Вот как обычно меня обзывают конкуренты, уволенные подчинённые, да и просто недоброжелатели. Я давно уже привыкла. Андрей Борисович продолжал пребывать в ступоре и тем самым вознаградил меня за страдания этого месяца: кто только не пренебрёг мною в сентябре! Борис Лантье бегал от меня по всему Парижу, как испуганный заяц. Новосибирский страховой магнат Геннадий Ильич проигнорировал мои заискивания и не подписал контракт. Следователь Николай Денисович с высот своей бушующей юности смотрел на меня, как на доисторическое ископаемое. Правда, Константинов мною не пренебрегал. Даже наоборот. И это самое главное. Так вот, сейчас директор клиники расплатился сполна за хамское поведение коллег-мужчин. Он продолжал на меня смотреть как на божество или волшебную райскую птицу. Я чётко осознала, что по-прежнему прекрасна, и пошевелила плечами, расправляя блестящие изумрудно-фиолетовые крылья, а ещё поправила на голове сверкающий золотой нимб. — Извините за криозамораживатели. Всецело признаю свою вину. — Забудьте, — прохрипел Андрей Борисович. — Какие мелочи… 25. Кому я подарила партию бронхофиброскопов? Роскошный павлин ходил по вольеру, поворачивал голову и задумчиво посматривал на меня глазами-бусинками… И тут появился белый джип с проблесковым маячком на крыше, он с треском и воем влетел в кадр, снеся ограждение вольера. Заорала сирена, засверкала красным рубином мигалка… Павлин вздрогнул, превратился в ангела с золотыми крыльями и растворился в воздухе. А сирена продолжала надрывно орать… Я с трудом разлепила глаза и оторвала голову от подушки. В спальне царил полумрак, я лежала на кровати одетая — не только в платье, но даже и в туфлях, как будто так и надо. Рядом голосил телефон. — Да? — Лена, только не говори, что ты опять в Париже! — проорала трубка Настиным голосом. Я поморщилась и убрала телефон подальше от уха. В голове стучал медный колокол. — Я дома. Сплю. — Чудесно! — саркастически фыркнула Настя. — Ты исчезла и не дала никаких указаний. Два мужика приходили, один, потом второй, сказали, что договаривались с тобой о встрече. А я не в курсе. А тебя нет, телефон выключен. Потом ещё пятнадцать человек тебя искали. Владимир звонил, как минимум, раз восемьсот. Я сфокусировала взгляд и присмотрелась. На экране телефона значилось: 87 пропущенных звонков. И далеко не все они от Володи. Но всё равно приятно, что звонил, волновался. — А что случилось? Я действительно куда-то исчезла? — Ты вчера поехала улаживать вопрос с репродуктивной клиникой и буквально испарилась. Ни слуху, ни духу! Вчера?! Это было вчера?! А что, кстати, было вчера? Ничего не помню… И тут я подскочила, вспомнив о найденном «ниссане». Я нашла автомобиль, сбивший Изабель! И? Что я сделала дальше? — Лен, так ты поговорила с директором клиники? — Поговорила. Надо как-то отделаться от Насти. Мало того, что я не знаю, как себя с ней вести, у меня ещё и голова раскалывается. — У меня разболелась голова, я приняла таблетку, отключила телефон и легла спать. — Ясно, — сочувственно протянула Настя. — Но я вовсе не рассчитывала проспать целые сутки. — Да уж. Ведь пока ты спишь, ты не можешь работать. Значит, сегодня ты в офис уже не приедешь? Без тебя тут как-то скучно. Одиноко. — Намекаешь, чтобы я тебя отпустила? — Намекаю. — Чтобы ты галопом помчалась в супермаркет, накупила слоёных пирожков и колбасы и всё это съела? — Не угадала. Я бы хотела снова пойти в тренажёрный зал, — мечтательно произнесла Настя. — Откуда такое рвение? Да мы же вчера там были! — Позавчера, Лена, позавчера. И у меня до сих пор всё болит. А Паша сказал — клин клином выбивают. Значит, сегодня надо ещё позаниматься. Вот оно что! У нас появился новый кумир — Паша. — Иди, — согласилась я. — Топай, занимайся. — Спасибо, Леночка! Ты фантастическая начальница! Я тебя обожаю. — Угу. …После Насти позвонил Константинов. Я продолжала в прострации сидеть на кровати, среди вздыбленных одеял и подушек: — С тобой всё в порядке? Почему ты не отвечала? — грозным тоном начал он признание в любви. Пришлось повторить байку о голове и таблетке. — Это коньяк на тебя так подействовал? — Коньяк? — застыла я. — Вчера я звонил тебе, ты сказала, что выпиваешь с директором репродуктивной клиники, так как недопоставила ему партию оптоволоконных бронхофиброскопов. Так. Ситуация начинает проясняться. Наверное, в тот момент, когда звонил Константинов, я была уже хорошая, иначе ни за что не перепутала бы криозамораживатели с бронхофиброскопами. — А потом ты выключила телефон. — Это был твой коньяк. Подарила директору бутылку в качестве компенсации морального ущерба. — А он предложил выпить на брудершафт, — ревниво заметил Константинов. — Да боже упаси! А как я вернулась домой? Неужели вела машину в невменяемом состоянии? — А как ты вернулась домой? — спросил Володя. — Надеюсь, ты не вела машину в невменяемом состоянии? Ох! От Константинова тоже надо срочно отделаться, потому что я не знаю, как отвечать на все его вопросы. После того, как я тридцать раз поцеловала трубку, доказывая милому другу, как сильно я его люблю, позвонил… директор клиники, Андрей Борисович. — Ленусик, — многообещающе начал он, а я едва не сползла с кровати от изумления. Ленусик?! Вот так он теперь меня называет?! Что же мы с ним натворили? — Ты в порядке?