«Еще одна проверка. Она никогда не спрашивает, зачем мои проверки. Она относится к ним, как к блошиным укусам. Ее Владыка приказал? Найла повинуется. Я не должен ничему позволить изменить такие отношения между нами.» В прежние дни из нее бы вышел превосходный шедауд, подумал Лито. Это было одной из причин, по которой Лито дал Найле криснож, настоящий криснож, сохранившейся в сьетче Табр. Он принадлежал одной из жен Стилгара. Найла носила его спрятанным в ножнах под своими облачениями — больше как талисман, чем как оружие. Вручая ей нож, он исполнил весь старинный ритуал — и удивился тому, что эта церемония пробудила в нем эмоции, которые он считал похороненными навсегда. — Это — зуб Шаи-Хулуда. Он протянул ей нож на своих покрытых серебряной оболочкой ладонях. — Возьми его и стань частью и прошлого, и будущего. Если ты запятнаешь его, прошлое лишит тебя будущего. Найла приняла сначала криснож, затем ножны. — Извлеки кровь из пальца, — приказал Лито. Найла повиновалась. — Теперь спрячь клинок. И никогда не обнажай его, если не собираешься пролить крови. Найла опять повиновалась. Лито с печалью размышлял над этой старой церемонией, наблюдая за трехмерным образом приближающейся Найлы. Если нож не закален по старому способу Свободных, лезвие будет становиться все хрупче и бесполезней. Оно сохранит форму крисножа на протяжении жизни Найлы, но не дольше того. «Я отшвырнул прочь частичку прошлого.» Как же печально, что шедауты прошлого стали сегодня Рыбословшами. И настоящий криснож используется для того, чтобы еще крепче привязать слугу к своему хозяину. Он знал, что некоторые считают его Рыбословш настоящими жрицами — его ответом Бене Джессериту. «Он создает другую религию», — утверждает Бене Джессерит. «Чушь! Я не создал религии. Я и есть религия!» Найла вошла в святилище башни и остановилась в трех шагах от тележки Лито, взгляд долу, как и положено. Все еще погруженный в свои воспоминания, Лито сказал: — Погляди на меня, женщина! Она повиновалась. — Я создал святое непотребство! — сказал он. — Религия, возведенная вокруг моей персоны, вызывает мое отвращение! — Да, Владыка. Зеленые глаза Найлы на золоченых подушечках ее щек глядели на него без всякого вопроса и сомнения, без всякого размышления, без необходимости давать ей какой-либо ответ. «Если я пошлю ее собирать звезды, она пойдет и постарается это сделать. Она думает, что я опять ее испытываю. Я и впрямь верю, что она могла бы меня рассердить.» — Этой проклятой религии следует со мной и кончиться! вскричал Лито. — Почему я должен желать распространять религию на мой народ? Религия рушится изнутри — точно так же, как империя и отдельные люди! Все это — одно и тоже. — Да, Владыка. — Религии создают радикалов и фанатиков тебе подобных! — Благодарю Тебя, Владыка. Быстротечная псевдоярость улеглась в нем, едва он заглянул в глубины своих воспоминаний. Ничто не пробьет твердую оболочку веры Найлы. — Топри направил мне донесение через Монео, — сказал Лито. Расскажи мне об этом Топри. — Топри — червяк. — Разве не так ты называешь меня, когда ты среди мятежников? — Я повинуюсь моему Владыке во всем. Туше! — То есть, этому Топри — грош ломаный цена? — спросил Лито. — Сиона правильно его оценила. Он несуразен. Через несколько секунд, после того как Кобат начал говорить, у нее были доказательства, что Топри — шпион. «Все остается собой, даже Монео», — подумал Лито. «Топри плохой шпион.» То, что все совпадает с тем, каким ему должно быть развеселило Лито. Мелкие махинации мутят воду, которая все равно остается для него совершенно прозрачной. И при этом исполнители ролей продолжают играть согласно его сценарию. — Тебя Сиона не подозревает? — спросил Лито. — Я не несуразна. — Ты знаешь, зачем я тебя вызвал? — Чтобы испытать мою веру. «Ах, Найла. Как же мало ты знаешь об испытаниях.» — Мне нужно знать, как ты оцениваешь Сиону. Я хочу увидеть эту оценку на твоем лице, в твоих движениях, услышать в интонациях твоей речи, — сказал Лито. — Сиона готова? — Именно в такой и нуждаются Рыбословши, Владыка. Почему Ты идешь на риск потерять ее? — Насильственно приближать исход — самый верный путь к потере того, чем я в ней больше всего дорожу, — ответил Лито. — Она должна прийти ко мне во всей нетронутости своих сил. Найла опустила взгляд. — Как приказывает государь. Лито был знаком этот ответ. Найла всегда отвечает так, если не в состоянии что-либо понять. — Она останется в живых, Найла? — По тому, как Владыка описывает это испытание… — Найла подняла взгляд на лицо Лито и пожала плечами. — Не знаю, Владыка. Что она сильна, это верно. Она единственная выжила, столкнувшись с волками. Но ею управляет ненависть. — Вполне естественно. Скажи, Найла, как она поступит с украденным у меня? — Разве Топри не доносил Вам о книгах, в которых, говорят содержатся ТВОИ СВЯЩЕННЫЕ СЛОВА? «Странное у нее умение лишь голосом заставлять слова звучать с большой буквы», — подумал Лито. Он ответил сухо и резко. — Да, да. Икшианцы получили копию, а скоро и Космический Союз, равно как и Бене Джессерит будут усердно корпеть над их расшифровкой. — Что это за книги, Владыка? — Мое послание моим подданным. Я хочу, чтобы все его прочли. И что еще мне действительно хочется знать, — что говорит Сиона о тех планах Твердыни, которыми она завладела. — Она говорит, что под Вашей Твердыней, Владыка, находится огромный запас меланжа — и планы выдают это с потрохами. — Планы этого не выдают. Она будет рыть подкоп? — Она пытается сейчас получить для этого икшианские орудия. — Икс ей их не поставит. — Этот запас спайса действительно существует, Владыка? — Да. — Ходит слух, что Твой спайс надежно защищен, Владыка. Что весь Арракис будет уничтожен, если кто-нибудь попробует украсть Твой меланж. Это правда? — Да, и это потрясет всю империю. Ничего не сохранится — ни Космический Союз, ни Бене Джессерит, ни Икс или Тлейлакс, ни даже Рыбословши. Она содрогнулась, затем сказала: — Я предотвращу любую попытку Сионы добраться до Твоего спайса. — Найла! Я приказал тебе подчиняться Сионе во всем. Вот как ты мне служишь? — Владыка? — она стояла в страхе перед его гневом, ближе к потере веры, чем когда-либо. Это был кризис, им самим спровоцированный — он заранее знал, чем все должно кончиться. Найла понемногу расслабилась. Он видел, какую форму принимают ее мысли, они словно высветились перед ним: «Наивысшее испытание!» — Ты вернешься к Сионе и будешь охранять ее жизнь даже ценой собственной жизни, — сказал Лито. — Такова задача, возложенная мной на тебя и принятая тобой. Именно для нее ты выбрана. Вот почему именно ты носишь нож из Дома Стилгара. Ее правая рука поднялась туда, где скрывался под плащом криснож. «Насколько же верно: оружие способно свести поведение человека к предсказуемой модели», — подумал Лито. Он поглядел как завороженный на жесткое напряженное тело Найлы. Ее глаза были пусты для всего, кроме преклонения. «Наивысший риторический деспотизм… я презираю это!»