— Почему? — спросила она. — Это дань памяти. Самая большая, на которую я только способен. Так вы ради этого сюда явились? Об именах моих детей говорить? Они записаны в свидетельствах о рождении. Это тоже не секрет. — Кстати, о секретах. Что бы рассказали стены дома на Брайарс-Грин, одиннадцать, если бы могли говорить? — Вы тут упомянули об уровне реальности… — Хорошо, пойдем дальше. Что бы сказали соседи за этими стенами? О вашем первом браке? — Я же честно поведал о наших проблемах. — Вы сказали, что боролись с чем-то, — сказал я, доставая свидетельские показания. — Оказывается, не с чем-то, а с кем-то. — Я бросил бумаги на стол. Мур подался вперед. По мере чтения голова его опускалась все ниже. — Можете взять себе, мы сделали копии. Он отодвинулся к спинке стула, подальше от документов. Потом оглядел кабинет так, будто только что очнулся. — Нам нужно знать, с чего все началось, Фрэнк. И чем закончилось. — Все, черт побери, знают, чем закончилось, — сказал он безжизненным голосом. — Отчасти. Вы ссорились из-за Ребекки? Мур посмотрел на меня. — Мы совсем недавно выяснили, что это благодаря ей у вас есть алиби на ночь убийства… — Да, но… — Маргарет узнала о вашей интрижке и выгнала вас? Фрэнк отодвинулся подальше от меня: — Уберите это! Я не пошевелился. Он яростно сбросил документы со стола и тяжело задышал. Потом заговорил, глядя куда-то перед собой: — Кажется, в совместной жизни есть кризис семи лет? Наверное, у нас с Мэгги он произошел позже. На тринадцатом году совместной жизни у меня начался зуд. Потом пошла сыпь. Я пошел к врачу и узнал, что жена заразила меня хламидиозом, сержант. — Лицо Мура внезапно исказила безумная гримаса, будто он вот-вот бросится на меня с кулаками, но он просто кивнул на листки бумаги на полу. — Наверное, в этой ситуации нужно было вести себя достойнее. — Ваши соседи так привыкли к крикам за стеной, что даже не сообщили в полицию, когда явился убийца с ножом. Я бы сказал, что вы вообще не справились с ситуацией. Фрэнк заморгал: — Почему вы вспомнили про Брайарс-Грин? К чему вы клоните? — Перед смертью Мартин Вик отказался признавать вину. С тех пор в деле обнаружились нестыковки. — Я не убивал ее, — с напором произнес Мур. — Боже мой, не детей. И вам известно, что я не мог убить Мартина Вика, потому что был с гостями. Если бы я знал, что он в это время умирает, откупорил бы бутылку хорошего вина. Но я был дома, со свидетелями, так что какая разница? — Он подался вперед и пнул листки на полу. — К чему теперь снова копаться в этом дерьме? 9 — А ведь он в чем-то прав, — сказала Наоми, как только Фрэнк Мур вышел из кабинета. Мы стояли возле открытого окна — очищали легкие после двадцатиминутного вдыхания Хаттоновых миазмов. Наоми все еще сердилась на меня за то, как я провел беседу с Ребеккой и с Фрэнком. — В чем? — спросил я. — Нет смысла ворошить прошлое. Свидетельские показания, конечно, стоило изучить, но он назвал причину. — Почему избивал жену и детей? — Я же не говорю, что он мне нравится. Я говорю только, что он назвал причину — супружеская измена. Я ему поверила. А ты нет? Я посмотрел на Наоми и нехотя кивнул. Фрэнк до сих пор злился на жену за то, что она его заразила. — Но важно не то, верим мы ему или нет, — продолжала Наоми. — А то, что он не мог убить Мартина Вика. Он был с гостями. — По словам жены. Наверняка мы знаем только, что мистер Прости-Забудь не чурается насилия, когда что-то идет не по его. — Тебе это никого не напоминает? — Отвали уже, Наоми. — Пожалуй, так в конце концов и сделаю, — парировала она. Я отошел в другой конец комнаты: — Думай, что хочешь, но не сравнивай меня с Фрэнком Муром. — Ни с кем я тебя не сравниваю, но, если ведешь себя как придурок, не удивляйся, когда тебя так назовут. — Прости, что не соответствую твоим ожиданиям. И что это дело похоже на разгорающийся пожар. — Не надо разговаривать со мной как с безнадежно влюбленной школьницей. Я всего лишь ожидала, что ты порядочный человек. — Твоя планка слишком высока. — Видимо. Ты прицепился к Фрэнку Муру, человеку, который потерял семью, чтобы отвести подозрения от единственного человека, который совершенно точно замешан в деле. От твоей дурацкой подружки, Луизы Янковски. Я не сразу нашелся что ответить. — Я интересуюсь Фрэнком Муром, потому что он лживый подонок. Это значит, я сам такой, что ли? — Я такого не говорила. — Зато сказала, что я пытался тебя поиметь. — А разве не за этим ты привел меня к себе? — Голос Наоми дрогнул, и я вдруг понял, как сильно она обижена. — Если я правильно помню, — сказал я, понизив голос, — ты сама предложила зайти ко мне. — Чтобы выпить. — А кто внушил тебе мысль, что я хотел чего-то другого? — Ты. — Она сглотнула. — То, как ты смотрел на меня, когда открывал дверь. — Как я смотрел? — Не как коллега или друг. Мы оба помолчали. — Тогда прости, — сказал я. — Прости, пожалуйста. — Нет, это ты меня прости. Я ведь пошла с тобой… Я провел рукой по лицу и отвернулся к стене: — Я поговорю с Джеймсом. Спрошу, можно ли перевести тебя к нему в группу. Наоми кивнула. — Тогда на сегодня все. Мне нужно еще кое-что сделать, раз уж я здесь. — Повидать Адама? — предположила Наоми.