К счастью, нет. Моя грудь прекрасна и высоко ценится мужским населением (в смысле, Константиновым). — Это микрофон, — учтиво объяснила я. — Хорошенький такой микрофончик. Прикольно, правда? Вчера я встретилась с Жильбером Бриссоном и заручилась его поддержкой. А он организовал полицейскую засаду — они сидят в соседнем номере. У них и синхронный переводчик есть, но, конечно, это не ваша Констанс. Наша беседа записана, поэтому оставьте идею меня придушить. Всегда лучше иметь в биографии на один труп меньше. У вас их и так уже два. Если ещё и мой труп добавите — это будет явный перебор. — Вы блефуете! — в ярости закричал Борис. — Да вы слепой, наверное? На мне микрофон, вы что, не видите? Вот, прямо тут лейкопластырем приклеен! 31. История любви Программист Толик всё-таки восстановил текст. А у него не было выхода. Если бы он потерпел неудачу, то ощущал бы себя на рабочем месте в нашем бизнес-центре точно так же, как испанский конкистадор на завоёванных землях — того и гляди просвистит над ухом отравленная стрела или вонзится в спину томагавк, брошенный индейским воином. Настя не должна была на меня обижаться за то, что я читаю её дневник. Ведь только благодаря моей грандиозной настойчивости и проницательности она стала обладательницей крупного состояния. А убийца Изабель был пойман. Читая текст, я узнавала знакомые пассажи из психологического триллера «Наука ненависти». Но если в книге всё имело знак минус, то в Настином дневнике — знак плюс. Он весь был пропитан любовью к Изабель и восхищением ею. «Я прекрасно помню тот момент, когда я поняла, что влюбилась в Изабель. Вернее, тогда она была ещё просто Изабеллой — ещё не уехала во Францию и не переделала имя на французский манер… Она стояла на краю бассейна, загорелая, невероятно красивая, вся в сверкающих капельках воды, и радостно мне улыбалась. Она была как луч солнечного света — вытянутая в струнку, изящная, яркая, божественная. Я была (и до сих пор остаюсь) толстой неуклюжей девочкой с заплаканными глазами и пухлыми, как булки, щеками. Стояла, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, прижимая к груди потрёпанного мишку, подаренного мамой. Изабелла подошла ко мне, присела рядом и взяла за руки. Её изумительное лицо, освещённое солнцем, было совсем близко. Она была так красива! — Привет, моё солнышко! — произнесла она, улыбаясь. — О, мишка, привет! — она потрясла моего медведя за лапу. — Наконец-то ты приехала, Настя. Я так по тебе соскучилась! Поверь, теперь всё будет хорошо. Я тебе обещаю…» И далее — сто страниц восторженных излияний в адрес драгоценной тётушки Изабель… Настя действительно очень её любила, она вовсе не водила меня за нос все эти месяцы. Но меня интересовало другое. Я даже начала выписывать на листок бумаги: ядовитая гарпия, самодовольная стерва, колючка, волчица, гадюка, мерзкая выдра и злобный грифон. Вот какие эпитеты подобрала Настя для дорогой начальницы… Уж грифоном меня ещё ни разу не обзывали! *** Я провела большую работу с Шарлоттой и могу быть довольна: мадам перестала названивать мне в три часа ночи. Теперь она звонит в половине третьего. Огромный прогресс! До декабрьской выставки в Шанхае остался месяц, поэтому мы трудимся, как пчёлки. На прошлой неделе я снова слетала в Париж. Персонал в стеклянной башне Дефанса уже со мной породнился — старательно здороваются по-русски, вворачивают в разговор русские словечки. Надеются меня растрогать, чтобы тут же схватить и начать целовать в обе щёки. Но я уворачиваюсь от поцелуев, так как по-прежнему не желаю участвовать в этой национальной забаве французов. Ещё чего не хватало. — Что с вашим сайтом? — поинтересовалась я у Шарлотты. — Опять модернизируете? — Сайт пришлось перепоручить другой фирме, — вздохнула коллега. — А что случилось? — Борис закрыл студию. У него, очевидно, какие-то глобальные проблемы. Он исчез. Поговаривают, что он под следствием. — Под следствием? А что случилось? Финансовые махинации? Мошенничество? — прикинулась я валенком. — Хуже, — расстроенно произнесла Шарлотта. — Убийство. — Какой кошмар! — И не говорите, Леночка. Пришлось завести нового любовника, я покажу вам его фото… *** Константинов оттеснил меня от ноутбука, чтобы пообщаться с молодёжью. Вернее, с одним Мишей, так как Натка, поговорив с мамочкой, сразу отправилась, моя умница, читать конспекты, готовиться к занятиям. Миша что-то говорил басом с экрана, мужчины перекидывались мужскими шуточками. Мишина физиономия, пострадавшая в ДТП, зажила. Более того, мой знакомый француз, Жан-Поль, умудрился вытрясти из виновника аварии компенсацию для бедных студентов, и теперь на счету детишек в банке красовалась круглая сумма. — Какой молодец Жан-Поль, — вставила я. — А какая у него подружка! — тут же подхватился Миша. Опять она! — Какая? — встрепенулся Константинов. И эти два негодяя ещё минут пятнадцать, убавив громкость, что-то обсуждали. Скорее всего, международную политику… В полночь Володька — редкий гость в моей постели — как-то уж слишком сурово придавил меня сверху. — Там у тебя на компе болтался аудиофайл… Прямо на «рабочем столе»… Моё сердце оборвалось. Почему я его не удалила! Это был файл, присланный Жильбером Бриссоном. Запись моего искромётного диалога с Борисом Лантье, начиная с того момента, когда француз появился в номере на двадцатом этаже отеля, и заканчивая минутой, когда доблестные полицейские ворвались в комнату. — Да это так… — промямлила я. — Как? — грозно спросил Константинов. — А зачем ты вообще трогаешь файлы в моём ноутбуке! — возмутилась я. Лучшая защита — нападение! — Я думал, у тебя там музыка хорошая! Хотел на телефон сбросить. А ты там с каким-то французом препираешься. Махинацию замышляешь, чтобы денег с него стрясти. Да ещё и грудь ему показываешь! — Ничего я ему не показывала! — Показывала! Прямо так и сказала: мсье, посмотрите на мою грудь. — Ты лучше сам посмотри на мою грудь и займись уже делом. Хватит трепаться! И вообще, я показывала ему микрофон. — А микрофон у тебя был где? Вот именно! Он был там… А-а-а… — Что?! — Значит, ты и французским полицейским всё показала? Пока они увлечённо обклеивали тебя лейкопластырем, как Петродворец обоями?! Я тебя сейчас задушу! — гневно рявкнул Константинов. Чувствую, он сильно разозлился из-за этой аудиозаписи. — Да меня только месяц назад пытались придушить! Это становится трендом сезона — душить бедную Леночку. — Лучше бы дал денег на развитие бизнеса, — прохрипела я. — Ты же прослушал запись! Неужели не понял, что я мечтаю об инвестициях? — Не дождёшься, — отрезал грозный Отелло. И только к двум часам ночи, истратив миллиард килоджоулей, мы с Константиновым всё-таки помирились.