— Почему? — Ах да, я забыл, что однажды ты усомнился даже в моей бабушке, в леди Джессике. — У меня была на то веская причина! — Ты также сомневаешься и в Сионе? — Я начинаю сомневаться во всех! — А ты еще утверждаешь, будто не знаешь, чем для меня ценен, — обвинил Лито. — А что насчет Сионы? — вопросил Айдахо. — Она говорит, ты хочешь, чтобы мы… я имею в виду, черт побери… — Чему ты должен всегда верить в Сионе — это ее творческим способностям. Она способна творить новое и прекрасное. Всегда следует доверять истинно творческому началу. — Даже махинациям икшианцев? — Это не творческое. Ты всегда узнаешь творческое, потому что оно — все наружу, все без утайки. Сокрытие чего-нибудь свидетельствует о наличии совсем другой силы. — Значит, ты не доверяешь Хви Нори, но ты… — Нет, доверяю, именно по тем самым причинам, которые я только что тебе изложил. Айдахо нахмурился, затем расслабился и вздохнул. — Лучше мне поддерживать знакомство с ней. Если она кто-то из тех… — Нет! Держись подальше от Хви Нори. У меня для нее есть особое предназначение. ~ ~ ~ Внутри себя я отделил опыт городской жизни и тщательно его изучил. Идея города меня завораживает. Создание биологического сообщества без функционирующего и поддерживающего социального сообщества приводит к распаду. Целые миры становились единственно биологическими сообществами без взаимосвязанной с ними социальной структуры, и это всегда приводило к краху. Это становится особо драматично назидательным в условиях перенаселения. Гетто — гибельно. Психологический стресс перенаселенности создает давление, которое прорвется наружу. Город — это попытка совладать с подобными силами. Социальные формы, при помощи которых города осуществляют такую попытку, достойны изучения. Помните, что по отношению к формированию любого общественного порядка всегда существует некая злонамеренность. Это борьба за существование, ведомая искусственным образованием. С двух сторон над ним нависают рабство и деспотия. Многие допытываются о природе случайного отсюда, необходимость законов. Закон развивается в собственную силовую структуру, принося новые раны и новые несправедливости. Такая травма может быть исцелена через сотрудничество, а не через конфронтацию. По призыву к сотрудничеству опознается целитель. Украденные дневники Монео в явном возбуждении вошел в малую палату аудиенций Лито, которая больше других нравилась ему для бесед с Богом-Императором, потому что тележка Лито стояла в углублении, а значит, смертоносный Червь не мог напасть беспрепятственно. К тому же, Лито дозволял своему мажордому спускаться на икшианском лифте, а не идти по этому бесконечному спуску. Но Монео чувствовал, что новости, принесенные им сегодня утром, почти наверняка пробудят ЧЕРВЯ, КОТОРЫЙ ЕСТЬ БОГ. «Как же их преподнести?» Всего лишь час, как рассвело, наступил четвертый день Фестиваля, и Монео лишь потому хладнокровно взирал на тяготы предстоящего дня, что каждая протекающая минута все больше приближала конец всех фестивальных злосчастий. Лито шевельнулся, когда Монео вошел в помещение. Сразу же по этому сигналу включился свет, сфокусировавшись только на лице Лито. — Доброе утро, Монео, — сказал он. — Часовая известила меня, что ты настаиваешь на немедленной встрече. Почему? Монео знал по опыту, что в искушении слишком быстро открыть заложена большая опасность. — Я провел время с Преподобной Матерью Антеак, — сказал он. Хотя она и хорошо это скрывает, но я уверен, что она — ментат. — Да. Должен же Бене Джессерит иногда мне не повиноваться. Эта форма непокорства меня забавляет. — Значит, Ты их не накажешь? — Монео, как ни крути, я — единственный родитель, которого имеют мои подданные. Родитель должен быть великодушен не менее, чем суров. «Он в хорошем настроении», — подумал Монео. У него вырвался легкий вздох, и Лито, заметив это, улыбнулся. — Антеак возражала, когда я сообщил ей, что Ты приказал амнистировать нескольких Лицевых Танцоров из наших пленников. — Они мне нужны для Фестиваля, — сказал Лито. — Владыка! — Я объясню тебе потом. Давай перейдем к тем новостям, которые заставили тебя ворваться сюда в такой час. — Я… э… — Монео закусил верхнюю губу. — Тлейлакс был до невозможности болтлив в своей попытке втереться ко мне в расположение. — Да, разумеется, так и следовало ожидать. И что тебе в результате открылось? — Они… э… снабдили икшианцев достаточными консультациями и оборудованием, чтобы те могли создать… э… не совсем гхолу, и даже не клона. Может быть, нам следует использовать термин Тлейлакса: КЛЕТОЧНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ. Этот… э… эксперимент проводится внутри какого-то устройства с защитным полем, непроницаемым, как заверили их представители Космического Союза, даже для Твоего ясновидения. — И результат? — у Лито появилось ощущение, что он задает этот вопрос в холодном вакууме. — Они не уверены. Тлейлаксу не позволили быть свидетелями. Однако, они видели, как Молки вошел в эту… э… камеру, как он вышел потом оттуда с младенцем. — Да! Я знаю! — Знаешь? — Монео был озадачен. — Путем умозаключений. Все это произошло приблизительно двадцать шесть лет назад? — Верно, Владыка. — И они отождествляют этого младенца с Хви Нори? — Они не уверены, Владыка, но… — Монео пожал плечами. — Ну, разумеется. И какие ты отсюда делаешь выводы, Монео? — Новый икшианский посол генетически запрограммирована на что-то весьма специфическое. — Разумеется, запрограммирована. Разве тебя не поражало, Монео, насколько Хви, нежная Хви, до странности во всем противоположна грозному Молки? Она — его обратное отражение во всем, включая пол. — Я не думал об этом, Владыка. — А я думал. — Я ее немедленно отошлю назад, к икшианцам, — заявил Монео. — Ты не сделаешь ничего подобного! — Но, Владыка, если они… — Монео, я уже замечал, что ты редко поворачиваешься спиной к опасности. Другие поступают так часто, но ты очень редко. С чего бы тебе подначивать меня на столь очевидную глупость? Монео сглотнул. — Вот и хорошо. Мне нравится, когда ты понимаешь ошибочность своих решений, — сказал Лито. — Благодарю, Владыка. — А еще мне нравится, когда ты благодарить искренне, вот как сейчас. А теперь, была ли с тобой Антеак, когда ты услышал эти откровения? — Как ты приказал, Владыка. — Превосходно. Это немножко все расшевелит. Теперь уходи и ступай к леди Хви. Скажи ей, я желаю немедленно ее видеть. Это ее обеспокоит. Она полагает, мы не встретимся вновь до тех пор, пока я не призову ее в Твердыню. Тебе я поручаю унять ее страх. — Каким образом, Владыка? Лито печально проговорил: — Монео, зачем ты просишь совета в том, в чем и сам знаток? Успокой ее и приведи сюда заверенной в моих добрых намерениях относительно нее. — Да, Владыка, — Монео поклонился и сделал шаг назад. — Один момент, Монео! Монео застыл, взгляд его устремился на лицо Лито.