6. Заказать перевод на французский язык гигиенических сертификатов и товарно-транспортных накладных для компании в Лионе. 7. Заказать воду для кулера. Всё, больше никаких заданий. Неужели трудно? Для сравнения — в моём списке в этот момент было в два раза раз больше позиций, и все они — гораздо масштабнее. Однако к обеду Настя всё ещё не справилась с заданием. Она слишком долго раскачивается. Мы арендуем светлую, современную, но очень маленькую комнатушку в бизнес-центре. Если бы Настя сбросила пятьдесят килограммов, офис не казался бы таким крошечным. Стоп! Я же поклялась в самолёте, что больше не буду попрекать её лишним весом — не хочу уподобляться преследователям бедной девочки Энни… Мне казалось, Настя легко относится к замечаниям в адрес её фигуры. Да, на мои придирки по поводу плохо сделанной работы она всегда реагировала бурно, обижалась. А язвительные ремарки насчёт лишнего веса пропускала мимо ушей — мои слова отскакивали, как теннисные мячики, от её пышных упругих боков. Но теперь, прочитав о страданиях книжной Энни, я задумалась: действительно ли мой яд безобиден? Я же не знаю, что творится у Насти в душе. Как часто мы самонадеянно считаем человека открытой книгой. А в этой книге между строк невидимыми чернилами написано ещё очень многое. Итак, отныне я буду ласкова с моей бедной толстушкой. Она не виновата, что не может закрыть рот на замок, похудеть и стать красавицей. Мне, конечно, этого не понять… Но я… — Настя, ты опять жрёшь?! Где ты успела найти пончик?! *** Ликующие фанфары, красочный фейерверк, водопад розовых лепестков — позвонил Володя! Да, надо ссориться и ругаться. Чтобы потом простой звонок мобильника гранатой взорвал сердце… Я схватила телефон двумя руками. — Я тебя люблю, — сказал драгоценный мужчина. — Соскучился ужасно. Ханты-манты меня укатали. Сейчас я в гостинице и совсем без сил. Ленка, а что на тебе надето? Я растеклась по рабочему столу пылающей магмой, несколько раскалённых капель с шипением упали на пол. — На мне много чего надето. Потому что мы с Настей всё ещё в офисе. Настя из-за своего компьютера злобно засопела. Она начала проситься домой уже час назад, но ведь надо сначала закончить дела! — Вот, она тебе передаёт страстный привет. — И ты ей передай. Что же вы так долго работаете? Вы же ночью не спали, летели. — Кто не спал, а кто — очень даже. — Не устали после перелёта? — Вовсе нет, — бодро ответила я. — Полны энергии. А когда ты вернёшься? — Дня через три. — Это ужасно. Но я рада, что, по крайней мере, не через месяц. — Когда я приеду… — тут мой милый начал перечислять разнообразные действия порнографического характера, способные украсить жизнь влюблённых мужчины и женщины. И говорил так увлечённо, что вскоре мои щёки налились краской, а тело словно погрузилось в горячую джакузи. Вот она — великая сила слова! Могучий русский язык! — Константинов, хватит издеваться. Из-за твоего декамерона я буду не в силах достойно закончить рабочий день. Настя вновь зашевелилась и яростно задышала. — Так ведь ночь на дворе! — сказал Володя. — Шли бы вы по домам, девочки. — У нас совсем не ночь. Сейчас закончим и пойдём. Если некоторые товарищи не будут нас злостно отвлекать. — Я тебя тоже очень люблю, Ленусик! *** Почему через минуту после телефонного воссоединения с любимым я начала думать о другом мужчине? Как объяснить этот парадокс? Пока не позвонил Володя, я мечтала лишь о его звонке и примирении. Но вот мир восстановлен, и я уже вспоминаю Бориса, повстречавшегося мне позавчера на Монмартре. Он развлёк меня беседой, очаровал, подарил чужую книгу, а затем… сбежал! Сбежал так поспешно, словно я была одинокой многодетной матерью, мечтающей о замужестве… Поразмыслив, пришла к выводу, что о Борисе я вспоминаю вовсе не потому, что он чрезвычайно мне понравился. Видали и лучше. Да, красавчик, да, зацепил. Но с ума не свёл. Просто наша ситуация не достигла логического финала, а незавершённые действия меня напрягают. Любое начатое дело необходимо закончить. Когда мы разговаривали с Борисом, я уже нарисовала в мыслях, как будут развиваться события. Он сделал мне столько авансов — глазами, интонацией — что, как честный человек, был обязан продолжить знакомство. Я уже размечталась о совместной прогулке по Парижу. Хорошо, это чересчур. Но мы могли бы, по крайней мере, поболтать ещё минут десять о том, о сём, а потом вежливо и красиво попрощаться. Но убегать сломя голову, оборвав разговор на полуслове… Это отвратительно! Я открыла на экране карту Парижа. Борис упомянул, что занимается разработкой сайтов. Что там он говорил своему знакомому насчёт нового адреса? Ведь называл какую-то улицу… А, вспомнила! Бульвар Вольтера. Этот красивый бульвар, обсаженный платанами, был хорошо мне знаком — мы не раз проезжали по нему с Настей на арендованном автомобиле. Посмотрев, как слова пишутся по-французски, я ввела в строке поиска: «studio Boris boulevard Voltaire Paris». И через миг была похоронена под шквалом предложений снять квартиру-студию в Париже. Изучив вопрос, выяснила, что лучше написать не «студия», а «ателье»… Потом добавила «создание сайтов»… Как бы то ни было, через десять минут, переворошив пару тысяч виртуальных страниц, я узнала и адрес офиса, и фамилию владельца. Мой французский друг, ускользнувший, как резвый окунь, являлся хозяином «Студии Бориса Лантье». Офис располагался на бульваре Вольтера в районе пересечения с улицей Шарон. У фирмы был красивый и представительный сайт, опровергавший присказку «сапожник без сапог». И зачем мне вся эта информация? Чего я добиваюсь? — Я всё сделала! — радостно объявила Настя. — Можно уходить? — Можно, — милостиво разрешила я, открывая папку «Портфолио», чтобы посмотреть, какие сайты Борис Лантье сделал для своих клиентов. — Завтра не опаздывай. И сегодня уже больше ничего не ешь. Вон, целых три пончика умяла! — Я не смогу, — честно призналась Настя. — Мечтаю добраться до дома и полежать в ванной. Какой длинный день! По большому счёту, мы сегодня не должны были работать. Словно продолжается вчера, начатое ещё в Париже. Лен, тебе бы всё вкалывать. Сама ненормальная и меня подписываешь. — Стоп. Уймись, инфузория глазастая. А то посажу таблицы набивать, вон лежат, ничего не сделано. — Я убегаю! — закричала Настя. — Вот и убегай! — Да, сделаю себе сейчас ванну, — мечтательно произнесла подруга. — Но сначала обязательно заеду в супермаркет. — В супермаркет, — хмыкнула я. — И что же ты купишь? — Копчёной колбаски, слоёных пирожков с повидлом и ведёрко клубничного мороженого, — быстро ответила Настя. — В холодильнике-то пусто после поездки. По её лицу было видно — она действительно мечтает обо всех этих прозаических вещах. Ладно бы назвала что-то изысканное. — Ведёрко мороженого! Эх, ты! Скажи, а в детстве Изабель не сажала тебя на диету? — Ещё как! Чего она только не делала! Она, лапочка, страшно переживала, что племянница похожа на сдобную булку. Варила для меня какой-то специальный супчик. Кормила травой, как козу. Капуста, морковка… Потом мы вместе плакали, потому что ничего не получалось. Изабель водила меня к эндокринологу, диетологу, психологу. Записывала на танцы и фигурное катание. В секциях я очень всех веселила — так же, как и в школе на уроках физкультуры. Одноклассники от смеха катались по полу, когда я прыгала через коня или изображала на бревне гимнастический этюд. — Нелегко тебе пришлось. Всегда насмешки. — Я привыкла. Адаптировалась. — А какая у тебя в детстве была любимая игрушка? — Медвежонок Гришка, — тут же вспомнила Настя. — Лет десять я с ним не расставалась. Но с ним случилась трагедия.