Мы подождали, пока молодой японец достанет из бурлящего источника контейнер с чёрными яйцами, а потом купили две штуки и быстро съели добычу. — Дело сделано, — радостно объявила я. — Теперь мы будем жить долго и счастливо. У меня ребёнок, бизнес, новый проект, да и Константинов (чтоб его!) … Столько планов, столько замыслов! Поэтому дополнительные семь лет совсем не помешают. Из долины гейзеров мы отправились обратно в Хаконе, где я — пока мы ехали в поезде — забронировала через интернет комнату в рёкане, традиционной японской гостинице. Хотя Юмико убеждала меня, что не стоит оплачивать дорогой номер и можно заплатить только за посещение купальни, я предпочла пятизвёздочный комфорт. — О, Ерена-сан, какая фигура! Ноги! Талия! Грудь! — восхищённо запричитала Юмико, стоило мне избавиться от голубого хлопчатобумажного кимоно у каменного края купальни. Я осторожно спустилась вниз и погрузилась в горячую воду. Сама Юмико могла похвастаться только молодостью и отсутствием лишнего веса. Ноги у неё были коротковаты, а талия, грудь и бёдра норовили совпасть в объёмах — прямо не девушка, а палочка «твикс»! Впрочем, всё это отнюдь не лишало Юмико её очарования. — Реальная расслабуха! — блаженно промурлыкала японка. Она только что выучила это выражение. Под моим руководством девушка день ото дня совершенствовала свой русский. — Правда? Вам нравится, Ерена-сан? — О, да! Я в раю. — Жаль, что надо возвращаться. — А мы возьмём и не вернёмся. По крайней мере, сегодня. Юмико замерла в воде, вся окутанная молочной дымкой. — Но ведь… — А что? Наш шикарный номер оплачен до завтра. В стоимость входит традиционный ужин и завтрак. Я посмотрела фотки, всё выглядит очень соблазнительно. Мы переночуем здесь, нас отлично покормят. Надо же мне хотя бы одну ночь провести в комнате с татами и бумажными раздвижными стенами и поспать на настоящем японском футоне? — Да, да, — закивала Юмико. — Конечно. Япония. Экзотика. Футон. Татами. — Поэтому решено. Ночуем здесь, утром завтракаем и возвращаемся в Токио. Но если Такада-сан будет тебя ругать… — Нет, нет! — помотала головой Юмико. — Вы хотеть, мы остаться. Ужин — да. Завтрак — да. — Вот и чудесно! 23. Рейс 2579. Страдания купчихи Полёт, отмеченный печатью трагедии, продолжался. Прошло два часа с того момента, когда Беату угораздило выпить отравленный кофе. Отравленным он стал только для человека, страдающего жестокой аллергией. А для любого другого пассажира в салоне нашего лайнера это был обычный чёрный кофе с лёгким ореховым ароматом. Возможно, я фантазирую, и Беата погибла по другой причине? На земле разберутся. Удачно мы слетали в Токио, ничего не скажешь! Думаю, наш рейс из Токио будут встречать машины «скорой» помощи, ОМОН и бригада следователей и оперативников… …Моё вкрадчивое перемещение по салону остановила Ира — она схватила меня за руку. Я удивлённо посмотрела на попутчицу: что надо? — Посидите со мной, — горячо прошептала женщина. — Пожалуйста! Давайте, я покажу вам свои покупки. Покупки? Она это серьёзно? Да, когда в трёх метрах от тебя лежит труп, прикрытый одеялами, главный вопрос, занимающий сознание: «Какие сувениры вы везёте из Японии?» — Пожалуйста! — повторила Ира. — Мне нужно как-то отвлечься, иначе я сойду с ума. Меня до сих пор трясёт. Сотрудница отдела научных разработок, на самом деле, выглядела неважно. Если раньше Ирина внешность наводила на мысль о крепком здоровье — ладная, тугая, по-крестьянски широкая фигура, нежный румянец на гладком лице — то сейчас казалось, что бедняжка близка к инсульту. Румянец превратился в нервные пятна, глаза лихорадочно блестели, а под нижними веками набухли отвратительные лиловые мешки. — Может, принести вам воды? — предложила я, с удивлением обнаруживая в себе невиданные запасы гуманизма. Плаксы и паникёры обычно вызывают у меня только раздражение. — У меня уже есть, — Ира кивнула на пластиковый стаканчик. — Садитесь. Так как после гибели коллеги Ире не удалось покинуть злачное место — наш салон — она просто пересела к левому борту, туда, где разместились пассажиры-японцы. Некоторые из них проявили самурайскую невозмутимость: они, в отличие от Иры, не удалились, а наоборот приблизились к месту дислокации трупа, и сейчас мирно спали на креслах центрального ряда, занимая по четыре сиденья. — Посмотрите, какая прелесть, — безжизненно произнесла Ира, показывая мне куколку кокэси. — Я купила её в Асакусе. Традиционная японская кукла, сделанная из дерева, сияла глянцевым лаком. Она была «одета» в ярко-розовое кимоно с белыми цветами, маленькую головку украшало иссиня-чёрное «каре», чёрные глаза на белом личике щурились хитро и весело. Я сразу подумала о Юмико. Она напоминала мне эту прелестную куколку. — Я тоже таких купила пять штук. На сувениры. — Она очаровательна, правда? — Ира провела пальцем по гладкой поверхности. — Кто мог подумать, что такая удивительная поездка закончится кошмаром… Я никогда даже и не мечтала попасть в Японию. Слишком далеко, слишком дорого. И вдруг — новость: японские партнёры пригласили нас в Токио, да к тому же руководство решило, что мы обязательно должны принять участие в международной медицинской выставке. Это престижно, почётно, это новые контракты. К тому же, у нас уникальная и перспективная разработка в области биофармацевтики. Японские партнёры заинтересовались нашим препаратом. Они превратили нашу неделю в Токио в настоящий праздник. Если бы мы только работали на выставке, то не увидели бы ничего, кроме выставочного комплекса. А так… Японцы возили нас на экскурсии, мы столько всего посмотрели. Вы поднимались на телебашню Скай Три? — Да. — Видели цветущую сакуру в парке Уэно? — Да. — А небоскрёбы Синдзюку? — Я жила в одном из них, на двадцать девятом этаже. — А театр кабуки посетили? — выложила последний козырь Ира. — Нет, — улыбнулась я, вспомнив, как убивалась Юмико, услышав мой категорический отказ идти в театр. Но мы должны были истратить на специфическое и непонятное иностранцу представление целый вечер, а я уже столько раз видела это всё в интернете или по телевизору! — А мы там были! — восторжествовала Ира. — Поздравляю. Вам безумно повезло. — Нас даже свозили на полдня в Киото, чтобы мы увидели Сад камней и храм тысячи тори, а потом переночевали в рёкане. Это так необычно! Там стены сделаны из рисовой бумаги, а спали мы на футонах. — Я тоже ночевала в рёкане на футоне! А ещё плескалась в онсэне. — Что это? — встрепенулась Ира. Очевидно, принимающая сторона допустила пробел в программе. — Термальные источники. Покруче, чем в Карловых Варах или Висбадене. — Ну вот, — сникла Ира. — Я не была ни там, ни там. И здесь тоже пропустила. — Какие ваши годы! Зато вы посмотрели представление в театре кабуки и увидели знаменитый киотский Сад камней. Я уже завидую! — Правда? О, Елена, мы вставали в пять утра и ложились в два часа ночи, вы себе представляете? Столько эмоций, впечатлений! Бешеный ритм, обилие информации. Наверное, японские витамины помогли нам выдержать этот безумный марафон. Я думала, неделя в Токио останется для меня на всю жизнь самым волшебным воспоминанием. А Беата всё испортила! — всхлипнула Ира. — Испортила! Она всё испортила! Как всегда! Похоже, надвигался новый раунд истерики. — Но Беата не виновата, — осторожно напомнила я. — Она жертва. Кто-то ловко накормил её арахисом. Моё утверждение, как ни странно, вовсе не шокировало Иру. Она не стала протестовать и опровергать выдвинутое обвинение, несмотря на то, что я фактически заявила, что кто-то из её коллег является убийцей. Ира только на минуту отвела взгляд в сторону — она вновь уставилась на деревянную куколку. Но всхлипывать перестала. — Значит, Валерия Владимировна вам рассказала о Беатиной аллергии? Да, я тоже сразу об этом подумала. Кто-то подсунул Беате, как мышке, крупинку ореха. Раздробили в пыль и подсыпали в кофе. Я удивлённо посмотрела на Ирину. Оказывается, она вовсе не так проста, как можно предположить, видя перед собой краснощёкое лицо наивной пейзанки. Что ж, ведь Валерия меня предупреждала — у Иры голова работает на пять с плюсом, и не надо обращать внимание на её незамысловатую внешность. — Кто-то из ваших коллег решил убить Беату. — Не думаю, что её хотели убить, — возразила Ира. — Вероятно, это было сделано для того, чтобы приструнить Беату, поставить её на место. Ведь прошлый раз, когда ей стало плохо в ресторане, её быстро привели в чувство. Тогда она и не собиралась умирать — ну, немножко опухла, ну, похрипела. А сейчас… Всё произошло молниеносно… Глаза закатились, лицо стало белым, изо рта пошла пена… О-о-о… Это было жутко! Я всё видела! Ира заморгала, и через мгновение из её глаз неудержимым потоком хлынули слёзы. Мне пришлось проглотить деликатный вопрос, готовый вот-вот сорваться с языка. Ведь это вы убили Беату? Признайтесь. Я никому не скажу.