Из показаний Николая Риенко (68 лет, доктор фармацевтических наук, ведущий научный консультант компании «Фармаконика»): «Я совершенно твёрдо намерен потребовать от авиакомпании компенсацию за нанесённый мне моральный ущерб. С одной стороны труп, с другой — рыдающая Ира… Так и умом повредиться недолго. Когда покупаешь билет, рассчитываешь, что полёт пройдёт в более спокойной обстановке… Что? Нет, я не покупал билет. Все расходы оплачивала наша фирма. И тем не менее…» Из показаний Валерии Осокиной (42, директор отдела продаж компании «Фармаконика»): «Командир экипажа был довольно суров с нами. Я думаю, он мог бы проявить чуть больше такта». 18. Токио. Перекрёсток Сибуя Когда мы с дочкой смотрели фильм с «Хатико», Натка обливалась слезами из-за несчастной собаки, потерявшей хозяина. А я — из-за того, что постарел Ричард Гир. Некоторые мужчины, с избытком одарённые природой, обязаны вечно оставаться молодыми, чтобы радовать нас, девочек… Говорят, что годы мужчину только красят. Да, но лишь до определённого момента. На перекрёстке Сибуя вместе с Юмико я освидетельствовала статую знаменитого пса, преданно ожидавшего на станции хозяина. Когда мы приблизились к памятнику, глаза прелестной японки заволокло туманом, она вдруг прерывисто вздохнула, а уголки губ поползли вниз. Ну, прямо как моя Натка! Сейчас заплачет. Сентиментальная Юмико была всего на пару лет старше моей дочки. Я остро ощутила, как соскучилась по ребёнку — сердце буквально скрутило тоской. И тут я с ужасом ощутила, что и мои глаза тоже заволокло туманом, а губы дрогнули. — Бедная собачка! — всхлипнула Юмико. Бедная я! Превращаюсь в манную кашу… Сумасшедший перекрёсток, исчерченный вдоль и поперёк пешеходными зебрами, гудел, стонал, клацал, шипел. Дикая масса людей змеилась, двигалась во всех направлениях, потоки перемешивались, словно океанские течения. Я вдруг увидела площадь сверху, с высоты одного из зданий Сибуи: моя фигура затерялась в бушующем людском океане. Если бы меня выслеживал киллер, на этом перекрёстке я могла бы расслабиться — невозможно отследить объект в такой толпе… Внезапно к тоске прибавилось недоумение. Что я здесь делаю? Как здесь оказалась? Вдали от любимой дочки и коварного, но не менее любимого Константинова, вдали от дома и моей драгоценной фирмы… Как меня сюда занесло? И зачем? — Сюрприз! — провозгласила Юмико. Она увлекла меня куда-то в сторону от ревущего перекрёстка, и вновь — уже второй раз — мы поразились контрасту между центральной и боковой улицей. Теперь Сибуя грохотала и плескалась где-то поодаль, за шеренгой домов, а здесь, на узкой улочке, царили спокойствие и умиротворение. — Сегодня вы попробуете сябу-сябу, это невероятно вкусно, я вам обещаю! — быстро затараторила Юмико перед входом в маленький ресторанчик. — Нет! Хватит гастрономических открытий! — испугалась я. — Достаточно! Я содрогнулась, вспомнив, что она устроила мне утром. Сегодня милая девушка принесла в гостиницу какую-то коробочку. Я сидела в ресторане, любовалась на деревья за стеклянной стеной отеля и приканчивала заурядный континентальный завтрак: омлет с беконом, апельсиновый сок, кофе. Но Юмико решила вырвать меня из плена обыденности. Оно и понятно, ведь мы находимся в Японии, здесь всё удивительно и необычно! — Натто, — объяснила девушка. — Япония. Традиция. Пробовать, пробовать! Ням-ням. Я осторожно распечатала коробочку и обнаружила внутри нечто отвратительное… Казалось, инопланетный двухчелюстный монстр из фильма «Чужой» залил своей липкой слюной горстку бобов. — Мешать, мешать, — скомандовала Юмико. Подскочил официант и, загадочно улыбаясь, положил передо мной палочки. Они с Юмико понимающе переглянулись. Так, всё ясно. Это заговор. Они замыслили какое-то издевательство над доверчивым гостем Страны восходящего солнца. — Что за фигня… Стоп! Как, ты сказала, это называется? — Натто! Я открыла в смартфоне Википедию и прочитала вслух: — «Натто — традиционная японская еда, произведённая из сброженных соевых бобов. Особенно этот продукт популярен на завтрак. Обладает специфичными запахом и вкусом, а также липкой, тягучей консистенцией. Богатый белками натто и паста мисо были основой кухни феодальной Японии». Юмико сопроводила каждую фразу из Википедии довольным кивком головы. — Да уж, — пробормотала я, — запах, действительно, специфический. А если я умру? — Надо пробовать, надо, — сказала Юмико. — Традиция. Япония. Завтрак. Полезно! Очень-очень. …И вот теперь добрая японская девушка привела меня в ресторан, чтобы накормить ещё одним экзотическим блюдом — сябу-сябу. Пока мы ждали заказ, сидя за низким столиком в пустом ресторанчике, я вновь за две секунды проштудировала на смартфоне статью из Википедии. Но на этот раз всё выглядело славно — блюдо состояло из мяса и овощей. Никаких протухших бобов! Хотя я написала в поисковике «сябу-сябу», однако, Юмико произносила это слово по-другому, впрочем, как и названия «Синдзюку» и «Сибуя». Русский звук «с» вовсе не соответствовал японскому в этих словах, но и звук «ш» тоже его не передавал. Это было что-то похожее на «ш», но изящно орнаментированное и смягчённое с помощью «с». Точно так же, японский звук «л» стремился превратиться в «р», но не в прямолинейное и раскатистое русское эр-р-р, а в нечто робкое и неоднозначное. Японский язык, соединяя в одно целое противоположные для нашего слуха звуки, отражал суть того, что больше всего удивляло меня в Японии: гармоничное сочетание несочетаемого. Пожилая японка в матово-сером кимоно быстро накрыла стол перед нами. На газовой плитке в небольшом котле особой формы уже бурлила вода, на одном блюде лежали филигранно нарезанные полосы мраморной говядины, на другом возвышалась композиция из овощей — грибы шиитаке, нори, лук, морковь, китайская капуста, опята и ещё что-то неопознанное. Но не натто. Слава Богу! На пятой минуте дегустации я простила Юмико её утреннее издевательство надо мной. Сябу-сябу было божественным. — Что вы делать? Потом? Когда быть зима? Я подцепила палочками прозрачный пласт мяса и отправила его в кастрюлю… Тогда, в январе, ощущала себя так же: словно угодила в кипящую воду. Вернулся из командировки Володя — взглянула на него другими глазами. Постоянно искала подтверждения его неверности — в поведении, ответах, взгляде… Как ни странно, Константинов совсем не изменился. Он был таким, как и прежде, — ласковым, заботливым. Влюблённым! Но в кого? Наверное, его захлёстывают эмоции от общения с юной подружкой? А то, что достаётся мне, это остатки роскоши, объедки их пышного сексуального пира. Да ещё прибавляется чувство вины. Мужчина, утверждают психологи, заведя любовницу, испытывает чувство вины перед супругой, поэтому становится особенно к ней внимательным. Заботится, дарит подарки… Вот оно! Подарки! В январе Константинов привёз мне из поездки бриллиантовый кулон на длинной цепочке. И до этого тоже два раза подряд что-то привозил. Надо отмотать плёнку назад и вспомнить, когда же начались эти подозрительные подношения… Вспомнила! В начале декабря! Тогда я уродовалась на выставке в Шанхае, продвигая на восточный рынок компанию Шарлотты. Поработала в Китае славно, но и про Константинова не забывала — по ночам щебетала с ним по телефону. А когда вернулась домой — получила неожиданный презент: шиншилловый жилет. «Рукава-то где?» — возмутилась я тогда. Но, безусловно, жест Константинова меня очень растрогал: ах, после четырёх лет отношений у мужа не угасло желание дарить мне подарки. А теперь понимаю: всё дело в том, что у него появилась любовница. В ноябре Константинов уезжал в командировки и возвращался каждые четыре дня, но ни разу ничего, кроме простуды, не привёз. Вот тогда он и завёл любовницу. О-о-о… Что же делать?! Я буквально сходила с ума от ревности. Наши отношения с самого начала строились на полном доверии — если мы оба мотаемся по планете как ядерные ракеты, бесполезно пытаться друг друга контролировать. Лично я совершила невозможное: забыв о яркой молодости и бурной зрелости, целых четыре года хранила верность одному-единственному мужчине. Из-за любви! Сколько туманных намёков и открытых предложений я отвергла! Безжалостно футболила мужчин, даже харизматичных и многообещающих, отказывала им, зачастую рискуя стабильностью моего бизнеса или лишая себя удовольствий. А ведь запросто могла бы перепихнуться в каком-нибудь роскошном сьюте на тридцатом этаже пятизвёздочного отеля в Гонконге — никто бы никогда и не узнал.