— Знаю. — Ты не хочешь, чтобы он был наказан? — Мне все равно. Его накажет бог, не вы, — отвечал голос. Возможно, благодаря преобразователю слова звучали равнодушно, без интонации. Получалось безлико, и это производило неизгладимое впечатление на зрителей. — А что будет с тобой? — Я здесь пребываю в покое. — И как тебе там? — Очень скучно. Но на земле мне тяжело. — А «покой» это что? Это рай? — Рай не для всех, нельзя грешить, — был ответ. — И что будет дальше? — Я снова вернусь на землю в теле ребенка. Скоро. Больше не надо вопросов, и не зовите, это тяжело, — послышался вздох. После чего отвечать на вопросы ребят «сущность» не пожелала. — Теория реинкарнации душ? — усмехнулась я. — Что ж, это интересно. — И перекликается с моим мировоззрением, как тебе известно, — кивнула Ирина. — Но, насколько мне известно, она не признается нашей церковью? — А также католичеством, мусульманством и некоторыми другими религиями. Но должна тебе сообщить, что до Третьего Вселенского собора наша церковь официально признавала идею реинкарнации. — Правда? А потом было решено, что людям не стоит знать, что у них есть уйма попыток? Иначе в этой жизни, здесь и сейчас, никто не станет работать над собой? — Вот ты смеешься, а на самом деле абсолютно права. — Ты это серьезно? — Да, разумеется. Я не устаю повторять, что у тебя очень хорошо развита интуиция. Именно поэтому ты так часто оказываешься права, более того, попадаешь обычно прямо в яблочко. Даже когда тебе кажется, что шутишь. — Тогда верь мне. Мы скоро найдем ребят, живыми, верь и не нервничай. — Хорошо, как скажешь. * * * Некоторое время мы ехали в полном молчании. На улице начинало темнеть — немного раньше обычного, наверное, потому, что снова стал накрапывать дождик. Уставшая Ирина задремала под мягкий ход машины, шелест шин и шорох дождя за окном. Я старалась не шуметь, чтобы лишний раз не тревожить сон подруги. Через некоторое время я стала испытывать затруднения с навигацией. Тот поселок, где находился искомый дом, был слишком мал. Его даже вернее было назвать хутором. И обозначений на карте или знаков на дороге, разумеется, не было. Оставалось лишь спросить дорогу у кого-то из местных жителей. Только где их искать в такую пору и в такую погоду? К счастью, мне снова повезло. Проехав вперед еще метров четыреста, я заметила остановку, возле которой стояли несколько человек в ожидании транспорта. Там были старушка, двое молодых парней, юная девушка и молодая женщина с ребенком лет пяти. Я остановилась, вышла из машины и спросила дорогу. — Добрый день, — обратилась я ко всем сразу, — мне необходима помощь. — Чем же тебе помочь, девонька? — спросила старушка, потом прищурила глаза и добавила: — Гляжу, вы с подругой не местные. — Да, мы ищем заброшенный дом, он построен на части фундамента старого поместья и находится в небольшой деревеньке. — Какая там деревенька? — усмехнулась старушка. — Хуторок в десять домов. Да и те заняты все больше летом, а зимой там и вовсе никого не остается. Лишь ветер шумит вокруг, деревья качаются, да волки воют. — Но вы знаете, в каком направлении нужно ехать? — Нам-то всем прямо, тут автобус ходит. А ты сворачивай вон на ту грунтовку, по левой стороне, — махнула она рукой, — а потом все время по ней вперед, не ошибешься. Только сильно не гони, там дорога плохонькая, и уже почти совсем стемнело, так что, если ни в одном из домов свет не горит, немудрено и проскочить, дорога-то там проездная, на Васильевку идет. — Если позволите, — подала голос молодая женщина, — я могу показать и дорогу, и тот дом. Если вы подвезете нас с дочерью до хутора. — Вы там живете? — обрадовалась я. — Временно, женщина права, те дома используют больше как дачи, и с наступлением прохладных осенних дней хутор пустеет. Сейчас там только мы живем и еще одна семья. Но и мы, и они уезжать собираемся буквально со дня на день. — Хорошо, садитесь на заднее сиденье, я с удовольствием вас подвезу. — Ой, спасибо вам огромное! — обрадовалась женщина. — А мы с дочкой к сестре в город ездили да задержались там дотемна, время не рассчитали. Осень берет свое, дни все короче, а сегодня еще и дождь начался. А по темной дороге идти страшно, да и ребенок может промокнуть, простудиться. Вот мы и ждали попутку, все надеялись. А они сейчас так редки, что я молилась, на Господа все уповая, но и сама не верила в такое чудо, если говорить честно. — Правда, спасибо вам большое, — сказала девочка, — у меня так уже ручки замерзли и ножки тоже. — Сейчас печку включу, согреетесь. И это будет гораздо быстрее, если расстегнуть верхнюю одежду, — сказала я. Ирина услышала голоса в салоне и проснулась, но пока не вступала в диалог, прислушиваясь к словам женщины. — Мы ищем двух ребят, они путешествуют и снимают заброшенные дома, — начала я, — может, встречали? Максим и Никита зовут. — Нет, к сожалению. К нам они не заходили, а я сама все больше на огороде вожусь да в доме. Иногда с дочерью в лес выбираемся, но далеко заходить опасаюсь, я тот еще грибник, могу в трех соснах заблудиться, а муж такие развлечения не любит и всегда игнорирует. Скажите, я все в толк не возьму, а ребята те зачем старые дома снимают? — Говорят, в том доме, что заброшен, призраки водятся. Вот они ищут такие строения, чтобы паранормальную активность снять и на своем канале выложить. — Где, не пойму? — В интернете. — А, я не смотрю, у нас интернета нет, у нас и телефон-то совсем не ловит. Летом-то скучать некогда, а зимой просто с ума можно сойти. Вот мы к свекрови в город и перебираемся до самой весны. А на чем же мальчики к нам добраться могли? Неужели на попутках? — Нет, у них «Форд» темно-серого цвета, высокий такой. — На больших колесах? — Да, все верно. — Знаете, я, кажется, видела сегодня такую машину, когда мы в город ехали. Мельком, правда, поэтому марку не скажу. — Правда? А где именно стояла похожая машина? — Да у самого лесочка. Понимаете, наш хуторок населен вроде негусто, усадеб мало, но они сильно растянуты, стоят на большом расстоянии друг от друга. И куда ни повернешь, будет лес или огород. Наш дом с одного края стоит, а тот, что заброшен, о котором вы спрашивали, с другого. И огород там давно никто не возделывал, так что все кустами да лесом заросло. И все местные жители, да и из соседней деревни люди того дома сторонятся, он пользуется дурной славой. — А в чем это выражается? — оживилась Ирина. — Я сама толком не знаю. Слухи ходят разные, нечисто там что-то, ведь хозяева того дома спешно сбежали и давно носа туда не кажут. Но это было много лет назад, тогда я еще здесь не жила. — А еще говорят, там призраки водятся, — заявила девочка, — и воют по ночам. — Тише ты, не болтай лишнего, — сердито одернула ее мать, — никаких призраков не бывает. А если и бывают, выть они не умеют, у них нет тела, а значит, и голосовых связок тоже нет. — Логично, — весело усмехнулась я. Мы с Ириной обменялись радостными взглядами, ведь одно только упоминание о похожей машине рождало в душе надежду на то, что наши поиски наконец-то увенчаются успехом. Так, разговаривая, мы доехали до хутора. Жалея замерзшего и уставшего ребенка и памятуя о растянутости поселения, мы рискнули потратить пару лишних минут, чтобы доставить наших попутчиц до их дома, а потом развернулись и вернулись к заброшенному строению. Запаслись фонариками и стали осторожно осматривать все вокруг. Сначала нашли машину, спрятанную ближе к лесу, в кустах. Немудрено, что местные жители столько дней ее не замечали. И все другие здания довольно далеко, и почти все их жители покинули на зиму. Да и ребята старались поставить автомобиль таким образом, чтобы сделать его как можно более незаметным. Мы обошли машину, она была на сигнализации, судя по внешнему осмотру, цела и в рабочем состоянии. Значит, ребята попали в ловушку или в самом доме, или где-то поблизости. Несмотря на сгустившуюся темноту, мы решили не откладывать осмотр. Я пыталась убедить Ирину подождать в нашей машине, по крайней мере, пока я не проверю все сама, но она наотрез отказалась. Моя подруга рвалась в бой, обещая быть осторожной. Дом был довольно большой и выглядел добротным и крепким. Толстые стены, выложенные из кирпича, были отштукатурены и покрашены в белый цвет. Оконные рамы — в голубой, крыша была крыта кровельной черепицей синего цвета. Несмотря на некоторую запущенность, все это смотрелось достаточно нарядно. Возможно, дом нуждался только в покраске, чтобы немного освежить выгоревшие на солнце цвета. — Видимо, народ действительно боится этого места, — высказала предположение Ирина, — иначе уже давным-давно кто-нибудь поселился бы здесь. Дом-то хороший. Допустим, зимой здесь одиноко, но ведь можно его как дачу использовать. — Похоже на то. Хотя, может, теперешние хозяева против? — Допустим. Но ведь за зданием никто не наблюдает. Тогда жители соседнего села могли бы растащить дом, разбирая качественные строительные материалы. — Это да. Воров и расхитителей остановить обычно трудно бывает. И спасение здесь может быть только одно — распустить о доме какие-нибудь жуткие слухи, — хитро усмехнулась я, — так что, может, это все выдумки самих хозяев. Ведь, в конце концов, у них могли быть свои причины съехать отсюда. А дом продать или не смогли, или не захотели. — Может, и так, — кивнула Ирина, переступая через бревно, лежащее перед порогом.