— Правда? Знаешь, если на автозаправке какой-то парень бросает зажжённую спичку в твой бензобак, очень трудно заподозрить его в добром к тебе отношении. — В смысле? — Беата тысячу раз всем объявила, что у неё жестокая аллергия на орехи. И, тем не менее, кто-то подсыпал ей в кофе арахисовых крошек. Замысел этого человека прозрачен. Он хотел убить Беату. О чём тут думать? — Что ж… Наверное, ты права, — вздохнула Лера. — Просто мне трудно представить, что кто-то из нас… Мы столько лет проработали вместе… Вот, до чего нас довела эта вредная девица! Превратила в монстров! Она сама во всём виновата. — Первая в моём списке — Марина. — У тебя ещё нет никакого списка! — Какая же ты зануда! — я поставила в блокноте цифру 1 и вывела имя нашей заботливой стюардессы. — Вот. Марина. Очаровательная восточная куколка — блестящие вишнёво-чёрные глаза, высокие скулы. Если уж кому и работать на рейсе, совершающем полёты в Токио, так это ей. — Марина — милашка. Ни разу не слышала, чтобы она хотя бы повысила голос или произнесла грубое слово. Как-то не верится, что она замешана в убийстве. — В тихом омуте черти водятся! — Я сразу вспомнила, как стюардесса цинично предложила считать труп почтовым тюком. — Говорят, именно из-за Беаты Марина вылетела из компании! — Кто тебе сказал? — Ты сама и сказала! — Я этого не говорила. Не передёргивай. — Говорила, говорила, я помню! — Да ничего подобного! Всё это слухи. Нет, возможно, Беата и приложила к этому руку… Но кто знает, вдруг Марина сама была виновата? Она допустила несколько грубых ошибок, в результате пришлось отзывать несколько партий медикаментов, извиняться перед заказчиками, полностью менять концепцию продукта… Мы крупно попали на деньги. Вот Марину и выставили за дверь. — А бедная девушка была ни при чём. Беата свалила на неё свою вину. — Ничего не могу сказать наверняка. Я не уверена. — Если бы меня так подставили, я бы прекратила есть и спать до тех пор, пока не разделалась бы со своим обидчиком. — Да, ты крутая. Но Мариночка не такая. Она кроткая, милая девушка, а не бронебойное орудие, обмотанное колючей проволокой. Язвительный комплимент в свой адрес я пропустила мимо ушей. Зато вспомнила, как стюардесса ловко облила жертву кока-колой, при этом злобно обзывая Беату гадиной, мегерой и крысой. Что и говорить, в кротости Марине трудно отказать! Да она нежный ангел, порхающий на высоте в десять тысяч метров! — Лера, ты защищаешь Марину. Но вспомни: прилетев в Токио, она не поленилась съездить на выставку, чтобы раздобыть синий дозатор. — Она это сделала не специально. Просто оказалась на выставке в тот момент, когда японцы дарили витамины всем желающим. Более того, откуда она могла знать, что все мы тоже будем с этими коробочками? — Ах, точно… Ты права. — К тому же, Марина смогла бы обойтись и без дозатора. Она же разносила еду, кормила нас. И Беату тоже. Но тогда она настоящая ведьма. Отравить человека, о котором ты должна заботиться, это… это… — Немножко безнравственно? Согласна. И, тем не менее, удобно. Марине было гораздо проще провернуть дельце, чем кому-либо. Все карты у неё на руках. — Ладно, — вздохнула моя попутчица. — Будем считать, что с Мариной мы разобрались. Одно из двух: или это она, или нет. Кто следующий в твоём списке? — Я и семнадцать самураев. — Вы идёте одним комплектом? — удивилась Лера. — Да и вообще! Себя и японцев в список подозреваемых не вноси. Это не логично. Во-первых, вы не были знакомы с Беатой. Во-вторых, у вас нет дозаторов с витаминами. Безоговорочное доверие сокурсницы мне польстило. Из-за грехов молодости я навсегда останусь для Леры прожжённой стервой. Но не убийцей. Как лестно! — Но вдруг мы с самураями прикончили девушку из спортивного интереса? — Не болтай ерунды, — отмахнулась Лера. — Я думала, ты серьёзно решила вычислить убийцу. А тебя уносит в какие-то дебри… В этом убийстве не могут быть замешаны посторонние люди. Это наше корпоративное преступление. — О’кэй, согласна. Твои слова не лишены логики. — Издеваешься? Не лишены логики, ха! Да любое моё слово имеет чёткое логическое обоснование! Потому она и засиделась в девках! Проще надо быть! Но вслух фразу, прозвучавшую в голове, я не произнесла. Зачем нервировать всемогущего директора по продажам? Лера и так затаила на меня обиду. Прошло двадцать лет, а она до сих пор дуется. Уже и Гитлер давно простил бы, или любая другая злобная и мстительная личность, а Лерка продолжает недовольно поджимать губы. Да и пожалуйста! Хочешь быть обиженной — твоё право! Только жизнь тем временем проходит мимо. — Хорошо, Лерочка, — фальшиво проворковала я. — Себя и японцев вычёркиваю. Спасибо за доверие. — Ещё ты забыла про вторую стюардессу — Татьяну. Её тоже не вноси в список убийц. Она не имеет отношения к нашей компании. — Точно! Про Татьяну я совсем забыла. Вот же память девичья! — Скорее — старушечья. Тронутая, как плесенью, склерозом, — ядовито поправила меня Лера. — Надеюсь, ты не забыла, что мы одногодки? Таким образом, саркастические намёки на мой почтенный возраст рикошетом бьют по тебе самой. — Эх! Действительно. Один-один в твою пользу. — Вернёмся к нашим баранам. Вернее — к блистательному коллективу «Фармаконики». Итак, искать преступника нужно среди вас. Если окажется, что убийца — кто-то посторонний, то это будет совсем не интересно. Выйдет за границы жанра. — Кстати, насчёт посторонних… А если бы вдруг выяснилось, что убийца — командир экипажа? Вот это была бы бомба! — Наш шикарный лётчик? Хм… А что? Вдруг мы потом узнаем, что он давно был знаком с Беатой, и она основательно ему насолила. Например, довела до развода или ещё что-нибудь… Отличная идея. Но этот вариант мы не будем рассматривать. Слишком уж он фантастический. Убийца сейчас находится рядом с нами. — Конечно, — кисло усмехнулась Лера. — Можно подумать, сотрудники «Фармаконики» — прирождённые киллеры. — Не расстраивайся, у всех свои недостатки. — Кто там дальше в твоём списке? И когда ты успела столько настрочить? У тебя же только что был пустой блокнот! — Я всё делаю быстро. Так-так-так… Дальше в моём списке фигурируют краснощёкая купчиха Ира и нимфа Ядвига. У Иры, по твоим словам, не было существенной причины ненавидеть стервозную блондинку. У Ядвиги повод был, но какой — ты точно не знаешь. — Не знаю… Сплетни — это не для меня. Может, народ тебе расскажет? Потусуйся, порасспрашивай. Ты же такая общительная. Ни слова без сарказма! Вот язва! С каждой минутой Валерия становилась всё более колкой и нетерпимой. Одно из двух — или её раздражает моё самодеятельное расследование, или она проголодалась. Скорее всего, проголодалась. Если её покормить — опять станет милашкой, как в момент нашей встречи в токийском выставочном комплексе Биг Сайт. Теперь я поняла. Она специально заманила меня во второй салон, чтобы весь полёт грызть мою печень, напоминая, как плохо я с ней обошлась двадцать лет назад. Хорошо, пусть. Это даже интересно. — Кстати, ты говорила, что треть ваших мужчин была безнадёжно влюблена в Беату, другая треть удостоилась чести переспать с ней, а оставшиеся мечтали убить её из ревности. — Да. Беата одних держала на крючке, других дразнила и провоцировала, третьими забавлялась. Ты видела, она была очень яркой. Мужчины сначала теряли голову, потом начинали ненавидеть. Ты ищешь Беатиных недоброжелателей тут, в самолёте. А сколько их осталось внизу, на земле! Она унижала людей, насмехалась над ними, терроризировала. — О, боже! Ужасная девица. Теперь я понимаю, почему ты решила очистить коллектив от этой скверны. — Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Лера. — Ты же собиралась выставить её на улицу, когда тебя назначат коммерческим директором. — А-а… Я уж подумала, ты напрямую обвиняешь меня в убийстве. — Не обвиняю. Или не напрямую. Впрочем, не важно! Мы начали говорить о мужчинах, о том, что в «Фармаконике» они делились на три подвида. Но я никак не пойму — к какой категории относятся красавчик Мартецкий и старичок-профессор? Или они — неучтённые экземпляры? Или ты допустила ошибку в своей стройной классификации, логичная моя девочка? — Как тебе хочется подловить меня на ошибке! Вообще-то, я выражалась образно. Не надо цепляться к словам! Хорошо, согласна: Мартецкий и Николай Андреевич не вписываются ни в одну из предложенных номинаций. С Мартецким ты уже познакомилась достаточно близко. — Близко?! Да мы… — Я видела, вы шептались прямо у трупа.