– Пошли, – зову я его и выхожу в коридор вслед за Молли. – Сюда, – говорит она, радостно улыбаясь нам через плечо. Она неспешно и мечтательно ведет нас к лифту, где молчаливый и странный старик без происшествий спускает нас на второй этаж. Молли выходит из лифта и поворачивает налево. Малакай, следуя за ней, качает головой. Меня тоже одолевают сомнения, но Молли – моя сестра, я знаю ее, она мужественная, я должен верить, что она – часть команды, которая планирует победить Хэппи. Молли ведет нас по еще одному заброшенному коридору. Мы проходим мимо мужчины устрашающего вида, с серой кожей и желтыми глазами, он смотрит на нас и захлопывает дверь раньше, чем мы успеваем подойти ближе. – Не обращайте на них внимания, – говорит Молли, оглядываясь на нас и улыбаясь. – Так, неписи, они не опасны. – Неписи? – переспрашиваю я. – Неигровые персонажи. В старых видеоиграх такие были. Идемте, – зовет она нас, – не отставайте. Она подходит к двери и стучит три раза, через несколько секунд дверь открывает пикселизированная версия Шион. – Вы только посмотрите, – произносит она, голос ее такой же отстраненный, как и у Молли. – Все еще живы. Она выходит вперед и обнимает меня. Я отвечаю на объятие, но ощущение странное, ведь никто из нас не может его прочувствовать. – Я так рада, что ты, наконец, здесь, – говорит она. – Молли несколько раз выходила в реальный мир, искала тебя и твоего отца. Я говорила ей, что это плохая идея, но она меня не слушала. «Моего отца?» – хочу, было, переспросить я у Шион, но тут появляется Дэй. Неспешно пройдя мимо мамы, она обнимает меня. – Лука, я так рада тебя видеть. – Я тоже, Дэй, – отвечаю я, действительно радуясь увидеть ее и ее мать, Шион. Когда я сбежал из Аркана, они спасли мне жизнь. И все же с ней тоже что-то не так – кажется, будто она в трансе, как и остальные. – Как вы все попали сюда из хранилища? – спрашиваю я, пытаясь отделаться от охватывающего меня тревожного чувства, стараясь радоваться тому, что мои друзья живы… ну или типа того. Молли, Дэй и Шион переглядываются, а затем Шион говорит: – Я не очень хорошо это помню, – ее голос похож на тихую фортепианную мелодию, – но помню, что не всем это удалось. Нас было двенадцать, когда мы попытались покинуть финансовый квартал, но только пятеро добрались до Чистилища. – Мне жаль, – отвечаю я, зная, что значит терять друзей. – Хуже всего то, что им пришлось пережить каждое мгновение мучительной смерти, – добавляет Дэй. – Что ты имеешь в виду? – спрашивает Малакай. – Мы десять километров прошли под «Пассивом», казалось, что мы целую неделю пересекали город, хотя по факту сделали это за пару часов. Я знаю о «Пассиве» все. Дрон-врач использовал его на моей маме, чтобы замедлить ее неизбежную смерть, пока моя семья пыталась собрать средства на лечение неизвестно чего, чем бы она ни болела. Это тот же препарат, который они смешивали с галлюциногенами и применяли на заключенных, пытавшихся сбежать из Аркана. «Пассив» – это наркотик, который Клоны смешивали с «Побегом», чтобы галлюцинаторные ощущения длились дольше. Он замедляет химическую работу мозга, частоту сердечных сокращений и дыхательную систему. Я медленно киваю, начиная понимать, как это могло помочь укрыться от Москитов и других сканирующих устройств. Умно. Но в то же время «Пассив» замедляет восприятие времени, заставляя переживать каждую секунду как минуту, а минуту как час. – Вы знакомы с доктором П.? – радостно спрашивает Дэй, резко меняя тему и тон, словно мы только что вовсе не обсуждали ее друзей, погибших по дороге сюда. – Вы должны с ним познакомиться, он гений! «Здесь происходит что-то странное», – звучит голос в моей голове, но у меня нет времени раздумывать на этим, поскольку Молли продолжает восхищаться таинственным доктором Прайсом. – Он спас нас всех, – добавляет Шион. – Он создал это место. Это чудесное место. Я перевожу взгляд с Шион на Дэй, затем на Молли, пытаясь сдержать нарастающее чувство страха. – Мы можем встретиться с доктором Прайсом? – спрашиваю я. – Я отведу тебя к нему, – говорит Молли, тепло улыбаясь Дэй и Шион, которые, в свою очередь, снова обнимают нас с Малакаем и, попрощавшись, закрывают дверь своей комнаты. На этот раз Молли ведет нас обратно в бар отеля по старой деревянной лестнице, вьющейся вниз, мы шагаем под звуки быстрого ритма оркестра. Заглянув через перила, я мельком вижу, как на меня смотрит труп девушки с серебристыми глазами. Она скрывается в темноте, я не успеваю как следует ее рассмотреть. Непись… надеюсь. Мы возвращаемся в бар, и Молли ведет нас в дальний конец зала к сцене, где бесстрастный оркестр играет мягкий джаз. Мы с Малакаем идем за ней. Люди – одни сидят в кабинках, другие покачиваются на танцполе, – улыбаются нам, когда мы проходим мимо. Мы подходим к последней кабинке в дальнем конце комнаты, где в одиночестве, закрыв глаза и слушая музыку, сидит очень пожилой мужчина. – Доктор Прайс, – произносит Молли, и старик смотрит на нас и улыбается. Я сразу замечаю, что этот человек не похож на других – у него нет того отстраненного, мечтательного взгляда. Его физическое присутствие здесь ощутимо. – Молли Кейн, моя любимица среди выживших, – радостно говорит он. – В этот раз тебя не было очень долго. Я же тебе говорил, не покидай Чистилище больше, чем на час. – Прошу прощения, доктор Прайс, – извиняется сестра. – Не волнуйся, – отвечает он, его улыбка становится еще теплее. – Ты вернулась. Как себя чувствуешь? – Превосходно, благодаря вам, – Молли сжимает протянутые руки старика в своих. – А кто эти двое привлекательных молодых людей? – спрашивает старик, поворачиваясь ко мне и Малакаю. – Это мой брат, Лука Кейн, а это Малакай… – Малакай Баннистер, – представляется Малакай. Глаза доктора Прайса расширяются в удивлении при упоминании наших имен, он смотрит на нас по очереди, улыбаясь еще шире. – Мистер Кейн, мистер Баннистер. Скажите мне, каково это иметь способность исцеляться почти мгновенно? – Откуда вы об этом знаете? – спрашивает Малакай. – О, я много чего знаю, – отвечает доктор. – Приятно познакомиться и видеть вас здесь, в нашем маленьком сообществе. – Доктор Прайс? – произношу я, это имя снова вспыхивает в моей памяти, и наконец я вспоминаю, что доктор Ортега рассказывала о каком-то Этсетере Прайсе. – Доктор Этсетера Прайс? – Он самый, – отвечает старик, сияя очаровательной улыбкой. – Ну ладно, – говорит Малакай, – кто-нибудь может объяснить мне, что происходит? Я правда умер? Или я все еще в Блоке? Это Зона Разума? Я что, сошел с ума? – Садись, сынок, – отвечает ему доктор Прайс, и Малакай проскальзывает в кабинку. – Вы двое тоже. Мы с Молли присоединяемся к Малакаю, и втроем садимся напротив старика. – Это Чистилище, – объясняет он, разводя руками. – Место, которое я создал, чтобы защитить нас от искусственного интеллекта, стремящегося уничтожить человечество. Оно основано на технологиях из прошлого, и поэтому современным оборудованием его не обнаружить. Конечно, сохранялась проблема того, что дроны-наблюдатели сканируют местность в поисках человеческой жизни, поэтому мне пришлось изобрести способ, как человеку жить, при этом не показывая признаков жизни. – Безопасная смерть, – говорю я. – Верно, – отвечает пожилой доктор, радостно улыбаясь мне. – Меня все называли сумасшедшим, давали мне разные прозвища: доктор Оксюморон и Виктор Франкенштейн. Дело в том, что я не хотел, чтобы кто-то узнал о моих открытиях. Я хранил все свои данные вне сети, оффлайн, все заметки были скрыты, мои эксперименты не протоколировались. Это доктор Сото, мой ассистент, рассказала о моих открытиях нашему руководству в Терминале. Имя доктора Сото всплывает в памяти, где-то я его уже слышал, но не могу вспомнить точно. Почему это продолжает происходить со мной именно сейчас? Мой разум затуманен, я не могу сосредоточиться. – Что? Вы… вы… – пытается заговорить Малакай. – Да, – прерывает его доктор Прайс, – я работал на Правительство в том жестоком, ужасном месте. – Вы оперировали на заключенных, проводили Отсрочки? – спрашиваю я, охватываемый слепой яростью. Здесь руки не трясутся, сердце не бьется учащенно, нет проявления физической реакции на услышанные слова, но даже учитывая все это, нарастающий гнев какой-то не такой, каким должен быть, совсем не такой. Старик кивает в ответ: – Я не горжусь этим. На самом деле я презираю себя за это. Именно это и послужило предпосылкой для создания Чистилища. Я старый человек, пытающийся искупить свои грехи, пока не наступил конец света. – Вы сделали более чем достаточно, чтобы исправить свои прошлые ошибки, – говорит Молли, кладя ладонь на руку доктора Прайса. – Тебе легко говорить, – выплевывает Малакай, обращаясь к Молли, но пристально глядя на доктора. – Ты никогда не была в Аркане, на тебе не ставили опыты, как на крысе, просто ради улучшения жизни Совершенных. – Ты вправе сердиться, – говорит доктор Прайс. – Тому, что я сделал и кем я был, нет оправдания. Мне потребовалось много времени, чтобы осознать это. – Они убивают таких, как вы, – говорю я. – Хэппи, она собирает Совершенных, осмелившихся выступать против убийства Убогих, и стирает их. – Знаю, – отвечает доктор Прайс, его глаза полны печали. – Среди них были и мои друзья. Вы должны понять, как только я осознал, что происходит, как только узнал, что Хэппи стала разумной, когда я получил доступ ко всем ее чудовищным планам, то понял, что не могу быть частью этого. Знаю, как это звучит: я был частью проблемы, пока эта проблема не стала моей проблемой. Я не отрицаю своих недостатков, но у меня открылись глаза, я хотел искупить вину, но не мог просто объявить миру о планах Хэппи, меня бы казнили раньше, чем я успел бы это сделать. Я ускользнул, построил это место и разослал закодированные сообщения пяти друзьям, которым, в свою очередь, было разрешено отправить сообщение дальше. Постепенно мы создали армию. – И что теперь? – спрашиваю я. – Что вы делаете, чтобы остановить Хэппи? – Ну хватит! – восклицает Малакай, кладя руки на стол. – Почему никто не отвечает на этот вопрос? Что тут происходит? Вы разрабатываете стратегию, план нападения? Теории? Как, черт возьми, мы победим этих ублюдков-роботов? Доктор Прайс улыбается: – Никак. Малакай смотрит на него удивленно, а затем смеется. – Я так и знал! Понял, как только увидел это место. Вы танцуете тут в киберпространстве, пока ваши друзья умирают в реальном мире.