысл только при условии, что корабли Роя к «Корсару-35» больше не вернутся. Конечно, я мог просто подождать исхода боя и высадить десант на поврежденный эсминец только в случае завершения сражения в нашу пользу, но, поняв, что бой проигран, ремдроны противника, ведущие работы на борту эсминца, могли натворить дел. Взрывать корабль они вряд ли бы стали, это не в традициях Роя, да и не факт, что при неработающей энергетической установке это бы получилось, но качественно раскурочить они там могли очень многое, и давать им на это время мне категорически не хотелось. - Десантным ботам начать выдвижение, - наконец, принял я решение. – Призрак, отправь с ними свои зонды для подавления связи в зоне операции. - Выполняю, - «Скаут» выпустил два разведзонда, немедленно начавших сближение со снявшимися с орбиты Бриганы-3 десантными ботами. Их траектории должны были пересечься недалеко от поврежденного эсминца. Каких-либо осложнений в этой части операции я не ждал, но теперь только от «Харгейсы» и двух корветов капитана «Конева» зависело то, будет ли иметь хоть какой-то смысл контрзахват «Корсара-35», или мы бездарно потеряем и эсминец, и высаженных на его борт роботов.