— К счастью для тебя, я очень хорошо подготовлен к роли твоего злодея. Я вытащу твои извращения одно за другим, черт возьми. Внезапно он разжимает пальцы и с непринужденной легкостью отступает назад. От потери его прикосновения мне почему-то становится холодно. — Теперь, чтобы узнать другие извращения, — голос Лэндона понижается с леденящей душу ноткой. — Беги. Вызов в его глазах пробирает меня до костей, и я вздрагиваю совсем не от холода. Не знаю, что на меня нашло, и почему я вообще принимаю его безумие. Может быть, это мое собственное безумие. Медленно, на неустойчивых ногах, в одних трусиках и ботинках, я встаю и делаю прямо противоположное логике. Бегу. Глава 16 Лэндон Мои мышцы напрягаются и пульсируют от предвкушения охоты. Кровь приливает к моим конечностям и заставляет мой член напрягаться с особым вниманием. Перспектива погони заставляет меня чуть не кончить в штаны, как подростка. Проблема в том, что у меня никогда раньше не было такого чувства. Да, я увлекаюсь охотой точно так же, как и предаюсь тысяче других увлечений в качестве сексуальной отдушины. Однако раньше это никогда не было так волнующе и… захватывающе. Я вдыхаю, наполняя легкие запахом свечного воска и слабым, захватывающим ароматом киски Мии. Однако, я не двигаюсь. Моя маленькая муза так хорошо себя вела, хотя и неохотно и только после того, как я без устали нажимал на ее кнопки, так что я дам ей фору. Мой взгляд по-прежнему прикован к задней двери, откуда она выбежала в сад за домом – или, скорее, в мини-джунгли. Свет свечей отбрасывает зловещую тень на импровизированную гостиную, подсознательно создавая мое любимое настроение. Я поднимаю свои пальцы, которые все еще липкие, и облизываю их один за другим. Киска как концепция всегда служила только дыркой для траха. Несмотря на разные цвета и формы влагалищ, которые я видел в своей жизни, мне никогда не нравилось прикасаться к ним. Никогда не получал удовольствия от орального секса и всегда подчеркивал, что буду только трахаться. Если они хотели чего-то другого, я был неподходящим парнем. И все же, мои губы подергиваются от желания попробовать сладкую маленькую киску Мии. Моя кровь определенно выбрала мой член в качестве предпочтительного органа, когда я только что играл с ней. Ее тихие вздохи все еще звучат у меня в ушах. А ее расширенные глаза и приоткрытые губы будут мотивацией для мастурбации в течение нескольких дней. То есть, если я не спровоцирую у нее другую, более интересную реакцию. К концу сегодняшнего вечера я выполню дьявольскую работу по обращению еще одной души на темную сторону. Хотя Мия никогда не была невинной и определенно набрала высокие баллы по шкале тьмы. Скажем так, я просто раскрываю весь ее потенциал. Засунув руку в карманы, я иду по ее следу. Сад за домом похож на неухоженные джунгли: огромные старые деревья, полумертвые ветви, свисающие, как скелеты, и подозрительные грибы, валяющиеся повсюду. Почти уверен, что несколько бесцельных призраков летают над головой, жалуясь на плохое местоположение и почти полное отсутствие посетителей на ежедневной основе. Лунный свет играет в прятки с облаками, а вдалеке кричат ночные совы, добавляя немного музыкального сопровождения ко всей жуткой атмосфере. Четыре из пяти. Рекомендовал бы его для сатанинских ритуалов. Я пробираюсь через упавшие ветви и сломанные деревья, которые, вероятно, были повалены молнией. Засохшие листья хрустят под моими дизайнерскими ботинками, и я не прилагаю усилий, чтобы скрыть звук своих приближающихся шагов. Лучший способ убить мышь? Напугать ее до чертовой смерти. Я хочу видеть страх, смешанный с возбуждением, на ее нежном лице. Совсем как мгновение назад, когда она извивалась, задыхалась и мочила мои пальцы, даже когда была в ужасе от перспективы быть задушенной. Мой член предлагает нам попробовать это снова, на этот раз с ним внутри ее киски. Я откладываю эту идею на потом, убирая непослушные ветки с дороги. Сказать, что я не тороплюсь, было бы преуменьшением. Тем не менее, я вдумываюсь, прислушиваюсь и ищу любые признаки моей жертвы. Отсутствие света, на первый взгляд, может показаться помехой, но это далеко не так. Из-за ограниченного поля зрения уши закладывает от малейшего шума, и инстинкт охотника включается на полную мощность. Именно по этой причине я останавливаюсь посреди джунглей и изучаю свое окружение. Слишком темно. Слишком пусто. Слишком… жутко, по общепринятым стандартам. Даже если бы я мог спать здесь и приветствовать демонов, которые пытались бы овладеть мной, Мия не стала бы этого делать. Прошлой ночью она спала с включенным светом, и, хотя я мог бы предположить, что это был единичный случай после моего импровизированного визита, ее угроза причинить мне телесные повреждения, если я снова выключу свет, означает, что она была в ужасе от такой перспективы. Не говоря уже о том, что она не отрицала этого, когда мы говорили о свечах ранее. Вывод: она не зашла бы так далеко, даже для того, чтобы сбить меня с толку. Я разворачиваюсь и убегаю. На этот раз молчу и контролирую дыхание. Я предпочитаю вариант охотника, а не добычи, поэтому крайне важно, чтобы она не вычислила мое местоположение, когда я не знаю ее. Я останавливаюсь у входа в сад за домом и нюхаю воздух. Конечно же, чувствуется легкий аромат ее духов – магнолии. На ум приходят два варианта. Она спряталась в углу сада, а затем вошла внутрь, когда я ушел. Или второй. Она бегала вокруг, как безголовый цыпленок, затем вернулась сюда. В любом случае, у нее есть возможность забрать свое платье и сбежать из дома. В этот момент я замечаю тень, наклонившуюся к журнальному столику, вероятно, чтобы поднять платье. Большинство свечей потухло, поэтому трудно разобрать ее профиль. — Это ты? — мой низкий, причудливый шепот эхом отдается от старых стен. Тень вздрагивает, Мия кидает платье и бросается к лестнице. — Прячься, маленькая муза. Если я найду тебя, то проглочу тебя целиком, — я следую за ней, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Я слышу скрип дерева под ее маленькой фигуркой. Старые дома – лучшие стукачи, которые когда-либо существовали на планете. Моя ухмылка становится все шире, чем ближе подхожу к тому месту, где она мечется, как мышь. Я снова даю ей небольшую фору, разжигая в ней надежду на то, что если она будет бежать достаточно быстро и поддастся адреналину, то сможет убежать от меня. Люди по своей природе не могут жить без надежды, какой бы ложной она ни была. Неважно, если обреченность ситуации бьет им в лицо. Если они верят, что в конце тоннеля есть свет, они будут идти к нему. Снова и снова. Нет ничего хуже надежды. Надежда – это лекарство для всех дураков, поэтому я использую ее в любой ситуации. Дерево скрипит под моим весом, когда я поднимаюсь наверх. Судя по шуму, Мия близко к крыше, ко второму и последнему этажу, который представляет собой открытую спальню. Есть еще третий этаж, поменьше, который служит открытой крышей, но он наполовину разрушен, а импровизированная лестница, ведущая на него, частично разломана. Вскоре скрип прекращается. Слышна только любительская симфония сов. Не слышно даже слабого звука дыхания, который большинство людей не могут скрыть. Но Мия не просто обычный человек. Она уже запечатала свой голос и, вероятно, способна подавлять гораздо больше. — Я знаю, что ты здесь, — мой голос доносится в темноте. — Твои способности прятаться в лучшем случае слабые, а навыки бега категорически отсутствуют Я ожидаю, что она набросится на меня и воплотит в реальность свою любимую угрозу о том, чтобы отрезать мне яйца – или надрать мне задницу. Несмотря на то, что она угрожает с той же степенью смелости, что и ее брат, ее, как и его, легко спровоцировать. Она также переняла некоторые черты от Киллиана. Вероятно, именно поэтому, вопреки предположениям, которые я допускал, она не показывается. Она даже не пискнула и не выдала, где находится.