— Это папочка? — спрашивает Катюшка. — Нет, дядя Леша. Папа сейчас спустится, — отвечаю и понимаю, что здесь что-то не так. На Катюшке твои тапки, значит она была в твоей комнате, но почему тогда она тебя не видела? В голову лезут какие-то нелепые мысли о привидениях и человеке-невидимке, но мне не до смеха. Не успев открыть входную дверь, я бросаюсь к лестнице и, подходя к спальне, вижу все тот же мобильный на полу. Распахиваю дверь и не могу поверить своим глазам: простынь смята, подушка на полу, одеяло свисает с кровати, но тебя нет. Конечно, ты мог быть в ванной, но пройти в нее можно только через мою спальню, а сегодня ты туда не заходил. Где же ты? Что за дурацкую игру затеял? — Мама, дядя Леша спрашивает, когда папа спустится? Я слышу голос дочери и шаги Алексея. Говорю, что ты наверно в гараже и бегу туда прямо в тапочках, хотя и не понимаю, что тебе может там понадобиться, ведь у нас нет машины, а гараж с разным хламом достался от прошлого владельца. Пахнет краской и бензином, н о там пусто: может, ты как-то сумел незаметно пройти в гостиную? Я несу сь обратно в дом и едва не потеряв тапок, бегу в гостиную. В глаза бросается диван со слегка обшарпанной зеленой обивкой — я никогда не любила этот диван. Мы должны были его выбросить, но тебя все время что-то останавливало. Совершенно не вовремя я думаю о том, что теперь выброшу эту рухлядь. Пробегаю глазами по стеклянному столику — здесь мы всегда играем в карты. В голову лезут воспоминания о нашей последней игре. Я выиграла. Эта была игра на желание. Да, кажется, Катюшка тогда спала, на мне было жемчужное белье и мы… Что за мысли?! Я зачем-то заглядываю под диван. Тебя там, конечно, нет, но я нахожу старую открытку. Ее Алекс ей подарил на наш первый юбилей и к расными буквами на ней выведены слова " МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ! " Я думаю о том, что мои мечты давно сбылись. И сейчас мне нужно только одно: найти тебя. Я хочу, чтобы ты закончил эту идиотскую игру в прятки. Ты же знаешь, я не люблю прятки! Как сумасшедшая бегаю по дому из угла в угол и ищу тебя. Зову в голос. Понимаю, что пугаю Катюшку. Я и сама напугана. Еще вечером мы ужинали всей семьей. Я помню, как у тебя разболелась голова и ты не стал доедать пюре с мясом. Я лично помогла тебе лечь в постель. И ночью, когда ходила в туалет, заходила к тебе и проверяла, спишь ты или нет, ведь я знаю, что ты по ночам всегда работаешь, но ты спал! Спал, черт возьми! — Мама, мамочка, что с тобой? Я не знаю, что ответить. Просто не понимаю, что происходит. Может Алексей знает, что за шутку ты придумал? Оборачиваюсь и вижу Катюшку. Она напугана и теребит меня за подол вишневого халата. — А где дядя Леша? — спрашиваю я и вижу ее теперь уже растерянное личико. И только теперь замечаю еще одного человека — мужчину в полицейской форме. Мария проснулась и резко села. Этот сон сводил ее с ума. Она обняла себя за плечи и горько заплакала. Глава 10 Кафе «Элитное» сразу привлекало внимание своей оранжевой вывеской, напоминающей перезрелый апельсин. Не успел Иван войти в помещение, как был сражен трижды: масштабом, обстановкой и обслуживанием. К нему подошла невероятно красивая девушка больше подходящая для рекламы нижнего белья в каком-нибудь мужском журнале и с ангельской улыбкой поинтересовалась: — Вы один или с парой? Он даже растерялся сначала, затем пробормотал что один, и ее улыбка мигом расцвела до размеров чеширской. — Проходите. Сейчас свободно большинство столиков и вы можете выбрать любой, но я бы вам посоветовала подняться на второй этаж. Там очень уютно. — Спасибо. Я сяду где-нибудь здесь. Он устроился за столиком у окна и стал разглядывать кафе. Площадь составляла не менее двухсот квадратных метров и это без учета второго этажа. Три панорамных окна. На дальней стене широкое зеркало в полный рост. Сверху синяя панель с подсветкой, изображающей россыпь больших и малых звезд, снизу такая же панель, но ярко-зеленого цвета. Стены украшены звездами-гигантами. По углам оранжевые декоративные колонны с теми же звездами. Столики цвета медвежьей шкуры круглые и небольшие. Мебель мягкая — черные диванчики. На них бархатные подушки с восточными мотивами. У дальней стены две двери. Одна на кухню, другая в туалет. Обе темно-синие, украшены розовыми полосами, подобно плющу, вьющимися к потолку. Да-да, именно к потолку: они не заканчивались там, где заканчивается прямоугольник двери, а шли дальше по белоснежной поверхности и будто обрывались у ближайшей огромной люстры. Всего их было три и подобно коконам, свитым старательным пауком, они висели в середине зала и давали не белый свет, а какой-то грязно-желтый. Второй этаж оставался загадкой. Все, что можно было разглядеть, не поднимаясь на лестницу, это такие же световые коконы, но в виде светильников. По мнению Ивана, заведение выглядело не столько элитным, сколько безвкусным. Одни колонны чего стоили, будто элементы из стрип-бара, а эти подушки были явно позаимствованы из "Арабских ночей", не говоря уже о зеркале соответствующему гримерке кинозвезды, но не месту, куда люди приходили перекусить и пообщаться. Он как раз рассматривал белый кувшин, непонятно для чего поставленный посередине столика, когда все та же красавица-хостес подала ему меню в ярко-оранжевой обложке. Только тогда Иван вспомнил цель своего визита. — Прошу прощения, я пришел сюда не для того, чтобы поесть. Он отметил, что выражение лица девушки ничуть не изменилось и уже собрался объяснить истинную причину своего визита, когда она произнесла: — Вы хотите поработать. Вай-фай бесплатный, но вот за столик придется платить. Сколько времени вы здесь пробудете? Он взглянул на бейджик. — Виктория, я пришел, чтобы задать пару вопросов. Я могу поговорить с вашим управляющим? — Вы из полиции? На вас нет формы, — она с сомнением посмотрела на его потертую куртку цвета ночного неба. Иван так долго репетировал речь, что, казалось, знал ее наизусть, но сейчас, глядя в фиалковые глаза Виктории, он все забыл. Неужели красивые девушки всегда так действуют на мужчин? Пуля на него так не действовала, хотя она и была всегда неотразима: и в домашнем халате, и в джинсах, и даже в тот дождливый день, когда свалилась в яму с нечистотами. — Чем я могу вам помочь? Он словно очнулся и неожиданно увидел, что перед ним уже стоит не Виктория, а коренастый детина в черном костюме. Иван достал удостоверение: — Я из полиции. Из отдела… — Да ладно, опять? — мужчина опустился на противоположный стул. — Что еще вам нужно? — Еще? — Мы уже все отдали, все рассказали. Ничего нового не вспомнили. Иван насторожился: — А теперь попрошу поподробнее. — Ты коллег своих спрашивай. Ходите, работать мешаете. В прошлый раз клиентов перепугали. Я так выручку потеряю. Так что я все сказал. — Подождите. Как ваше имя? — Тебе зачем? — Хочу поговорить. По-человечески. Не как полицейский. Мужчина скривился: уважения к органам он явно не испытывал. — Предлагаю начать сначала. Я — Иван и очень нуждаюсь в вашей помощи. Собеседник, кажется, потерял дар речи, ведь обычно люди из органов вели себя не так интеллигентно. — Леха, — крепкое пожатие. — Алексей. — Алексей, мы расследуем дело о двойном убийстве. — Да, знаю. Мужик и баба. — Да. И мы все думаем, как тяжело родственникам погибших, возможно они и не знают о том, что произошло. Алексей скривился в ухмылке: — Что за ерунда. — Возможно, мужчина и женщина ушли на работу и просто не вернулись. Мужчина не реагировал. Со страдальческим лицом Иван продолжал: — Возможно, у них есть семьи, которые сейчас смотрят на фотографии и думают о том, что же произошло, что они сделали не так и почему их бросили? — Фигня. Иван перестал кривляться: — Я не знаю так это или нет, но считаю, что каждый имеет право на достойные похороны в кругу близких людей. Вы так не считаете? Алексей заерзал на стуле, затем сказал: — Полиция никогда ничего не может. Иван сделал вид, что не услышал: — Вы готовы помочь: предоставите видеозаписи как внутреннего, так и наружного наблюдения? — Так я уже сказал, ваши все забрали. — Наши? — Ну да. Приходили, показывали фотографии, расспрашивали. Я все рассказал и записи отдал. Убитый мне, кстати, сразу не понравился. Я и об этом им, кстати сказал. Думаю, его за дело, — Алексей откинулся на спинку. — Вы знали его лично?