– А почему не должен был? – Не знаю, странно просто. Ты теперь у нас богатый дядя, зачем тебе эта старушка? К тому же, смотрю, ты здесь совсем ничего не поменял, – Вика обвела глазами комнату. – Я и не собирался ничего менять. Из нового здесь было только твое отсутствие, – его взгляд стал более тяжелым и давящим. – Кто бы мог знать, как все обернется, ну да ладно, – девушка тоже внимательно посмотрела на него. – Ты в порядке? Я слышала, что объявилась твоя мать? Глаза мужчины вспыхнули недобрым пламенем, и на лице заострились скулы. – У меня нет матери! Сколько можно повторять?! – Хорошо, скажем, женщина, которая тебя родила. Чего она хотела спустя столько лет? – Чего еще она могла хотеть? Денег, конечно! – Денег? – Вика изумленно округлила глаза. – И все? Лишь поэтому она так бесцеремонно вторглась в твою жизнь?.. Рехнуться можно! – Деньги ей нужны якобы на лечение дочери, – пояснил Макс хмуро. – Значит, у тебя есть сестра? – Нет! – гаркнул тот раздраженно. – У меня никого нет! – И, видимо, ты спрятался здесь, потому что тебе плевать?! – поддела Вика, прекрасно понимая, что это абсолютно не так. – Совершенно верно, плевать! – Можешь мне не рассказывать эти сказки, я вижу все по твоим глазам! – возразила Вика, выпрямив спину. – Эта девочка – твоя сестра, хочешь ты того или нет. И она ни в чем не виновата. – Это ничего не меняет! – Неужели? – девушка уперлась в него прищуренным взглядом. – Ты закрылся здесь от всего мира, потому что внутри тебя буря, с которой ты не можешь совладать. И тебе очень больно, только ты никогда не признаешься в этом даже себе. Но подобные чувства нормальны, и тебе пора бы уже это принять. А не закрываться в себе! Иначе ты никогда с этим не справишься. – Ничего такого нет! У меня все под контролем! – выдавил Макс сквозь зубы. – Я вижу твой контроль, – Вика толкнула пальцем бутылку, которая тут же звякнула, качнувшись на столе. – Знаешь, в мире меняется все, но только не твой дурацкий, упертый характер. Ты, как обычно, делаешь выводы, даже не выслушав. Но давай посмотрим правде в глаза. Да, эта женщина – отвратительная мать и не заслуживает твоего прощения. Но есть невинная девочка, которая, возможно, и не знает о тебе. Ей нужна твоя помощь. И для этого ты не обязан прощать свою мать. Не обязан контактировать с ней. Вообще не обязан помогать. И что-то делать ради них. Однако ты можешь сделать это ради себя. Потому что тебе больно. Потому что тебе не безразлична судьба этого ребенка, как бы ты ни отрицал. Внутри тебя происходит борьба «за» и «против», поэтому ты так и мучаешься. – Ты в своем репертуаре, вечно пытаешься разглядеть в людях то, чего нет, – ухмыльнулся Данилов. – Может, я просто знаю тебя лучше, чем ты себя?! – изогнула она бровь и, тяжело вздохнув, добавила: – Пожалуйста, перестань обманывать хотя бы самого себя, и ты увидишь, насколько все упростится… – Ты пришла, чтобы читать мне морали? – зарычал на нее Данилов. – Нет, конечно, просто поговорить… – Тогда давай поговорим о нашем нерожденном ребенке. Почему ты скрыла случившееся от меня? – он выжидающе склонился к ней. – Это единственная тема, которую я не намерена обсуждать! – отрезала Вика и поморщилась, словно от удара. – Хорошо, тогда расскажи-ка мне про мужика, с которым ты постоянно раскатывала на машине! Глава 31 – Ты в своем репертуаре, – воскликнула Вика, вскочив на ноги. – Лучшая защита – нападение, не так ли?! Только ты не учел одного – я тебя ни в чем не обвиняю! А лишь пытаюсь достучаться! Но ты действительно непробиваемый, очень жаль! – А ты, как всегда, уходишь от ответа, – усмехнулся Макс. Поднявшись, подошел к ней, схватил за плечи и гаркнул ей в лицо: – Кто тот мужик? – Какой, к черту, мужик? Что ты несешь?! – зашипела девушка, непонимающе глядя на него. – Какой, значит, мужик? Окей, сейчас покажу, – Данилов отстранился и быстрым шагом направился в коридор, через секунду вернулся со стопкой каких-то фотографий. Швырнул их на мокрый стол и потемневшими глазами впился в Вику: – Этот мужик! Смотри, как вы мило там обнимаетесь. Специально распечатал, чтобы, когда особо хреново от тоски, смотреть на них и помнить, какая ты… подлая. Девушка медленно склонилась к фотографиям, расправила их пальцами, пошатнулась и подняла на бывшего мужа глаза, полные ужаса. – Ты больной, Данилов, реально больной! Чертов псих! – подскочила к нему и ударила ладонью в грудь. – Только из-за этого ты заставил меня столько пережить?! Я… мне… – она запнулась – ребра, словно тиски, сжали легкие, не давая нормально дышать. – Ты… даже не представляешь, что натворил, – отвернулась и побежала на кухню, распахнула створку окна и практически наполовину высунулась наружу, ловя ртом свежий воздух. И, немного оклемавшись, услышала за спиной тяжелые шаги. Обернулась, посмотрела ему в глаза и почувствовала, как в груди печет до жуткой боли. Захотелось согнуться пополам и закричать. Понимание снова и снова лупило неподъемным молотом. Вдалбливало в ее наивную голову, до какой степени все оказалось абсурдно. – Господи, как же сильно ты опоздал с этим вопросом… Задай его вовремя, сколько всего можно было бы избежать… Почему… – ее голос надломился. – Почему ты не спросил об этом четыре года назад? – посмотрела на него в упор, пытаясь совладать с внутренним пожаром. – Хочешь знать, кто этот мужчина? Хорошо, пошли, – она схватила его за рукав и потянула обратно в гостиную, там собрала со стола фотографии и ткнула ими Максу в лицо: – Этот мужчина – мой инструктор по вождению, а по совместительству – муж моей хорошей знакомой. Вспомни, я тебе говорила как-то, что моя подруга родила и хочет взять меня крестной. Ты еще тогда промолчал, но тебе эта идея явно не понравилась. Впрочем, тебе не нравилось все, что выходило за рамки твоей зоны комфорта. То есть нашей квартиры… Здесь, – Вика потрясла перед ним фотографией, – он просто забрал меня на вождение. А здесь мы зашли в торговый центр, чтобы купить все необходимое его жене в роддом. Ну а здесь, ты прав, мы мило обнимаемся, почему что счастливы – минуту назад Кира сообщила нам, что благополучно родила. Видишь, как, оказывается, все просто. Объяснимо, без каких-либо тайн и интриг. Но нужно ведь было поговорить, а ты так этого не любишь… – Если так, почему ты мне не рассказала? – недоверчиво спросил Макс, явно не желая так легко отступать от своей версии. – Интересно, и почему же я не сказала?! – девушка швырнула фотографии обратно на стол. – Можно подумать, ты бы одобрил?.. – он промолчал, и она усмехнулась. – Что и требовалось доказать. Ты нашел бы тысячу причин, чтобы переубедить меня, и я бы в итоге поддалась. Как перед нашей свадьбой, когда я в первый раз не сдала вождение, ты внушил мне, что, если не получилось сразу, значит, не мое. Видите ли, для поездок у меня есть ты, а на крайний случай – такси. И ничего, что я работала, как проклятая, днем и ночью, дабы поскорее накопить денег, потому что от колледжа обучение было с большой скидкой, – она перевела дыхание и продолжила осипшим от горечи голосом: – Я изначально знала, что ты будешь категорически против, поэтому и не сказала. Хотела сдать и сделать сюрприз. К тому же мы планировали детей, и я понимала, что, если до беременности не получу права, потом уже это будет невозможно. Ты бы точно не разрешил. А мне нужно было почувствовать, что я сама на что-то способна. – Ты видишь, до чего довела твоя ложь, – зарычал Макс, пнув ногой столик с фотографиями. – Не смей сваливать все на меня! – закричала в ответ Вика. – Если бы ты только спросил, все бы сразу прояснилось. Но нет, ты придумал сумасшедший план. Захотел раздавить меня. И у тебя это получилось. Я сутками напролет лежала на диване съемной однушки и рыдала. Рыдала, потому что никак не могла выплакать свою боль. Даже родная мать от меня отвернулась. Меня предали все любимые люди. Ты не мог не заметить мои красные от слез глаза в зале суда, не мог не видеть моего разбитого состояния. Но вместо того, чтобы задаться вопросом, способна ли твоя любимая на предательство, ты пришел на наш развод с очередной телкой. И просто меня добил. Это был выстрел в голову, в упор. Я даже не помнила, как потом доехала до квартиры. Мне было настолько плохо, что я не сразу почувствовала боль в животе. А когда смогла понять, уже началось кровотечение. Знаешь, кто отвез меня в больницу? Этот мужик с фотографий и его жена. Они буквально спасли мне жизнь, потому что я потеряла слишком много крови и каждая минута промедления могла стать фатальной. А потом – тяжелая операция, переливание крови и трое суток без сознания. Но и это не самое страшное. Самым ужасным было то, когда я очнулась и узнала о том, что потеряла ребенка… Нашего ребенка… – всхлипнула и задрожала всем телом, по щекам побежали горячие слезы. – После этого… я не хотела больше жить… Не осталось никакого смысла… Я сотню раз задавалась вопросом, почему не ушла вместе со своим малышом… Были моменты, когда я мечтала об этом. Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило собраться и продолжить свое никчемное существование после всего пережитого… После этого уже ничего не имело значения. Я хотела лишь забыть. Хотела стереть вас из памяти. А теперь я узнаю, что все это случилось со мной из-за какой-то глупости. Из-за того, что ты чего-то там не понял. И не смог спросить. Макс, ну почему… почему ты просто не поговорил со мной? Да, мы, может быть, и поругались бы, но не зашли бы настолько далеко… Он смотрел на нее с каменным лицом, напоминающим серую тучу. Глаза остекленели, и в них не читалось совершенно ничего. Но буквально через мгновение в темной глубине вспыхнули искорки осознания. – Всему виной эта твоя нездоровая одержимость. Ты не смог пересилить себя даже ради меня, – упрекнула девушка, шмыгая носом, и следом добавила уже более спокойно: – Знаешь, мы, наверное, изначально были обречены. Потому что в отношениях должен быть хоть один партнёр со здоровой психикой, а мы оба калеки. Ты со своей зацикленностью на недоверии и я – со своим страхом быть нелюбимой. Только теперь понимаю, какой же я была затравленной идиоткой, как же сильно боялась, что ты меня разлюбишь и бросишь. Поэтому, чтобы угодить тебе, соглашалась с каждым твоим словом. Но это было совершенно не нормально. Ты просто взял и любя обломал мне крылья, которые и так с трудом колыхались. Неужели ты до сих пор этого не понял? Глава 32 – Я больше всего на свете ненавижу твое молчание. Ты словно научился этому приему у моей матери. Она всегда наказывала меня так. Но это больше не действует. Я уже не та глупая девочка. Вика обняла себя руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Сейчас ее сердце болело практически так же сильно, как в тот день, когда она узнала про его измену. Недоверие, оказывается, тоже может глубоко ранить. – Нет, я, конечно, не перекладываю всю вину на тебя. Мы виноваты оба. Но ты был ключевым звеном всего произошедшего. А я просто была слишком слабовольной и не способной отстоять свое мнение. Но жизнь преподала мне слишком хороший урок. Я теперь совершенно другой человек. Жаль только, что за эти знания пришлось заплатить очень высокую цену. И лишиться самого главного – возможности стать мамой… – Что это значит? – нахмурился еще больше Макс, до этого момента хранивший упорное молчание. – Что еще это может значить?! Я не могу больше иметь детей! Потеряла единственную возможность… – выдавила она осипшим голосом и, резко отвернувшись, бросилась в спальню. И застыла посреди комнаты. Даже на кровати – все то же покрывало, как будто специально, чтобы окончательно вывести ее из себя. – Невыносимо, – зашипела она и, вцепившись в одеяло, стащила на пол. Затем подняла и, прижав к груди, осела на постель. Всхлипнула – и слезы снова градом покатились по щекам. – Как же больно опять пережить это, – прошептала Вика и, заглушая звук своих рыданий, зарылась лицом в махровую ткань. Она думала, что, пока молчит обо всем, ей легче. Надеялась, что так раны однажды затянутся. Но нет, не затягивались. Все так же исходили густой кровью. А стоило ей вслух заговорить о пережитом, как душа разлетелась на осколки. Слишком много всего. Настолько, что просто не умещалось внутри. Хотелось кричать, рвать на себе волосы, перевернуть все вверх дном, но и на это не осталось сил. Она лишь обессиленно опустила голову на подушку и затем свернулась калачиком. Ее буквально выворачивало наизнанку, горло сдавливали подступающие всхлипы. Но она сдерживалась, как могла, все сильнее и сильнее сжимая покрывало, которое, казалось, еще хранило аромат ее любимого кондиционера. Буря утихомирилась, лишь когда девушка почувствовала полное опустошение. Сил хватало, только чтобы дышать. Вика не хотела больше ни о чем думать. Не хотела снова переживать подобное. Ей нужно собраться и вернуться в отель. Потому что каждая встреча с Максом приносит новые страдания. Она приехала ради того, чтобы поддержать его, а вышло все наоборот. Снова разрушила себя. И, видимо, пока в ее жизни присутствует бывший муж, это неизбежно. Виктория не знала, сколько пролежала на кровати в кромешной темноте. Не думала о том, куда делся Данилов, пока не услышала рядом его шаги. Мужчина тихо улегся на постель в нескольких сантиметрах от нее, и его дыхание опалило ее кожу. – Прости, – произнес он хриплым голосом. – Вик, пожалуйста, прости меня за все. Эти слова больно ужалили прямо в сердце. Вика затаила дыхание, вслушиваясь в них. Макс слишком редко извинялся и делал это, лишь полностью осознавая свою вину. Неужели он все понял? – Знаю, это никак не поможет. Но я клянусь тебе, что все исправлю. Чего бы мне это ни стоило. Даже если мы уже никогда не будем вместе, – костяшки его пальцев осторожно коснулись ее мокрой щеки. – Я такой идиот, полнейший ублюдок. Мне нет оправдания! – последнее практически прорычал со злостью. – Я собственными руками все разрушил. Я не заслужил твою любовь! И я никого в этой жизни не любил, кроме тебя. Вик… все еще люблю до одурения… – запнулся и продолжил приглушенным голосом: – Знаешь, после того, как я увидел тебя с тем мужиком, у меня напрочь сорвало крышу. Я тогда приехал домой за документами и заметил, как ты села к нему в тачку. Позвонил тебе, а ты сказала, что дома. Я сначала не придал особого значения. Ну мало ли какие у тебя дела. Но потом твоя ложь повторялась снова и снова. И я намекал тебе не раз, надеялся, что ты сама признаешься. Увы. Последней точкой были ваши объятия. После я вообще не отдавал отчет своим действиям. Я не мог сказать тебе все в лицо… И не мог тебя отпустить. Поэтому сделал так, чтобы ты сама ушла и больше не вернулась. Не буду врать, говоря, что не хотел сделать тебе больно. Хотел… очень хотел заставить тебя почувствовать то же, что и я. Но сделал себе только хуже. Когда ты ушла, я оказался в самом настоящем аду. Ты спросила, почему я сохранил квартиру. Потому что это место стало для меня сродни святилищу. Здесь все напоминает о тебе. В стаканчике в ванной до сих пор стоит твоя зубная щётка, в шкафу по-прежнему висят твои вещи, на кухне – твой любимый бокал. Сотни раз хотел разнести все к чертовой матери, но не смог. Нет, я не ждал, что ты вернешься, но и не в состоянии был смириться… Он говорил, а её глаза медленно наполнялись слезами. Его признание дотянулось до сердца и души, но не залечивало раны. Слишком поздно. Макс слишком с этим опоздал. – Ты права, нас не научили любить, поэтому наша любовь стала больной одержимостью. Оглядываясь назад, я понимаю, каким козлом был, запрещая тебе всё. Просто я слишком боялся тебя потерять и не доверял миру вокруг. И мне правда жаль, что нам пришлось столько пережить, чтобы понять ошибки и научиться слышать. Думаю, если бы мы встретились только сейчас, все было бы иначе… – Увы, мы этого никогда не узнаем, – прошептала Вика, кусая нижнюю губу и украдкой вытирая слезы. – Да, но позволь мне все исправить, – ответил Макс, практически вплотную придвинув свое лицо к её. – Позволь заслужить твое прощение. – Невозможно ничего исправить, – обезнадежила она. – Нечего исправлять… – Я не согласен и обязательно докажу тебе это. – Сначала докажи себе. И разберись со своими внутренними демонами, – Вика ткнула пальцем его в грудь. – Обуздай свою гордость и встреться с сестрой. Возможно, это действительно жизненно важно. Если этого не сделаешь, потом себя не простишь… – Хорошо, но если ты пойдешь со мной, – заявил мужчина как само собой разумеющееся. – Думаю, это не совсем уместно…