— Есть много видов насилия, — сказала она. — Один из них — что я завез тебя туда, где ты можешь умереть? — Ведь выбора у меня не было, да? — Трудно быть рожденной Атридесом, — сказал он. — Поверь мне, я знаю. — Ты не должен был осуществлять это так, — сказала она. — Вот здесь ты не права. Он отвернулся от нее и заскользив по синусоиде, направился вниз. Он услышал, как она следует за ним, оскальзываясь и спотыкаясь. Лито остановился глубоко в тени дюны. — День мы переждем здесь, — сказал он. — Расходуется меньше воды, когда путешествуешь ночью. * * * Айдахо отыскал Монео в длинном подземном коридоре, соединявшем восточный и западный комплексы Твердыни. Уже два часа, с самой зари, Айдахо рыскал повсюду, ища мажордома, и вот он, наконец-то, неподалеку, беседует с кем-то, скрытым за порогом комнаты. Но Монео можно узнать даже на расстоянии — по его осанке и белому мундиру. Пласткамень стен здесь, в пятидесяти метрах под землей, был янтарного цвета, освещали его глоустрипы, включенные сейчас на дневной режим. Холодны — и ветерок продувал эти глубины с помощью простого устройства, — свободно вращающихся крыльев, стоявших подобно колоссальным закутанным фигурам по всему периметру башен на поверхности. Сейчас, когда солнце согрело пески, все эти крылья повернулись на север, качая в Сарьер потоки прохладного воздуха. Айдахо учуял кремнистый запах, идя по этим коридорам. Он знал, для чего предназначен этот коридор древнего сьетча Свободных: коридор был широк и достаточно велик, чтобы Лито на его тележке мог проехать. Изогнутый потолок выглядел совсем как скала. Но двойной ряд глоустрипов был не к месту. Айдахо, до того как впервые попал в Твердыню, не видел глоустрипов: В ЕГО ДНИ они считались непрактичными — потребляли слишком много энергии, слишком дорого обходились. Глоуглобы были проще, да и легче заменялись. «А если Лито чего-нибудь захочет — кто-нибудь ему это да обеспечит.» В этой мысли на миг почудилось что-то зловещее, и Айдахо размашистым шагом направился к Монео. Вдоль коридора шли небольшие комнатки, на манер сьетча, никаких дверей, только тонкие занавески из ржаво-коричневой материи, колыхавшейся на ветерке. Айдахо знал, что здесь, в основном, расположены кельи молодых Рыбословш. Он узнал палату собраний с прилегающими помещениями — оружейный склад, кухня, трапезная, различные хранилища. За занавесками, не дающими настоящего уединения, увидел он и другое — то, что лишь еще больше распалило его ярость. При приближении Айдахо Монео обернулся. Женщина, с которой он разговаривал, отступила в комнату и опустила занавеску, но Айдахо успел разглядеть ее властное немолодое лицо. Эту офицершу Айдахо в лицо не знал. Монео кивнул, когда Айдахо остановился в двух шагах от него. — Стража сказала мне, что ты меня ищешь, — сказал Монео. — Где он, Монео? — Где — кто? Монео окинул взглядом фигуру Айдахо, отметил старомодный мундир Атридесов: черный с красным ястребом на груди, высокие сапоги, начищенные до блеска. Во всем облике Айдахо было что-то РИТУАЛЬНОЕ. Айдахо неглубоко вздохнул и проговорил сквозь стиснутые зубы: — Не затевай со мной эти игры! Монео отвел взгляд от лезвия в ножнах на поясе Айдахо. Нож, с его украшенной драгоценностями рукояткой, выглядел музейным экспонатом. И где только Айдахо его достал? — Если ты имеешь в виду Бога-Императора… — сказал Монео. — Где он? Монео ответил мягким и спокойным голосом. — Почему ты так рвешься умереть? — Мне сказали, что ты с ним. — Уже нет. — Я найду его, Монео! — Не прямо сейчас. Айдахо положил руку на свой нож. — Мне что, надо использовать силу, чтобы заставить тебя заговорить? — Я бы тебе не советовал. — Где… он? — Ну, раз уж ты настаиваешь, он в пустыне с Сионой. — С твоей дочерью? — Разве существует другая Сиона? — Что они делают? — Она держит испытание. — Когда они вернутся? Монео пожал плечами, затем сказал: — Зачем этот неуместный гнев, Данкан? — Каково оно, испытание твоей… — Я не знаю. А почему ты так взбудоражен? — Меня мутит от этого места! Рыбословши! — он отвернулся и сплюнул. Монео поглядел по коридору — туда, откуда пришел Айдахо, соображая, каким же путем он следовал. Зная Данканов, он легко догадался, чем именно вызван приступ нынешней ярости. — Данкан, — сказал Монео, — для незрелых женщин абсолютно нормально, точно так же, как и для незрелых мужчин, испытывать чувство физического притяжения к особям собственного пола. Большинство проходит через это в своем развитии. — Этому следует положить конец! — Но ведь это — то, что обусловлено наследственностью! — Положить конец! И это не… — О, поспокойней. Стараясь подавить такие инстинкты, только усиливаешь их. Айдахо грозно на него взглянул. — Рассказывай мне теперь, будто не знаешь, что сейчас происходит с твоей собственной дочерью! — Сиона держит испытание, я тебе сказал. — И что это должно означать? Монео поднес руку к глазам и вздохнул. Он опустил руку, удивляясь, почему он мирится с этим глупым, опасным, ДОПОТОПНЫМ человеком. — Это значит, что она может там умереть. Айдахо был так ошарашен, что гнев его несколько улегся. — Как можешь ты позволить… — Позволить? По-твоему, у меня есть выбор? — У каждого человека есть выбор! По губам Монео скользнула горькая улыбка. — Отчего и почему ты настолько глупее других Данканов? — Другие Данканы! — проговорил Айдахо. — Как они умерли, Монео? — Точно так же, как умираем все мы. Выпали из своего времени.