Умная маленькая шалунья. — Ты действительно веришь, что твоя маленькая попытка спрятаться увенчается успехом? Я Лэндон Кинг, а ты всего лишь добыча, ожидающая, когда ее съедят. Это должно было сработать, но нет. Она определенно не поддается на мои провокации. Это одновременно и надоедливо, и, что удивительно, более захватывающе, чем я ожидал. Мои глаза осматривают местность в поисках возможного укрытия. Там есть шкаф, но, учитывая ее никтофобию7, она не пошла бы на то, что пугает ее больше всего. Все остальные варианты – под кроватью, на маленьком балконе и за наполовину разорванными занавесками – пусты. Мои глаза прищуриваются при виде шкафа. Она никак не могла туда залезть. Если только не настроена на приступ паники. На всякий случай… Я двигаюсь в его направлении, но в тот момент, когда открываю шкаф, сзади раздается скрип. С противоположной стороны комнаты. Прямо на сломанной лестнице. Она не может… Я бегу к лестнице и вижу, что Мия успела перелезть через имеющийся каркас лестницы. Она спряталась под ним, ожидая, когда я отойду достаточно далеко, чтобы провернуть этот трюк. Хоть я и не застал весь процесс ее подъема, я вижу, как она поднимает вес своего тела на сломанную ступеньку. Твою мать. Вот это впечатляющее спортивное тело. Она запрыгивает на импровизированную крышу, выпрямляясь во весь рост, смотрит на меня свысока и показывает мне два средних пальца. Гребаная Богиня под полной луной. Серебристый свет заливает ее блестящую обнаженную кожу и щедрый изгиб ее грудей, подчеркивая вершины нежно-розовых сосков. Трусики и ботинки добавляют остроты неземному образу. Я откидываю голову назад от смеха. — Я впечатлен. Она приподнимает подбородок и поднимает средние пальцы выше. Как будто говорит мне, что ей насрать на то, что я о ней думаю. Я хватаюсь за лестницу обеими руками. — Я впечатлен, но ты здесь не единственная спортсменка. Легко, вероятно, так же легко, как и она, я поднимаю весь свой вес руками над несколькими свободными ступеньками. Выражение лица Мии меняется с торжествующего на безумное. Ее глаза мечутся по сторонам, как будто она ищет какое-то оружие, но слишком поздно. Я уже близко. В качестве последнего средства она пытается ударить меня ботинком по лицу. В последнюю секунду я успеваю увернуться, прежде чем она смогла бы размозжить мне голову. Понимая, что от моего скорого и очень реального шанса поймать ее, у нее нет никакого спасения, она убегает. Я подпрыгиваю, ступенька ломается под моим весом, и я приземляюсь на не очень прочную крышу. Мия бежит к единственному доступному спасению – разрушенной части крыши. Мои мышцы горят от приложенных мною усилий, но открывшийся мне вид стоит того. Мия бегает вокруг, почти полностью обнаженная, ее груди подпрыгивают, а соски затвердели. Мой член выпирает и упирается в брюки от потребности прикоснуться. — Не советую тебе идти дальше, — я засовываю руку в карман и неторопливо иду к ней. Даже останавливаюсь, чтобы стряхнуть пыль с моих выглаженных брюк и рубашки. — Эта часть так же опасна, как и поле применения ядерного оружия. Она слушает? Конечно же, нет. Она внезапно покачивается, и пол уходит у нее из-под ног. Скрип дерева эхом разносится в воздухе, и за ним следует ее вопль. Первый раз, когда я слышу испуганный звук, слетающий с ее милых губ. Затем Мия поскальзывается и падает в яму, которую сама же и сделала. Единственное, что удерживает ее от падения на второй этаж – это локти по обе стороны от дыры. Я встаю над ней и ухмыляюсь. — Нашел тебя. К счастью, еще не изобрели орудие убийства, которое можно привести в действие взглядом. Иначе я бы уже превратился в жареное мясо. Я протягиваю ей руку. Она не берет ее. Вместо этого она пытается подняться. — Не будь самоубийцей, — я указываю подбородком в направлении своей руки. — Возьми. Она украдкой бросает на меня взгляд, затем, словно одержимая своими упрямыми демонами, снова пытается подняться. Пол трясется подо мной, когда дыра поглощает ее. В последнюю секунду я ловлю ее протянутую руку и со всей силы вытаскиваю. Мы оба падаем назад на пол. Вот и все, что нужно для того, чтобы стряхнуть пыль с моей одежды. Моя рука сжимается на спине Мии с тех пор, как я понял, что она упадет на меня сверху. И они еще говорят, что я не джентльмен. Богохульство. Грудь Мии неистово поднимается и опускается над моей, как на войне, которая вот-вот начнется. Я провожу рукой по ее спине и боку, затем по изгибу ее груди. Она лежит на мне, обнаженная, готовая к тому, чтобы мой член вошел в ее маленькую тугую киску, и это опьяняет. На самом деле, мой член делает неброские намеки и упирается в низ ее живота. Мия приподнимается и ударяет меня по плечу, затем показывает: — Прекрати лапать меня, извращенец. — Я просто хочу убедиться, что ты нигде не пострадала. Мы должны быть очень осторожны, когда дело касается здоровья моей маленькой музы, — я провожу пальцем по ее соску, и она вздрагивает. Затем бьет меня в грудь. В одно мгновение она оказывается на мне, в другое – я переворачиваю нас так, что она оказывается подо мной. Ее вздох эхом отдается в воздухе, но превращается в жуткую тишину, когда я оказываюсь между ее ног. Я раздвигаю их, наслаждаясь ее стоном, когда лижу внутреннюю сторону ее бедра, а затем кусаю. Сильно. Пока она не сжимает меня между своих бедер. Однако это еще не конец. Далеко нет. Я срываю с нее трусики и наслаждаюсь видом ее молочно-белой кожи, которая кажется голубоватой в свете полуночной луны. Первый раз вызвал у нее дрожь, а мой член просил продолжения. Поэтому я делаю это снова, проводя языком до самого ее клитора. Как я и подозревал, она насквозь мокрая. Возможно, даже больше, чем раньше. — Возбуждение от погони. Есть, — я говорю в ее складки, и она извивается, поворачивая голову в сторону, но не пытается оттолкнуть меня или показать мне свой любимый средний палец. — Уверен, с тобой у меня точно будут заняты руки. А затем я наслаждаюсь ее маленькой розовой киской. Провожу языком по ее складочкам до самой щелочки, чувствуя, как она вздрагивает. Пока она дрожит, я провожу языком по ее клитору. Раз. Два. Затем посасываю и играюсь с ним. Спина Мии выгибается дугой в руинах разрушения. Только от меня уже никуда не убежать. Когда ее бедра дергаются, я засовываю в нее два пальца. Она извивается и впивается ногтями в мои волосы, затем тянет достаточно сильно, чтобы вызвать боль в моем черепе. Но я не из тех, кто бросает вызов. Все еще толкаясь в нее, я обнажаю ее чувствительный бутон и покусываю кожу вокруг него, затем обвожу и провожу языком.