Или, может быть, в глубине души я обманом заставил себя забыть. Ни для кого не секрет, что мне было необходимо ощутить ее голую кожу на своей, когда она кончает. Мия упоминала неделю или около того назад, что ей назначили сменить противозачаточный укол, но все равно, это значительный промах с моей стороны. Мы так и остались на месте, купаясь в дымке похоти. В голове у меня туман из вопросов без ответов и опасных возможностей, а член все еще наполовину эрегирован. Мия приходит в себя первой, отталкивает мою руку от своей шеи и откидывается на локтях. — Что это, черт возьми, было? — показывает она. — Твои попытки выглядеть злой – полный провал. Может, захочешь попробовать еще раз, когда твое лицо уже не будет выглядеть свежеоттраханным и довольным, если можно так выразиться. Она сверкает глазами. — Отвечая на твой вопрос, скажу, что это, как и договаривались, была демонстрация одного из моих извращений, — я ухмыляюсь. — Сомнофилия для победителя. Ее губы приоткрываются, и она тяжело сглатывает. — О? — я наклоняю голову. — Судя по твоей реакции, тебе тоже понравилось. Она трясет головой сильнее, чем нужно, но ее щеки приобретают более глубокий румянец. — Не стоит стыдиться, если ты только что кончила из-за этого. Но я отвлекусь, только до следующего раза, когда снова разбужу тебя своим членом. Что я говорю? Следующего раза быть не должно. Она начинает вставать, но я хватаю ее за руку. Мия делает паузу с озадаченным выражением лица. Я хватаю несколько салфеток с журнального столика, где ее ждет ужин, и стираю следы нашего секса с ее полупрозрачной кожи. Кто я, если не заботливый джентльмен? Помогает то, что я могу проследить следы своих пальцев на ее теле. Эти неровные засосы и следы от укусов быстро становятся моим любимым творением. Мия остается неподвижной и наблюдает за мной глазами, напоминающими полураздавленные, едва уцелевшие полевые цветы на краю вулканической лавы. Это определенно не из-за секса, учитывая, что в них все еще сияет капелька похоти. — Что тебе сейчас снилось? — я вытираю пространство между ее ног, а затем вытираю живот. — Ничего. — Ты плакала и задыхалась. — Ничего, — на этот раз она показывает слово более решительно. —Давным-давно, — я уделяю особое внимание чистке края ее пупка. — Брэн вошел в мою комнату без света в глазах, и когда я спросил его, что случилось, он тоже ничего не сказал. И все же с тех пор он уже не был прежним. Поэтому у меня большие проблемы с доверием к слову «ничего». Она сглатывает и опускает голову. Я могу сказать, что она близка к тому, чтобы сломаться, и все, что мне нужно сделать, это подтолкнуть ее еще немного. Мой голос смягчается. — Это связано с тем, кто забрал твой голос? Мия кивает. Хорошее начало. — Он еще жив? Еще один кивок. Так это он. — Твои родители заставили его пожалеть об этом? Она качает головой и затем показывает: — Никто не знает, кто он и где. Даже ее родители-мафиози. Наверное, поэтому она часто оглядывается через плечо и спит только с включенным светом. Кто-то украл не только ее голос – ее красивый, мелодичный голос – но и ее душевное спокойствие. Тот, кто рискнул напасть на принцессу мафии, не заботясь о последствиях – совсем другого уровня. — Даже ты? Ее глаза цвета чистой решимости встречаются с моими и выглядят немного потерянными. — Что ты имеешь в виду? — Ты сказала, что никто не знает, где он, и это имеет смысл, но как насчет того, кто он? Ты его видела, да? Воздух потрескивает от напряжения настолько сильного, что я, возможно, мог бы разрезать его ножом. С лица Мии исчезает весь цвет, а губы подрагивают, и она судорожно трясет головой. Интересно. — Но я найду его, — показывает она после того, как частично приходит в себя. — Либо я верну свой голос, либо умру. Я убираю спутанные светлые волосы и голубые ленты с ее лица. Мия смотрит на меня с удивлением, ее пухлые губы приоткрываются, умоляя засунуть мой член между ними. Но это мысль для другого дня. — Полная чушь. Единственный ультиматум в том, что ты вернешь себе голос и убьешь его. Я могу это сделать. Тебе нужно только попросить Я даже не понимаю, какого хрена делаю. Впервые в жизни я отдаю предпочтение кому-то другому, а не своим собственным планам. Может быть, просто может быть, я безвозвратно околдован этим мягким голосом, и я отказываюсь верить, что слышу его в последний раз. Глава 21 Мия В матрице ошибка. Неверно рассчитанное уравнение. Безнадежный, абсолютно изуродованный взгляд на реальность, который невозможно исправить. И все это связано с неким Лэндоном Кингом. Нынешним монстром моей жизни. Демон, который ведет меня в ад с первобытными ухмылками и гедонистическим взглядом на реальность. Никогда в своих самых смелых мечтах я не думала, что увлекусь теми безумными вещами, которые Лэндон продолжает мне показывать. Все началось с простого любопытства, но теперь я уже в совершенстве владею его грубыми извращениями. Болезненное любопытство перерастает в нечто гораздо большее и пугающее. Острыми, окровавленными когтями он режет каждое из моих самоограничений. И самое страшное, что я не могу этому помешать. Каждый день я прихожу в дом с привидениями, который Лэндон потихоньку ремонтирует, с твердым намерением, что сегодняшняя ночь будет последней. И все же я возвращаюсь снова и снова, как безнадежный наркоман. Мое оправдание в том, что какая-то глубинная часть меня жаждет этого ощущения полной заброшенности и легкого принуждения к отказу от контроля. Черная дыра в уголке моей души мечтала выпустить на волю эту темную сторону необузданного вожделения – ту, о которой я не рассказывала даже Майе. Сторона, которая не одобряется всем обществом и его религиями. В старших классах я часто чувствовала зуд. Если Майя любила внимание, то я рано поняла, что никто из знакомых мне мальчиков не может удовлетворить эту потребность, даже сыновья главарей мафии, которым нравится насилие и отстаивание своего места в мире. Поэтому представьте себе мое удивление, когда я обнаружила, что это не кто иной, как шикарный британский парень.