— Люди инстинктивно понимали, что их феромоны их выдают, — сказал Лито. Женщины стояли неподвижно. Они его услышали. Из всех людей, Преподобные Матери обладали наибольшими способностями понимать его скрытые послания. — Вы хотели бы подорвать меня из-за богатства моей памяти, — сказал Лито обвиняющим голосом. — Мы ревнивы, Владыка, — призналась Луйсеал. — Ваше представление о спайсовой эссенции неверно, — сказал Лито. — Песчаная форель ощущает ее только как воду. — Это было испытание, Владыка, — сказала Антеак. — Вот и все. — Вы хотели испытать меня? — Осуди наше любопытство, — сказала Антеак. — Я тоже любопытен. Поставьте вашу эссенцию спайса на выступ рядом с Монео. Я оставлю ее у себя. Медленно, показывая размеренностью своих движений, что она не собирается предпринимать нападения, Луйсеал запустила руку под плащ и достала небольшой фиал, блеснувший наполнявшим его голубым свечением. Она аккуратно поставила фиал на выступ. Ни одним движением она не показала, что могла бы постараться предпринять что-нибудь отчаянное. — Видящая Правду, разумеется, — сказал Лито. Она поблагодарила его слабой гримасой, означавшей неудачную попытку улыбнуться, затем отошла и встала рядом с Антеак. — Где вы достали эссенцию спайса? — спросил Лито. — Мы купили ее у контрабандистов, — ответила Антеак. — Контрабандистов не существует уже почти двадцать пять сотен лет. — Что не промотано, то сохранено, — сказала Антеак. — Понимаю. А теперь вы должны переоценить то, что вы думаете о своем собственном терпении, ведь так? — Мы все это время наблюдали эволюцию Твоего тела, Владыка, сказала Антеак. — Мы думали…, — она позволила себе слегка пожать плечами, ровно настолько, насколько этот жест допустим для Сестры, просто так его не делающей. Лито в ответ поджал губы. — Я не могу пожать плечами, — сказал он. — Ты нас покараешь? — спросила Луйсеал. — Ради того, чтобы развлечься? Луйсеал поглядела на фиал, стоявший на выступе. — Я поклялся вознаградить вас, — сказал Лито. — И я вознагражу. — Мы бы предпочли охранять Тебя, войдя с тобой в сотрудничество, Владыка, — сказала Антеак. — Не ищите слишком великой награды, — возразил Лито. Антеак кивнула. — Ты ведешь дела с икшианцами, Владыка. У нас есть основания полагать, что они могут рискнуть предпринять что-либо против тебя. — Я страшусь их не больше, чем вас. — Ты ведь наверняка слышал, чем занимаются икшианцы, сказала Луйсеал. — Монео иногда мне приносит копии посланий, которыми обмениваются частные люди или группы в моей Империи. Я слышу много историй. — Мы говорим о новой Богомерзости, Владыка! — заявила Антеак. — По-вашему, икшианцы могут создать искусственный разум? осведомился Лито. — Мыслящий так же, как человеческий? — Мы страшимся этого, Владыка, — сказала Антеак. — Вы что, хотите заставить меня поверить, будто Ордену до сих пор сколько-нибудь дороги заветы Бутлерианского Джихада? — Мы не доверяем тому неизвестному, что может возникнуть из впечатляющей технологии, — сказала Антеак. Луйсеал наклонилась к Лито. — Икшианцы хвалятся, что их машина будет преодолевать время подобно тому, как это делаешь Ты, Владыка. — А Союз утверждает, что вокруг икшианцев царит Время Хаоса, — насмешливо возразил Лито. — Должны ли мы страшиться всего творческого? Антеак жестко выпрямилась. — Я правдив с вами обоими, — сказал Лито. — Я признаю ваши способности. Признаете ли вы мои? Луйсеал коротко кивнула ему. — Тлейлакс и Икс сомкнулись с Космическим Союзом и добиваются нашего полного сотрудничества. — И вы больше всего страшитесь Икса? — Мы страшимся всего, что мы не контролируем, — ответила Антеак. — Меня вы не контролируете. — Если б не было Тебя, люди нуждались бы в нас! — заявила Антеак. — Наконец-то правда! — сказал Лито. — Вы обращаетесь ко мне как в вашему оракулу, просите меня унять ваши страхи. — Создаст ли Икс механический мозг? — жестко контролируемым голосом спросила Антеак. — Мозг? Конечно нет! Луйсеал вроде бы расслабилась, но Антеак оставалась неподвижной. Ее не устраивал ответ Оракула. «Почему эта глупость повторяется с такой монотонной точностью?» — подивился Лито. Его жизни-памяти предложили ему бесчисленные сцены, в точности совпадающие с этой — пещеры, жрецы и жрицы, охваченные священным экстазом, зловещие голоса, извергающие мрачные пророчества сквозь дым священных наркотиков. Он поглядел на переливчатый фиал, стоявший на выступе рядом с Монео. Какова его нынешняя стоимость? Более, чем огромна. Это же эссенция. Концентрация сконцентрированного богатства. — Вы уже уплатили своему оракулу, — сказал Лито. — Мне доставит удовольствие отдать вам по полной цене. Как же встрепенулись женщины! — Слушайте меня! — заявил он. — То, чего вы страшитесь, это не то, чего вы страшитесь. Лито понравилось, как это прозвучало, достаточно зловеще для любого оракула. Антеак и Луйсеал воззрились на него, покорные просительницы. Позади них кашлянула послушница. «Позднее они определят, кто это сделал, дадут ей выговор», — подумал Лито. У Антеак было теперь достаточно времени, чтобы поразмыслить над словами Лито. Она сказала: — Затемненная правда правдой не является. — Но я правильно сориентировал ваше внимание, — сказал Лито. — Говоришь ли Ты нам о том, чтобы не бояться машины? спросила Луйсеал. — У вас есть сила разума, — сказал он. — Почему взывать ко мне? — Но мы не обладаем Твоими силами, — сказала Антеак. — То есть, вы жалуетесь, что не ощущаете нежной ткани волн времени. Вы не ощущаете моей непрерывности. И вы боитесь простой машины! — Значит, Ты нам не ответишь, — сказала Антеак. — Не допускайте ошибку, считая меня несведущим о способах и путях вашего Ордена, — сказал он. — Вы живы. Ваши восприятия идеально отрегулированы. Я не сбиваю регулировки, и вам не следует. — Но икшианцы играют с автоматизацией! — запротестовала Антеак. — Скромные детальки, конечные кусочки, соединенные один с другим, — согласился он. — Что стоит их остановить, когда они однажды запущены в действие?