– Расскажи. – Началось все года три назад с головных болей. До этого мне жилось хорошо. Все, чего ни захочу, само шло в руки. Мне еще тогда нужно было задуматься. Создатель не любит, когда люди слишком счастливы, – горько сказал Финн. – Местный священник был неплохой человек, но в книге Создателя много говорится о людских страданиях, и он, похоже, думал, что так и надо. – Что произошло? – Мы с двоюродным братом открыли в деревне кузницу. Дела шли в гору. В основном занимались починкой, но иногда и новые вещи ковали: косы, топоры, подковы. Потом я встретил девушку… Финн замолчал и уставился в темноту. Заговорил он нескоро, и голос его стал хриплым. – В первый раз я сбил с ног пьяницу. Он сам напросился. Никто и не понял, что случилось, все решили – спьяну упал. Все, кроме меня. В другой раз, когда я разозлился, несколько человек свалились с крыши. Я изо всех сил старался держать это в себе, но от этого было только хуже. Наконец правда вышла наружу. Я перед старейшиной чуть на коленях не ползал, но он все-таки отправил письмо в Красную башню. Через два месяца явился старик, чтобы меня испытать, и мне пришлось туда уехать. – И долго тебя не было дома? – Полгода. Балфрусс покачал головой и свысока произнес: – Всего-то? – Оказалось – слишком долго, – ответил Финн. – Когда я вернулся, все было по-другому. В моем доме жили чужие люди. Двоюродный брат нашел другого напарника. А она… – Финн опять запнулся. – Это проклятье. – Не обязательно. – Я не хотел… Можешь из меня это выжечь? – спросил Финн с отчаянием в голосе. Он начал злиться – голубые мотыльки затанцевали между пальцами, собираясь в ладонях живым огнем. Финн сердито тряхнул головой, и магическое пламя исчезло. – Этим даром можно управлять. – Он опасный. Я чуть не убил тех, кто мне дорог. Я хочу от него избавиться. Ты мне поможешь? – Только не так. – Тогда какой от тебя прок? Финн допил воду и вернулся к наковальне. Балфрусс понаблюдал, как он вымещает злобу на бесформенном куске металла, а затем побрел к своей палатке. Услышав шаги, Элоиза с надеждой подняла взгляд, однако маг покачал головой. Дариус храпел в шатре, а Туле сидел у костра и доедал рагу. Он посмотрел на Балфрусса с сочувственной улыбкой. «Нужно время», – сказал Туле. Балфрусс кивнул – а что ему оставалось? Сейчас до Финна не достучаться, но он не бросит попыток. Кузнец отчасти был прав: он опасен и, если не научится управлять своей силой, может по чистой случайности убить их всех и многих других. Тяготы дня взяли свое. Балфрусс чувствовал себя опустошенным. Скоро он уже спал, и сны его были наполнены картинами детства. Магу снилась разрушенная деревня, которую он не видел уже двадцать лет. Глава 11 Армия отступила, и Таландра вместе со всеми переехала дальше на восток, в очередное чужое поместье. Хотя принцесса заняла свои комнаты только вчера, она уже до отказа набила их книгами и бумагами. Каждый вечер сюда переправлялись с гонцом десятки сообщений со всех голубятен столицы. Крошечные бумажки с зашифрованными посланиями усеяли стол в ее новом кабинете. Таландра развернула последнее письмо от главы шпионской сети в Йерскании. Подручные Гундера, следуя ее указаниям, начали распространять слухи о Тэйконе и его чудесах. Мифология, которую строил вокруг себя император, покоилась на горах лжи, но до сих пор народы запада были слепы к ужасной правде. Возможно, отчаяние убедило их, что рядом ходит пророк, и они закрывали глаза на его безумие и извращение веры. Отец принцессы обсуждал с генералами их недавнюю стратегию и то, как она повлияла на сегодняшний бой. Братья возвращались с передовой и к военному совету не успевали. Балфрусс по настоянию короля присоединился к совету, чтобы изложить свой взгляд на ход войны с точки зрения мага. Все, включая Таландру, заметили его изможденный вид – а ведь война началась лишь несколько дней назад. – Все идет превосходно, – сказал Граэгор. – Рвы и ловушки делают свое дело. Не зря мы их копали без разгибу. Если так пойдет и дальше, численный перевес врагу не поможет. – Это ненадолго, – возразил Вулф. – Старые ловушки свое отработали, а выкопать новые мы не успеем. – Все же польза от них была, наступление удалось замедлить, – примирительно сказал король, стараясь не раздражать Граэгора понапрасну. До того как Таландра еще девочкой познакомилась с седым генералом, она и не думала, что человек может все время быть таким злым. В последние несколько дней Граэгор гневился даже чаще обычного. Вряд ли в этом была виновата война – на своем веку он видел и не такое, а значит, имелась другая причина, личная. Вот только личного – ни семьи, ни чего-то похожего на обычную жизнь – у Граэгора не было. Он всего себя отдал службе. Принцесса отметила про себя: не забыть бы тактично расспросить отца, когда они в следующий раз останутся наедине. Генерал-сквернослов потер глазную повязку и отхлебнул эля. Как ни странно, до этого он не пил, хотя остальные уже прикладывались к кружкам. Граэгор был, как всегда, одет в черную броню. Таландра вдруг поняла, что никогда не видела его в другом облачении и без грозного топора на боку. – Что ответили моррины? – спросил у нее король. – В конце концов согласились. Севелдром стал им вторым домом, так что они готовы защищать его с оружием в руках. Отряд уже в пути и прибудет к утру. Завтра новолуние. Атака назначена на два часа пополуночи. Моррины прекрасно видели в темноте, так что из них вышли бы первоклассные убийцы и шпионы. К сожалению, большинство с презрением относилось к этим занятиям. Притворство и даже некоторые детские игры считались среди морринов едва ли не смертным грехом. Бродячие актеры никогда не забирались далеко на север, чтобы впустую не тратить время. Строгие церковные догматы, которые были частью морринской культуры, постепенно замещали собой законы страны. Пройдет еще несколько лет, и Морриноу превратится в теократию, а судьбу народа будут решать религиозные вожди. Вот почему так трудно было найти хотя бы одного моррина, согласного порвать с вековой традицией и рискнуть всем ради будущей свободы. В то же время те, кто давно жил в Севелдроме, вполне могли согласиться напасть на обозы врага. – Кто их поведет? – спросил король. Рядом с ним стояла кружка эля, однако он за все время едва смочил губы. – Кулдарран, – отозвался Вэннок. – Он человек порядочный и никогда не теряет голову. – Хорошо. Итак, – король набрал в грудь воздуха, – расскажите мне о потерях. – Не такие серьезные, как мы ожидали, – ответил Граэгор. – Ловушки и тактика быстрых ударов почти не оставили врагу времени на атаки. Мы сдали назад, а разведчики обеспечили прикрытие. – Он кивком головы показал на Вулфа. Да уж, похвала хоть куда… Старый генерал явно был чем-то расстроен. – На каждого убитого с нашей стороны приходится от трех до пяти врагов, – добавила Таландра. – Самые большие потери мы понесли, когда они прорвались через северный проход. Все, кто был в комнате, знали: нынешняя тактика годится лишь для того, чтобы замедлить преследование. Как только оба войска отойдут на приличное расстояние от Рытвинных холмов с их неровными землями, придется дать открытый бой. Даже тогда им не избежать постепенного отступления, а затем начнется то, чего Таландра боялась больше всего. – А что боевые маги? – обратился король к Балфруссу. – Утомлены. Хотя один из Осколков убит, легче не стало. – Почему? – спросил Граэгор. – Ведь вас теперь больше. – Не все так просто. – Что сложного? – Одни боевые маги сильнее других, – объяснил Балфрусс. – То же касается и Осколков. – Разве вы не сильнее, когда вместе? – все больше раздражался генерал. – Граэгор! – одернул его король. Балфруссу это стало надоедать. – Разве я учу вас, как устраивать ловушки и куда направлять войска? – спросил он. Граэгор открыл было рот, но Балфрусс его перебил. – Вы понятия не имеете, как работает магия. – День был долгий, – вмешался король. – А утром вас ждет обратная дорога. Спасибо, что явились на встречу. Балфрусс пожал ему руку и под пристальным взглядом Граэгора вышел из комнаты. – Какие настроения среди солдат? – продолжал Маттиас. Остальные генералы посмотрели на Вэннока, который почти все время проводил в лагере. Граэгор ни на шаг не отходил от короля, а Вулф нигде долго не задерживался и не знал, чем живут простые вояки. – Когда мы потеряли северный проход, люди приуныли, но с тех пор воспрянули духом. Не припомню, чтобы солдаты так хорошо сражались. Даже странно, – с искренним удивлением сказал Вэннок. – Ничего странного, – отозвался Граэгор. – Я не в первый раз вижу: солдаты сближаются, когда понимают, что между ними и Создателем никого, кроме однополчан, нет. – Здесь что-то другое, – произнес Вэннок, закусив губу. – Другое или нет, это работает, так что нечего воду толочь, – ответил Граэгор, опять выходя из себя. – Тала, у тебя есть новости с запада? – спросил король. Принцесса передала им последние донесения шпионов о перемене в здоровье Тэйкона. – Есть еще более тревожные слухи. Горстка зекорранских фанатиков объединила свои религиозные пророчества с отколовшейся морринской сектой. Ничем не примечательный культ перерос в нечто большее. – То есть? – спросил Граэгор. – Тэйкон положил начало собственной религии. – Яйца Создателя! – презрительно сплюнул старый генерал. – Зачем ему это? – спросил Вэннок. – Моррины и зекорранцы никогда не променяют веру предков на новую религию. – Он пытается укрепить свое положение. Чем прочнее связь между писанием о Пресветлом Владыке и сказками о Тэйконе, тем легче убедить людей, что он – долгожданный пророк. Фанатики чувствуют себя изгоями и отчаянно жаждут власти. Они собрались под знамена Тэйкона, потому что сейчас это самая могущественная сила на Западе.