С самой обаятельной улыбкой и подношением в корзине я первым делом явился к Флоре. Та очень мне обрадовалась. Но стоило только мне заикнуться о полукобылках, как вся ее радость куда-то улетучилась. — Так вот зачем ты пришел? Считаешь, я настолько богата, что мне пора благотворительностью заняться и взять на свою шею пятнадцать нахлебниц? — Почему сразу нахлебниц? — обиделся я за девчонок. — Научи их чему-нибудь — и будут помощницы в храме… — Я пока еще в своем уме, чтобы скотину к себе в дом пускать! — жестко заявила Флора. — Единственное место, какое им могу предложить — это хлев для жертвенных животных. Если ты не против, чтобы я их в жертву принесла — так и быть, возьму, — с усмешкой заявила она. — Очумела, что ли? — возмутился я. — Какая еще жертва? Они же люди, считай! — возмутился я. — Ах, люди. Ну тогда оставь себе этих самых людей, в чем проблема-то? Вон, в школу боевых искусств их прими. — В школу? — озадаченно уставился я на Флору. — Полуконей?.. — Вот! — воскликнула она, поднимая вверх указующий перст с длинным красным ногтем. — Вот. И в этом корень всех проблем. Они — как русалки, понимаешь? То есть ни рыба, ни мясо. С ними и как с кобылами нельзя, и как с человеком не получится. — Но красивые же! — Ну тогда и любуйся на них сам, кто ж тебе мешает? — усмехнулась Флора. — Но нет, ты побежал искать дурака, который возьмет на себя это великое счастье. Или, вернее, дуру. Так вот спешу тебя огорчить: желающих найдется очень немного. Если вообще таковые отыщутся. Покинув храм Флоры, я закурил. — Ну? — спросил меня Лёха. — Что «ну»? — Чего делать будешь? Подозреваю, эта язычница во многом может быть права. Я шумно выдохнул серую струйку дыма в прозрачный, пронизанный солнцем воздух. И глубокомысленно произнес: — Скажи мне, Лёха, как русский человек русскому человеку: каким методом можно убедить толпу греков, что им жизненно необходимо то, что на самом деле им не нужно? — М-ммм, — промычал Лёха. — Дать в морду?.. — Ну, в целом, конечно, метод рабочий, — согласился я. — Но не в нашем случае. Нет, друг мой, надо попросить о помощи греческого еврея! Зачерпнув горсть монет, я высыпал ее на перекресток. — Гермес, приходи! — крикнул я погромче, глядя в небо. — Разговор есть! Монеты пропали мгновенно, а вот сам Гермес появился не сразу. Но минут через пять ко мне подошел старичок в рваной зимней одежонке, но при этом босой и в широкополой летней шляпе. И скрипучим, дребезжащим голосом спросил: — Ну и чего тебе надобно в этот раз? — Отличная маскировка, — хмыкнул я, глядя на чистые, молодые и голые ступни бродяги. — Отвянь, а? — уже безо всякого дребезжания сказал Гермес, зыркнув на меня из-под мохнатых бровей. Но на ногах медленно проявились старые ботинки. — Звал зачем? — Мне нужен совет. Отойдем в сторонку? — Ну, давай отойдем… В итоге мы расположились в ближайшей подворотне. Пара старых ящиков, банка солений из бездонного кармана Гермеса и призванная бухаловом водочка сделала нашу переговорную поводом для зависти всех городских бомжей. Выслушав суть моей проблемы и хорошенько закусив солёным огурцом очередной стопарь, Гермес хмыкнул. И с немножко нетрезвой интонацией проговорил: — Тоже мне нашел проблему. С твоими-то талантами, Даня! — А что с моими талантами? — Пьянку надо устраивать с твоими талантами, вот что! — Это-то понятно. С кентаврами что делать? — Пф-фф. Ничего тебе не понятно. Говорю же: надо сначала устроить пьянку! Ты же очень широко известен в узких кругах — стоит только шепнуть Дионису, что ты сегодня вечером наливаешь, и к тебе пол-Олимпа припрется, не считая всякой мелкой нечисти. Вот и угости их, как следует. А потом еще угости. И объяви аукцион неслыханной щедрости с правом оспаривания. — Чего? Гермес кашлянул. Поправил шляпу, и, поднявшись на ноги, голосом конферансье воскликнул: — Товарищи боги, смотрите сюда! Предлагается лот номер один ноль один, шикарная блондинка вашей мечты, с бонусом в виде дополнительной пары ног! Она утешит вашу душу улыбкой, взроет копытом древнюю пыль с ваших сердец, очерствевших от тягот, а заодно довезет колесницу, мешок подношений или ваше бренное пьяное тело после сегодняшней попойки!.. Тут он остановился, обернулся. Из-за угла на нас таращился озадаченный нищий. — Проходи давай, чего встал? — буркнул на него Гермес. — Это… огурчиком не угостишь? — проговорил тот. Гермес вздохнул, ловко выудил из банки с рассолом пупырчатый огурец и вручил просиявшему нищему. И продолжил: — Так, на чем я остановился… А! Но смотрите — если вы не понравитесь этому милому лоту, он имеет право отказаться от счастья стать вашим счастьем! Поэтому расчешите бороды, приготовьте кошельки и поехали! Начальная цена — сто золотых! Я аж икнул. — Ты хочешь, чтобы я их продавал?.. За сто голдов⁇ Да их же за бесплатно брать не хотят! — Само собой, — отозвался Гермес, присаживаясь обратно на свой ящик. — И не захочет. Кому нужно говно, которое ничего не стоит, ну? Это же психология, Даня. Я задумался. В том, что сказал Гермес, определенно что-то было. — Ладно, пойду тогда готовить «Лося» к приему больших гостей, — проговорил я, мысленно соображая, как организовать этот светский прием без осложнений. — «Лось» — это территория вашего местного бога, — заметил Гермес. — Та’ки не будет против?.. — Не будет, — сказал я вслух, а про себя подумал, что на всякий случай лучше немного отложить слияние осмысленной части шамана со звериным бессознательным. А то мало ли. А еще надо какой-то навес соорудить на заднем дворе, чтобы спрятать туда кентавров. И продуктов закупить, как на свадьбу. Ох и достанется же сегодня его высочеству от Леандра! Мои мысли прервал знакомый женский голос. — Даня? Вздрогнув от неожиданности, я поднял голову и увидел Стефанию. Она стояла и смотрела на меня с таким выражением лица, будто я умирал у нее на глазах от неизлечимой болезни. Хотя ее можно было понять, учитывая, что я средь бела дня бухал в подворотне с каким-то бродягой и закусывал соленым огурцом из общей банки. — Даня, ты?.. И, обернувшись к Гермесу, с брезгливой яростью накинулась на него: — Да как ты смеешь спаивать приличных людей! Гермес икнул. — Да это не я, барышня! — скрипуче воскликнул он старческим голосом. — Откуда у такого, как я, деньги на выпивку? Это все он! — ткнул в меня пальцем Гермес. — А ну вон пошел! — прикрикнула на него Стефа. — Увижу еще раз пьяным средь бела дня — на ночь в клетку посажу! — Ну зачем ты так? — вступился я за бедного оклеветанного бога. — Мы же не хулиганим, сидим тут культурно, выпиваем… — И ты тоже — вон пошел! — совсем не по-женски рявкнула она на меня. — Домой, проспаться и привести себя в приличное состояние! Или рядом с собутыльником в холодную камеру посажу, для протрезвления! Осознав, что сопротивление бесполезно, я решил капитулировать. — Ладно-ладно, не ругайся! Мы расходимся. Переглянувшись с Гермесом, я тихо шепнул: — Короче, до вечера? — Жди, не подведу.