Мы зашли в паб по соседству, темный, но уютный, выпили по пинте пива, съели плошку орешков. Я кивнул: — Обидные слова, но она подтолкнула нас в правильном направлении. Сьюзен не может иметь детей из-за запущенного хламидиоза, которым заразилась двенадцать лет назад… — А брак Фрэнка и Мэгги распался из-за того же венерического заболевания, — сказала Наоми. — Откуда Эстер все это известно? — По фотографиям на телефоне понятно, что она по крайней мере один раз говорила с Виком перед тем, как он умер, и есть вероятность, что отношения у них были и до этого… — А еще она украла из дома Блейка какие-то бумаги. — Наоми посмотрела на меня. — Ну давай, скажи вслух. — Что сказать? — Что между Мурами и Виками есть какая-то связь. — События совпадают по времени. Допустим, у Мартина Вика и Маргарет была интрижка. Появляется никому не известная зацепка. Возможно, даже мотив убийства… — То есть? — Вик обвиняет Маргарет Мур в том, что она его заразила, разрушила его брак. Убивает ее и детей. — Или Фрэнк Мур узнает об измене Маргарет, — продолжила Наоми. — В приступе ярости убивает ее и детей и подставляет ее любовника. — У Фрэнка есть алиби на ночь убийства. Вот в чем загвоздка. — И не единственная, — сказала Наоми. — Вик был одержим Лиззи. Как это соотносится с тем, что у него была интрижка с ее матерью? — Может, это копы тогда додумали? Наоми покачала головой: — Свидетели видели, как он околачивался возле школы и дома, следил за ней. — Он мог ходить туда в надежде увидеться с ее матерью. — В его номере нашли одежду Лиззи. И не забывай о Полубоксе. — А он тут при чем? — Он ненавидел Вика, потому что в тюрьме у того были фотографии Лиззи. Газетные вырезки… Я неохотно кивнул. Это был один из тех редких случаев, когда Полубоксу можно было поверить. Адам даже показал мне фотографии, найденные у Вика. — А что, если у Мартина были отношения с Лиззи? — спросил я. — С ребенком-то, Эйдан? — Это еще не самое странное. Посмотри на Вика и Эстер. Он помыкал ею даже из тюрьмы. Разница в возрасте тоже немаленькая. — То есть ты хочешь сказать, что у Мартина Вика была связь с Лиззи и он ее заразил?.. Я кивнул. — Но погоди, как Фрэнк мог подцепить хламидиоз от собственной дочери? Я ничего не сказал. Мысли Наоми отразились на ее лице. — Ну и воображение у тебя! — Воображение воображением, но у Фрэнка определенно появляется мотив для убийства. — Согласна… — И что бы там ни понаписали в деле, появляется возможная связь между семьями, о которой раньше никто не подозревал. — И что с этим делать? Маргарет в этой истории — как слон, которого никто не заметил. Про вензаболевание мы узнали только потому, что Фрэнка потрясли показания соседей. — Слон, Слоун… — Я достал телефон и набрал номер. — Я сажусь в поезд, — сказал журналист, беря трубку. — В тихий вагон. — Рад за тебя, Чарли, но у меня есть просьба. — Обратись к автоответчику. — Знаешь, мы все еще можем тебя арестовать. Он ничего не сказал. — Можешь организовать утечку информации?.. — Что бы ты там обо мне ни думал, печатное слово — то, ради чего я живу и гроблю свое здоровье. Меня не манит быть чьим-то рупором. — Печатное слово распространяется не так быстро, как нужно… — А что быстрее? «Твит», что ли? — сказал он после паузы. — Ну давай… Что тебе там птичка начирикала? — Детектив-инспектор, выживший после покушения в больнице Святой Марии, идет на поправку семимильными шагами. Его вывели из медикаментозной комы, и завтра утром мы расспросим его о покушении. — В котором часу? — С утра пораньше. — Ладно, сделаю. Но потом мы в расчете. — Договорились, — сказал я и нажал «отбой». Бармен объявил, что они скоро закрываются. Наоми недоуменно сдвинула брови: — Сатти же еще не проснулся… — Хочу проверить, кто придет его проведать. Пока что поезжай в «Стренджуэйз». Подними дело Фрэнка Мура. Когда нанят на работу, что за консультации, кто посещает — всё. — Прямо сейчас? — Это тюрьма. Хочется верить, что там кто-нибудь да не спит. — А ты? Я осушил бокал. — Ты была права, я забыл про Полубокса. 7 — Что? — переспросил Аксель, глядя на меня сквозь дверную цепочку. На этот раз я не взял с собой набор медвежатника, пришлось мокнуть под дождем, пока меня не впустила в дом какая-то старушка. И я еще не отдышался после подъема пешком на десятый этаж. — Самому не верится, что я это говорю, но мне надо побеседовать с Полубоксом. — Нету его. — Аксель стал закрывать дверь, но я просунул ногу в щель. Он посмотрел на меня. — У нас новый столик, если злость выместить надо. Я ждал. — Он ведет вечер в «Карлайле».