– Наживы. – Я в первую голову подумал о деньгах. Не о пользе нашего дела, а о деньгах. Регори чувствовал к себе отвращение. Он выпрямил спину и впервые за много лет встал во весь рост. – Я так долго был толстым купцом, что начал думать, как он. Пора ему умереть. Ожирение, слабое сердце… Ты, как его племянница, унаследуешь лавку. – Когда ты уезжаешь? – Через несколько дней. Я дам тебе время закончить дела, только не оставляй следов. Роза всем видом показывала, что ей это не по душе, однако кивнула. – Приходи через два-три дня, обсудим подробности моей смерти. Как племянница, ты унаследуешь также мой дом. Жить ли в нем – решай сама. Он проводил ее до двери. Напоследок Роза смерила его непроницаемым взглядом. Она скорее всего решила, что старый друг выжил из ума. Честно говоря, он уже сам не знал, что у него на уме. Вернувшись в дом купца Гундера в последний раз, Регори, несмотря на свой накладной живот, чувствовал себя гораздо легче. Глава 46 Таландра взяла из кипы бумаг последнее донесение и устроилась в кресле, с трудом подавив желание закинуть ноги на стол – королеве это не к лицу. Во всяком случае, такого мнения придерживался главный дворецкий, заставший ее вчера в этой позе. Отложив на минуту отчет, Таландра в который раз посмотрела на утреннее письмо. Можно было не перечитывать – она помнила его содержание наизусть. И все же не могла отвести от него глаз. За ним, конечно, последуют и другие. Теперь все изменится – а ведь она только начала строить новую жизнь… Таландра оставила отчет на столе, открыла окно и окинула взглядом свой город. Два дня прошло с тех пор, как объявили об окончании войны. Два дня назад послы от западной армии подошли к городу под мирным флагом и смиренно признали свое поражение. Два дня столицу не сжимало стальное кольцо и крики умирающих не наполняли воздух. Хотя по ночам, в самый темный час, их мольбы еще звенели в ушах королевы, ей больше не приходилось смотреть, как люди гибнут на крепостных стенах. Жизнь в городе наконец-то начала входить в обычное русло. Почти все, кто уехал накануне осады, вернулись, и людской поток у ворот по-прежнему не иссякал. Возобновилась торговля, и караваны – пока немногочисленные – понемногу готовились к путешествию на запад. Несмотря на то что войну объявили оконченной, купцы не желали испытывать судьбу. С каждым караваном шли драссийские «кулаки» – из наемников или из личной охраны. На запад уже отправились несколько делегаций, состоявших из морринов и зекорранцев, а также послов, которые с начала войны оказались заперты в городе. Где-то на столе у Таландры лежали письма от разгневанных горожан, сетовавших на невыносимые жизненные условия. Одно из них было подписано морринским послом Кортаирленом. В начале войны он охотно принял покровительство королевы, но теперь утверждал, что его держали в нищете. У Шани были другие сведения: всю войну моррин ни в чем себе не отказывал, пил без просыха и принимал визиты дорогих шлюх. Через два дня генерал Вэннок поведет на запад несколько тысяч воинов и объединит силы с войском Йерскании. Таландра намеревалась сдержать обещание, которое ее отец дал Сэндану Туле. В Шаэле по-прежнему царил хаос. Повстанцы освободили несколько городов, но у воргов все не как у людей. Они не уйдут, проиграв одну битву. Конец войны не значил для них ровным счетом ничего. Таландра сомневалась, что они вообще когда-нибудь подчинялись Тэйкону. Безумный король скорее всего просто включил их в свои планы. Ворги всегда были рады испытать силу и мастерство на поле боя, потому и согласились пойти войной на Севелдром. До сих пор Таландра обменялась с королевой Йерскании всего несколькими записками, но уже знала, что сможет поучиться у нее сложному делу управления страной. Тон посланий обнажал острый ум и мрачное чувство юмора. Да, можно было не сомневаться: они поладят. Взгляд Таландры скользнул по крышам, задержался на огромном шпиле собора Создателя и остановился на городских стенах. С них до сих пор отмывали кровь. После осады многие камни возле ворот навеки останутся в пятнах. Кое-кто из аптекарей предлагал для очистки особые зелья, которые с шипением въедались в поверхность камней и оставляли глубокие трещины. Не сидели без дела и инженеры: они советовали вынуть целые куски из стен и отстроить их заново – прочнее и толще, чем прежде, а заодно добавить парочку неприятных сюрпризов. Таландра пока велела им испытывать собственные теории. Когда-нибудь они закончат спорить и придут к королеве с готовыми предложениями. Вчера Таландра бродила по стенам, где погибло несметное число ее воинов, и подол ее платья стелился по залитым кровью камням. Сегодня она запретила горничной прикасаться к нему. Платье все еще висело в шкафу, однако напоминание это было слишком уж мимолетным. Память следовало увековечить – ради каждого жителя города, ради всех, кто когда-нибудь сюда приедет. Ее раздумья прервал резкий стук в дверь. Таландра подошла к столу и быстро перемешала бумаги, спрятав одну из них в середине кучи. – Войдите. Дверь открыла Шани. На ней были обтягивающие небесно-голубые штаны и жакет в тон. Черные волосы стягивал узкий гребешок, отчего лицо казалось еще длиннее. Нет, прическа ее не красила. С другой стороны, цвета и крой одежды были подобраны удачно, а штаны подчеркивали изящество роскошных ножек. Таландра чуть было не сказала это вслух, но вовремя себя одернула. Шани подчеркнуто вежливо поклонилась. – Ваше Величество, как вы себя чувствуете? – церемонно спросила она. – Хорошо, спасибо. Садись, пожалуйста, – предложила Таландра, усаживаясь в кресло возле стола. – Благодарю, – ответила Шани, заняв место напротив. Ее глаза цвета янтаря скользнули по куче бумаг. На щеках и шее шпионки пробивались слабые пурпурные линии – явный признак того, что она плохо спала. – Вы заняты, Ваше Величество? – Как всегда. Но на встречу с тобой у меня время есть. Какие новости? Шани достала из жакета несколько кусочков бумаги. Некоторые были сложены много раз – они явно побывали на лапке птицы или летучей мыши. Трудно было поверить, что считаные дни назад Таландра сама забирала с чердака зашифрованные послания от шпионов. – Утром я получила донесение из Зекоррии. Там официально началась гражданская война. Таландра глубоко вздохнула и задумалась, просчитывая последствия. Шани подождала, пока ей позволят продолжать. – Вчера первосвященник Филбин при огромном скоплении народа прочитал проповедь против короля Тэйкона и призвал людей низвергнуть фальшивого пророка. Он также признался, что был одурачен, и просил за это прощения. – И что, получил прощение? – скривилась Таландра. Шани, стиснув зубы, кивнула. – Филбин сказал, что готов отречься от святого престола и сложить с себя руководство Церковью. Сказал, что не заслужил быть их пастырем. – И этим только добавил себе сторонников. Теперь его полюбили еще сильнее. – Он народный герой. В стране начались марши и мирные выступления. Дошло до того, что один солдат убил протестующего. Правители округов созвали Чрезвычайный Совет, но договориться, увы, не смогли. Сторонники Тэйкона в меньшинстве, однако в Зекоррии многие по-прежнему верят, что он их пророк и спаситель. С тех пор Филбин заклинает людей не повторять его ошибку и вместе с ним пойти против императора. Таландра вскипела от возмущения. – Ты читала мои отчеты о первосвященнике? – Читала. – Тогда ты знаешь, что он за человек. Меня тошнит от одной мысли, что люди считают этого извращенца героем. – С ним может случиться какое-нибудь несчастье. Филбин страдает от лишнего веса, да и не молод уже. Таландра отмахнулась. – Даже если все будет выглядеть естественно, в его смерти наверняка обвинят сторонников Тэйкона. Не хватало только, чтобы из него сделали мученика. Тогда его имя будут знать и мои внуки. В комнате повисла неловкая тишина, которую нарушали слабые выкрики торговцев далеко в городе. – В Зекоррии Избранные охраняют храмы Тэйкона, – нарушила молчание Шани. – Однако остальные страны от его подручных избавились. В южных королевствах Избранные никогда не пользовались народной поддержкой. Что с ними сделали моррины, можно догадываться. – Благодаря восстанию от храма в Перицци осталось одно пепелище. Йерсканцы хотят построить на его месте что-то другое. Я слышала об этом от королевы. Она поклялась найти всех приспешников Тэйкона, которые залегли на дно. И по-моему, она не из тех, у кого слова расходятся с делом. – Ваше Величество… – Пожалуйста, Шани, не называй меня так, когда мы одни. – Ваше Величество, – повторила Шани, заставив Таландру вздохнуть, – я бы советовала быть сдержаннее в оценках королевы. Стоит отдать ей должное в связи с недавними успехами, однако она позволила Тэйкону манипулировать собой. Конечно, обстоятельства были чрезвычайные – я не сомневаюсь, что в будущем она проявит большую осторожность, – однако нам не следует всецело полагаться на нее, чтобы избежать повторения подобных ситуаций. Таландра подошла к окну, не в силах смотреть на свою бывшую любовницу и – тоже, как видно, бывшую – подругу. – Что бы ты посоветовала? – Гундер просил как можно скорее прислать новых агентов, чтобы обеспечить широкое присутствие в Перицци. Йерскания остается центром торговли на западе, и все дела по-прежнему будут вестись через ее столицу. – Я согласна. Когда они готовы отправиться? Шани вежливо кашлянула. – Я предвидела ваш ответ, Ваше Величество. Люди вышли в путь этим утром с первым караваном купцов. – Замечательно. Держи меня в курсе. – Слушаюсь, Ваше Величество. – Пока ты не ушла, я хочу кое-что тебе подарить, – сказала Таландра, подходя к столу. Она достала связку из трех черных железных ключей и передала их Шани. – Это ключи от Черной библиотеки. Там хранятся все тайны, которые я собрала за последние двадцать лет. Теперь ты глава разведки. Они твои. Шани потеряла дар речи. – Что-нибудь еще? – спросила Таландра. – Нет, Ваше Величество. Шпионка направилась к выходу, но задержалась возле стола и извлекла из кипы бумаг один-единственный листок. – Могу я узнать, что это? Она держала в руке набросок, который королева сделала несколько часов назад.