— Поглядите, что случилось с предыдущим напарником. Рядом с тобой, Эйдан, люди мрут как мухи. Наверное, уже сбился со счета? Пора татуировки со слезами делать… Я кивнул: — Если мне не изменяет память, за некоторые из этих слез ответственен ты. — Разница в том, что я никого не оплакиваю. Не покупайся на его сентиментальность, Наоми. Стоит ситуации измениться, и он тут же отвернется от тебя. — Кстати, о слезах. Мы поговорили с бывшим сокамерником Вика. — Неужели? И где он? — спросил Карвер. — В «Стренджуэйз». — Никогда не имел удовольствия. Я в этом городе аресту не подлежу. — Я бы не был так уверен. Он рассказал мне про спайсовые махинации в тюрьме… Улыбка на лице Карвера застыла. Я почувствовал на себя взгляд Наоми. — Я ушам своим не поверил, — продолжал я. — Такой человек, как ты, распространяет низкопробнейшую наркоту в тюряге?! Я, конечно, знал, что ты ничем не гнушаешься, но за такое-то платят не больше, чем за разноску газет. — К чему ты клонишь? — Улыбка окончательно сползла с лица Карвера. — Думаю, ты понимаешь, что парню достается от вертухаев. — Так пусть помалкивает. — О том, что они прикарманивают твои деньги? — сказал я, наконец подобравшись к истинной причине визита. Из-за появления Наоми пришлось разводить пустую болтовню насчет Паррсового бредового предположения, что Карвер причастен к убийству Вика. Я верил человеку напротив меня. Если бы он хотел меня убить, то я бы здесь сейчас не сидел. — Прикарманивают? — задумчиво переспросил Карвер. — Серьезно? — Ага, — подтвердил я. — Если парень нашептал тому, кому нужно, может, с ним бы полегче как-нибудь?.. Вид у Карвера был по-настоящему обеспокоенный. Ему так легко удавалось манипулировать людьми, в частности, потому, что для него не составляло труда проявить безграничную эмпатию. Только по-своему. — Тяжко ему приходится? — Очень. Карвер кивнул: — Если это правда, его отблагодарят за сведения. — Он улыбнулся. — Я знал, что у тебя была веская причина прийти. — Коньяк помог. — Я встал, испытывая огромное желание уйти, пока ничего больше не сказано и не сделано. Наоми вышла из кабинета, а я чуть замешкался и обернулся, когда Карвер проговорил мне в спину: — Жаль ту женщину, бывшего детектива-констебля. Которая пропала без вести. Как ее звали? Я ответил не сразу. — Тесса Кляйн. — Да, точно. — Карвер одарил меня улыбкой, от которой леденела кровь. — Она работала под прикрытием, ей было велено подобраться к тебе, так ведь? — Насколько мне известно, она покончила с собой, — сказал Карвер, перестав улыбаться. — А что, тело так и не нашли? Я помотал головой. — Может, плохо искали? Не приходи сюда больше, Эйдан. Можешь оказаться рядом с ней. Видал я людей, которые заигрывали с опасностью, а ты не просто заигрываешь, ты провожаешь ее домой в надежде на поцелуй. Я кивнул и попятился из кабинета. — Впрочем, каждый западает на свой типаж. 9 — Выпьем на дорожку? — спросил я, спустившись по винтовой лестнице. Вместо ответа Наоми направилась к выходу. Я последовал за ней, окликнул: — Подожди! — Что это за фигня была? — спросила она, обхватывая себя руками за плечи. — Такой вот день из жизни. — Боже мой, Эйдан. — Наоми покачала головой, и с минуту мы молча шли по Пиккадилли в сторону Северного квартала. — Поклянись, что ты не у него на крючке. — Да чтоб я сдох, — ответил я. — Тогда что между вами такое? — Все. — Рассказывай. — Он однажды дал слабину в моем присутствии. — Я почувствовал тупую боль в правом колене. — И я тоже. — Та женщина… — Наоми остановилась и посмотрела на меня. — Слушай, я понимаю. Это в прошлом, но, если мы продолжим работать вместе, мне нужно знать, с чего все началось и как далеко зашло. Я кивнул, посмотрел на пешеходов, идущих мимо нас по тротуару, потом наконец сказал: — Мы оба ее любили. — Черт. Какое-то время мы молчали. — Что с ней случилось? Я постарался говорить ровным голосом: — Когда человек перестает быть нужным Зейну, он исчезает. Вот и она стала не нужна. — Черт… — Не она первая, не она последняя. Наоми покачала головой: — Но… как ему удается избежать ответственности? — Молоденькие девушки, сбежавшие из дома или незаконно привезенные из других стран. У одних проблемы с наркотиками, у других психические расстройства. Всем все равно. — Тебе не все равно, — сказала Наоми. Мы зашагали дальше. — Почему ты так думаешь? — Я слышала, тебя избили так, что ты был весь синий… — Ага, на собственной шкуре изучил все оттенки синяков. Она улыбнулась: