— Но как ты догадалась? — Иван до сих пор пребывал в растерянности, хотя в выводах подруги и не сомневался. — В последних записях Сафьяловой сказано, что у компании "АспирИН" есть подпольная лаборатория с вентиляционной шахтой. Название не указано, зато имеется адрес. Угадай, какой? Глава 27 Напротив Юлиэтты располагалась дверь, еще одна была слева. Пленница заметила и вентиляционную решетку, но, как ни старалась, не могла до нее добраться: она больше часа пыталась сдвинуться с места, но стул оказался привинчен к полу. После того, как Лена принесла пару бутербродов и кружку с чаем, больше похожим на мочу, ее не покидало ощущение, что времени остается все меньше. К тому же эта женщина при ней разговаривала по телефону и обронила пугающую фразу: «В любом случае все будет кончено. Ты можешь приехать». И снова они кого-то ждали. Это становилось смешным, если бы не страх, оплетающий сердце подобно липкой паутине. Юлиэтта попыталась завязать с ней разговор и даже рискнула спросить где ее семья, но Лена ничего не ответила. Ее губ коснулась ухмылка, и она вышла. Юлиэтта вновь осталась одна. Вот тогда-то она и решила сделать все возможное, чтобы добраться до вентиляции: решетка находилась как раз чуть ниже уровня ее головы. Можно было попытаться докричаться до людей, что снаружи, или хотя бы до тех, кто внутри, потому что сидеть здесь одной, не зная, как долго это продолжается, было невыносимо. Единственными ее посетителями были Лена с едой и уборщик. Он сбросил какие-то пробирки в мусорный пакет и вышел, даже не удостоив ее взглядом. Первое время она просила о помощи, звала "кого-нибудь", умоляла ее выпустить, а потом просто начала кричать и продолжала до тех пор, пока не почувствовала резь в горле. Когда Юлиэтта поняла, что вентиляция недосягаема и ее вряд ли кто-то слышит, она решила сделать то, чего делать всегда стеснялась. Но это был ее шанс на свободу, пусть и совсем мизерный. Она сделала глубокий вдох, сосчитала до десяти и осипшим голосом, борясь со смущением, закричала: — Я не могу больше терпеть! Мне нужно пописать! Возможно те, кто держат ее здесь, окажутся великодушными и придут на зов. Она в уме отсчитала две минуты и снова закричала: — Пожалуйста, сжальтесь! Я сейчас описаюсь! Время шло, и она уже отчаялась, но вдруг дверь открылась, и на пороге возник человек, которого она меньше всего ожидала здесь увидеть. Это был мужчина из электрички. И теперь она его узнала. Алексей подошел вплотную, провел по ее взмокшим прядям и без улыбки произнес: — Привет. Это дежурное и такое простое слово звучало нелепо, все равно что перед виселицей услышать: "У вас красивое платье". Она даже растерялась и с минуту смотрела на него, не моргая и, кажется, даже не дыша. Затем Алексей развязал ей руки и ноги, одним рывком стащил со стула и повел к двери. — Я подумал, что присутствие близкого человека тебя будет меньше смущать, — он втолкнул ее в коридор, и она услышала голоса. Слов было не разобрать, а вот смех отчетливым раскатом отражался от стен. Вокруг был полумрак. Алексей довел ее до прямоугольного отверстия в стене, и она поняла, что это дверь. Он повернул ручку, и они оказались в крохотном вонючем помещении. Алексей подвел ее почти к самой стене и указал: — Прямо перед тобой. Свет не работает, так что придется справляться в темноте. Он помолчал и затем добавил: — По старой дружбе могу посветить фонариком. Она кивнула, все еще не способная отойти от шока. Он вытащил мобильный, и тонкий луч высветил то, что так воняло: на сиденье была размазана рвота. Она заметила кусочки, похожие на банан и ее саму чуть не вырвало. — Давай, — Алексей подтолкнул ее, и она чуть носом не влетела в унитаз, — я отвернусь. Она молча взирала то на него, то на сидение, а потом с надеждой спросила: — Можно я сама посвечу фонариком? — На. — Он небрежно протянул телефон и отвернулся. Похоже он даже не подразумевал, что этим тонким корпусом она может воспользоваться не только как фонариком. Но сначала она посветила вдоль стены в надежде найти хоть что-нибудь. Ничего. — Ты скоро? Что-то я ничего не слышу. Разочарованная, сбитая с толку, она действительно сделала то, зачем пришла. Для этого пришлось широко расставить ноги и держать свой вес лишь на носках. Затем она спустила воду не столько из чистоплотности, сколько для того, чтобы собраться с мыслями. А потом взялась за телефон обеими руками, но прежде, чем нанести удар, спросила: — Почему ты так поступил? Она знала, что вопрос глупый, но должна была услышать объяснение, пусть и самое абсурдное. — Большие деньги, — пояснил он, ухмыляясь. Она буквально чувствовала эту наглую ухмылку. — Очень большие. Безбедное будущее, знаешь ли, прельщает. Ладно. Ты закончила? Он начал оборачиваться все с той же наглой миной. И в этот момент все и случилось: Юлиэтта вложила в удар всю свою боль, разочарование и страх. Удар пришелся прямо в висок. Алексей покачнулся и рухнул, растянувшись на кафеле. Его тело загораживало проход. Юлиэтте пришлось пройти прямо по нему, пытаясь унять дрожь в руках и успокоить бешено бьющееся сердце. Она уже опиралась руками о холодные стены, когда почувствовала резкую боль в боку: подбежавшая Лена, рыдая и матерясь, била ее изо всех сил. Сквозь пелену слез и жгучей боли Юлиэтта услышала незнакомый голос. — Хватит! — рявкнул кто-то. — Убьешь ее и тогда все впустую. Отведи ее обратно. Нойтер скоро приедет. — Она убила Королька! — кричала Лена. — Эта… — Хватит! — перебил ее тот же голос. — Или ты решила меня ослушаться? — Но Королёк! — Его уже не вернешь, — спокойно произнес мужской голос, и Юлиэтта почувствовала горячие пальцы на своем запястье. Затем эти же пальцы рванули ее руку вверх: — А ты поднимайся и веди себя хорошо. Юлиэтта послушалась. Шатаясь, она медленно поднялась. Боль в теле была адской. Внутри все жгло огнем. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и собрав всю свою волю, дерзко взглянула на незнакомца: — Где мой муж, где моя дочь? — Это ты не у меня спрашивай, — он развернулся и ушел прочь. … На этот раз ее не просто привязали, но еще и поставили капельницы на обе руки с прозрачным раствором в резервуаре. Но самым пугающим было не это, а что-то наподобие таймера, стоящего на столе рядом. Ядовито-красные цифры замерли на четырех нолях, но оптимизма это не внушало. Бок по-прежнему горел нещадным огнем, распространяя искры по животу и матке, но она не замечала ничего, кроме этих цифр. Они гипнотизировали, заставляя терять рассудок от страха. В нарастающей панике Юлиэтта закрыла глаза и стала думать о муже и дочери. Они живы и скоро этот кошмар закончится. И они снова будут вместе напевать нестройным хором «Бременских музыкантов». Иначе и быть не может. Она должна в это верить и думать только о них. И ни в коем случае не смотреть на цифры. Дверь распахнулась неожиданно, и на пороге она увидела того самого незнакомца и еще одного мужчину. Второй был бледен настолько, что первый выпавший снег казался серым. Его глаза судорожно перескакивали с ее лица на капельницу, на таймер и так по кругу. Это продолжалось целую вечность. В какой-то миг ей показалось, будто этот человек в сером пиджаке чем-то на нее похож, но это была, конечно, глупая мысль, порожденная испуганным сознанием. — Ты этого не сделаешь, — шепотом произнес мужчина в сером пиджаке и приложил руку к сердцу. — Это от тебя зависит, — ответил второй. — Мы ведь столько лет… — Да-да-да, столько лет я был в твоей тени. Теперь все изменилось. Начинай переводить деньги на мой счет и расстанемся. — Неправда, — снова прошептал мужчина в пиджаке и сделал шаг по направлению к Юлиэтте. — Ты не заведешь таймер. — Ты всегда считал меня слабаком, — ухмыльнулся тот, — а теперь смотри. С этими словами он подошел к дрожащей Юлиэтте и мясистым пальцем нажал маленькую черную кнопочку. Один раз, второй, третий. Ноль превратился в цифру три. — У тебя есть тридцать минут, а потом сам знаешь. Не раз это делал. Мужчина в пиджаке тяжело сглотнул. Он отлично знал, что будет потом. Яд поступит в трубки и проберется в вены, заставляя сначала сердце биться слишком быстро, а затем перекроет поступление кислорода. Лицо станет пунцовым, зрачки расширятся и сузятся, тело забьется в агонии, руки в последний раз сделают попытку ухватиться за воздух. Не пройдет и двух минут, как Юлиэтта окажется мертва. Жуткую картину разрушил неожиданный вопрос. Он словно взорвал и этот образ, и само помещение. У Нойтера закружилась голова. — Вы знаете, где мои муж и дочь? Повисла пауза. Он, не отрываясь смотрел на ее перепуганное лицо. Юлиэтта повторила вопрос. Нет реакции. Она порылась в памяти и вспомнила, что незнакомец говорил о Нойтере. Возможно, этот мужчина в пиджаке он и есть. — Нойтер, что с моей семьей? Он оцепенел, а затем резко, все еще прижимая руку к сердцу, повернулся к бывшему другу: — Юрист уже должен был подъехать. Пора покончить с этим. — А как же мой вопрос?! — закричала Юлиэтта, почувствовав жгучие слезы. Она ненавидела этих людей и ей было совершенно плевать что будет дальше, но кто-то должен был сказать ей где ее семья. Это было важнее жизни. — Неужели в вас не осталось ничего человеческого?! Неужели, у вас, Нойтер, нет семьи? Неужели я прошу так много? Неужели вы не можете мне сказать живы они или нет? Я прошу вас, я умоляю! Горячие слезы хлынули потоком, но ей было на это плевать. Она смотрела невидящими глазами на спину Нойтера, мечтая просверлить в нем тысячи дырок, если тот не ответит. Мужчина медленно повернулся вполоборота и тоном, каким успокаивают маленького ребенка, произнес: — Катюшка здесь. С ней все хорошо. Скоро ты все забудешь и заживешь новой жизнью. Дверь закрылась. Юлиэтта почувствовала легкую волну облегчения. Ее девочка жива. Она здесь. Ее маленький ангелочек где-то рядом, за одной из этих холодных стен. Но потом успокоительная мысль разорвалась на части и в голове возникло смутное предчувствие чего-то неотвратимого. Почему Нойтер ничего не сказал о ее муже? И что значит "все забудешь и заживешь новой жизнью"? Неожиданно дверь снова открылась. — Забыл, — произнес незнакомец и снова нажал мясистым пальцем на маленькую кнопку. На этот раз красного цвета. 29:59