— Бери выше: я — сама проницательность. — И как обычно от скромности не умираешь! — Смерть от избытка скромности мне грозит ещё в меньшей мере, чем смерть от арахиса. Валерия задумалась на пару минут, ушла глубоко в себя. А я смотрела на неё и думала: стресс, волнение — и вот она уже превратилась из стильной дамы в обычную сорокалетнюю тётку. Неужели и я сейчас выгляжу такой же замученной и усталой? А, ерунда! Плевать. Зато мы живые. А Беата — с её нежнейшей восхитительной кожей, бесконечными ресницами и роскошными золотыми волосами — лежит под одеялами и скоро превратится в желе. 20. Токио. Храм Сэнгакудзи — Простить. Всё забыть. Снова любить, — сказала Юмико. Вот уже который день я грузила девушку своими проблемами, и сейчас, дослушав до конца, она подвела черту под моим рассказом. Что же мне теперь делать, по её мнению? Простить. И снова любить. Так почему же следующим пунктом нашей прогулки по Токио стал храм Сэнгакудзи, где похоронены сорок семь самураев, отомстивших за смерть своего господина? Ведь в стенах этого буддийского храма витает тема мести, а не прощения! Сорок семь самураев простить не смогли. Идея справедливого возмездия захватила их полностью. Долгие месяцы эти мужчины готовились совершить акт мести. Они тщательно всё спланировали и просчитали, они маскировались и хитрили, чтобы реализовать задуманное. Они расквитались с обидчиком, хотя это и стоило им жизни. Теперь они похоронены здесь — вот сорок семь каменных могил… В храме — множество туристов, в театре кабуки идёт пьеса по мотивам этой трагической истории, Голливуд снял боевик с многомиллионным бюджетом… А я должна простить? Здесь, у каменных могильных плит, я вспомнила, как с содроганием взяла из рук Геннадия Ивановича лист бумаги — его отчёт о проделанной работе. Лицо сыщика оставалось непроницаемым. Если он испытывал ко мне презрение и жалость, то отлично это скрывал. Напротив, даже казалось, что он искренне сочувствует клиентке. Мои руки тряслись, сердце прыгало в груди. Меня так не колотило даже в тот момент, когда я прошляпила многомиллионный тендер на поставку медицинских инструментов для учреждений области. Итак, что же удалось выяснить Геннадию Ивановичу? В феврале и марте Константинов дважды встретился с мерзкой вертихвосткой. Плюс тот раз в январе, когда мне позвонила незнакомая доброжелательница… Итого — три задокументированных свидания. Всего три. Не так уж и много. Но я и за одно готова убить! — Так они любовники? — Мой голос звучал жалобно. Геннадий Иванович склонил голову набок, словно хотел получше меня рассмотреть. Совсем дура? Или прикидываюсь? Если мужик приезжает на квартиру к такой шикарной девице, то, несомненно, у него одна цель — помочь девушке пересадить кактус. — Или она — его преподаватель по вокалу, — тихо пробормотала я. — Владимир хорошо поёт. Вероятно, они репетируют? Разбирают какой-нибудь дуэт… Склоняются вдвоём над нотами… Она показывает, как правильно брать дыхание, а в декольте вздымается её бюст… Чтоб он отсох! Я с ненавистью посмотрела на фотографию, предоставленную сыщиком, где разлучница красовалась в обтягивающем платье. Грудь у неё была роскошная. — Нет, так ещё хуже. Лучше уж пусть пересаживают кактус. — Кактус? — удивился Геннадий Иванович. — Но больше я ничего не могу придумать, — убито произнесла я. — Ни-че-го. Неужели это конец? Финал нашей чудесной истории? — Продолжать наблюдение? — спросил детектив. — Нет… Не надо… Какой смысл? Зачем мне знать подробности, если я всё равно не могу принять никакого решения? Сама себя не узнаю. Где моя твёрдость и безапелляционность? Ничего не осталось. Я ещё не готова разорвать отношения, а именно это и произойдёт, если предъявить Константинову улики. Ткнуть в его бандитскую рожу фотографию девицы… Ох, как же роскошно она выглядит! Подлая курица. Нет, я больше не буду следить. Подозревать, караулить, рыться в телефоне — это не менее отвратительно, чем сама измена. Пусть. Подожду пока. Хотя это невыносимо больно! — Готова оплатить ваши услуги, — с мрачным видом сообщила я детективу. — Согласна накинуть сверху — за полную конфиденциальность. — Не делайте из меня шантажиста. Я этим не занимаюсь. Полная конфиденциальность вам гарантирована в любом случае. Даже если вы и вовсе откажетесь платить. — Серьёзно? Нет, правда? — я с удивлением уставилась на Геннадия Ивановича и впервые посмотрела на него с интересом. До этого он для меня был только пешкой, нанятой для грязного дельца. — Да. — И вы мне ничего не сделаете? Если я вдруг откажусь платить? — Нет, — развёл руками сыщик. — Вам и так несладко. Я достала из сумки пачку наличных и положила на стол. 21. Рейс 2579. Убийца рядом с нами — Значит… Ты хочешь сказать… Кто-то из нашей компании убил Беату? — медленно произнесла Валерия, так, словно прислушивалась к этой идее, пробовала её на вкус. — Возможно, этот человек просто хотел поиздеваться над Беатой. Убийство не входило в его планы. Может, он решил отомстить ей за что-то. Беата бы снова опухла, её губы надулись бы, глаза заплыли… Так, наверное, размышлял мститель. Но организм Беаты отреагировал радикально, и несчастная девушка погибла. — Это какой-то кошмар… — пробормотала Лера. — Подумай сама. От чего умерла Беата? От анафилактического шока. Согласись, мы видели яркую клиническую картину, описанную в медицинских учебниках. Что могло вызвать у Беаты такую реакцию? Орехи. Скорее всего, арахис. Значит, аллерген как-то попал в её организм. По доброй воле она бы его не съела. Она бы даже не прикоснулась к еде, если бы знала — в ней содержится один миллиграмм орехов. Беата относилась к числу тех несчастных, для которых на этикетках пишут: «Внимание! Может содержать следы арахиса». Ей приходилось быть очень осторожной, ты сама об этом говорила. — Да, Беата была осторожна. — Но она выпила кофе. И началось. Значит, аллерген попал в кофе. — Наверное, ты права. — Не наверное, а совершенно точно. — Постой-ка! — Валерия закрыла глаза и прижала указательные пальцы к вискам. — Неужели… это… Марина? Ей и с дозатором не пришлось бы возиться — кинула бы крупинку ореха в пустую чашку, а потом подошла бы к Беате с кофейником и предложила ей кофе. — Но Ира сказала, что удушье началось после того, как Беата кинула в чашку две таблетки вашего знаменитого витаминизированного подсластителя.