Фрау Буш, прикрыв за неожиданным посетителем дверь, направилась из холла к лестнице, ведущей на второй этаж. – Дорогая, кто это был? – раздался голос из спальни на втором этаже. – Пауль, ты несносен. Я порядочная женщина, а ты мой адрес раздаёшь своим собутыльникам. Я на тебя обижусь. Ты просто используешь меня, – ворчала фрау Буш, поднимаясь на второй этаж, где в дверях спальни её ждал бравый и почти нагой – простыня на бёдрах не в счёт – майор, три дня уже как майор, Пауль Босс. – Иди сюда, мой котёнок. Хочу тебя ещё раз попользовать. – Отстань, противный. А если соседи увидят, что ко мне, пока нет мужа, куча всяких военных заходит? Вилли, конечно, всё равно – он опять новую секретаршу окатывает. Но соседи шептаться будут. Зачем мне это? Давай я лучше к тебе буду приезжать? – Кэти, милая, извини. Ну, действительно, не было другого выхода. Больше не повторится. Так кто это был? – А ты что, всему рижскому гарнизону мой адрес давал? – Нет, что ты. Только Фрицу. – Не знаю никакого Фрица. Он представился обер-лейтенантом Колем. Кажется, то ли танкист, то ли ветеринар[254]. – Насмешила. Это и есть Фридрих Коль. Надо будет Фрицу рассказать. Фриц – ветеринар! Ветеринар, ха! Он единственный, кто из армии Гота смог вырваться на своём танке из русского окружения! – Табличку пусть себе на шею повесит, как у фельджандармов. Прочитал, и всё понятно, – надулась Кэт. – Ладно, не обижайся. Иди ко мне. – Не хочу. Всё настроение испортил. Больше я тебя здесь без мужа принимать не буду. А ты, если я тебе ещё нужна, позаботься о приличном месте, куда не стыдно пригласить жену начальника порта и где каждый встречный не будет в неё тыкать пальцем. И на вот, держи, – Кэти протягивает Паулю конверт. – Что это? – Деньги. Пятьсот марок, – ехидствует Катарина. – Ты меня так дёшево ценишь, дорогая? – наигранно обижается Пауль и тут же противоречит своему первому высказыванию. – Мои услуги совершенно бесплатны. Пауль Босс с женщин денег не берёт! – Расслабься, сеньор Казанова. Это не от меня. Это твой Фриц передал. Я и не знала, что ты ко всему ещё и картёжник. – А что ещё остаётся делать бедному офицеру в разлуке с любимой? Не в бордель же идти? – Ага, знаю я вас. Шнапс, карты, девки – друг без друга не существуют. Признавайся, в каком борделе в карты играл? – Кстати, про бордель, пойдём, я тебе кое-что новенькое покажу. Показ новинок затянулся почти на час. Когда Катарина после показательного выступления Пауля с улучшившимся настроением пошла на кухню готовить кофе, свежеиспечённый майор и удачливый любовник наконец смог распечатать конверт. В конверте десять купюр, по пятьдесят рейхсмарок каждая. Суммируем последние цифры в номерах банкнот. В сумме – шестьдесят девять. Ничего не значащее число. Для всех. Для всех, кроме Пауля. Первая часть пароля связника. Ну, что ж, пора собираться. Труба зовёт. Родина ждёт. Хотя от чашечки ароматного кофе и пары пирожных в компании фрау Буш не отвертеться. Ещё через полчаса майор Пауль Босс, одетый в гражданское, выдвинулся в сторону одного из самых шикарных отелей Данцига на встречу со связником, которого он успел хорошо разглядеть из окна супружеской спальни четы Буш. К портье подходить Пауль не стал, а прошёл сразу в ресторан. Расположившись в удобном кресле, сделал заказ. – Турецкий кофе, холодная минералка. – У нас прекрасные бисквитные пирожные и круассаны, не желаете ли? – начал развод официант с лицом ярославского полового из старорежимного трактира. – Нет. Спасибо. Да, вот что ещё. Будь так любезен. В отеле остановился герр Фридрих Коль. Сообщи ему, что герр Босс ожидает его в ресторане. – Будет исполнено, герр Босс, – и официант помчался исполнять заказ и поручение. Через несколько минут заказ был готов и доставлен на столик Пауля. Пауль сделал маленький глоток крепчайшего кофе, достал из внутреннего кармана портсигар и английскую раритетную «юник»[255] и начал задумчиво передвигать предметы на столе. В результате манипуляций бокал с минералкой, кофейная чашка, портсигар и зажигалка выстроились в слегка волнистую линию. Одна из многих возможных комбинаций. Но именно эта была частью отзыва. Через десять минут в ресторан зашёл давешний обер-лейтенант. Немного постоял в дверях, привыкая к приглушённому освещению, огляделся и неспешно направился к столику, за которым сидел Пауль, на ходу доставая из портсигара сигарету. – Вы позволите? – и обер-лейтенант глазами показал на зажигалку. – Да, пожалуйста. Обер-лейтенант прикурил трофейный Camel и начал с интересом рассматривать зажигалку. – Трофейная? У моего дяди тоже была такая. – Да, отец с прошлой войны привёз. – В старину умели делать занятные вещицы. – Да, старый друг – лучшее новых двух. Ну, вот и опознались. У обоих всё нормально. Никто под контролем не работает. Фриц опустился в кресло напротив Пауля и взмахом руки подозвал официанта. Заказ. – Сделай мне то же самое. И два бокала коньяка. Французского! Посидели-поболтали. Хлопнули по писярику коньячка. Расплатились и решили прогуляться. Выйдя на улицу, перешли к делу. – Алекс просил передать, что посылка отправлена и скоро придёт к адресату. Основная информация в посылке по руководителю центрального отдела Абвера генерал-майору Хансу Остеру[256]. – Принято. – Алекс просил уточнить, по какому варианту идёт работа. – По основному. Дополнительный вариант предполагал, что Пауль останется при Дрехслере офицером для особых поручений. А вот основной – на который очень рассчитывали – заключался в том, что Паулю удастся с помощью рекомендаций всё того же Дрехслера заинтересовать Шелленберга и пристроиться в какое-нибудь подразделение Абвера. Тогда, ночью 22 января, когда Пауль с Дрехслером прилетели в Кёнигсберг, Шелленберг был в очень хорошем расположении духа. Катастрофу в Остланде удастся свалить на военных. Свидетель есть. Жаль только, с документами не получилось. – Почему же не получилось… Пауль, подойди к нам, – взмахнул рукой, привлекая внимание, генеральный комиссар. Пауль подбежал к неспешно идущим по полю аэродрома Шелленбергу и Дрехслеру. – Пауль, доложи оберфюреру по документам, которые ты приводил в порядок. – Так точно, герр оберфюрер. По указанию герра генерального комиссара я привёл в порядок все запрашиваемые вами документы. Когда стало понятно, что русские собираются штурмовать Ригу, я поехал в расположение ACT «Остланд», там у них хорошая фотолаборатория. И все документы там на всякий случай были пересняты на плёнку. Начальник Абверштелле тоже организовал фотосъёмку наиболее важных текущих документов и архива. Всего мы успели отснять около двух тысяч кассет. К этому времени русские уже ворвались в город. Сотрудники Абвера начали уничтожение бумажных документов, а мы с начальником Абверштелле собрались на машине вывозить отснятые на плёнку документы. Но в это время пришло сообщение, что русские уже захватили мосты и на машине на западный берег уже не переправиться. Тогда мы разделили кассеты на пять частей, упаковали их в пехотные ранцы и, выбрав пятерых наиболее надёжных унтер-офицеров, отправили их с приказом выбраться из города и доставить кассеты в ближайшее подразделение Абвера. После того как унтер-офицеры убыли, я отправился в комиссариат к герру Дрехслеру. Ну, а дальше, герр Дрехслер, вам, наверное, уже всё рассказал. – Да, Пауль, спасибо. Генеральный комиссар всё рассказал. Ваше мужество и находчивость будет достойно оценено. Вот, кстати, камрад, – Шелленберг повернулся к Дрехслеру, – пока вы временно оказались без округа и работы, негоже такому смекалистому и инициативному офицеру оставаться без дела. Может, уступите мне его? У меня сейчас много вакансий освобождается. Найдём и для гауптманна достойное место. – Я даже не знаю. Я без Пауля как без рук, – начинает слегка ломаться Дрехслер. – Хотя действительно. Я буду просить у Фюрера себе небольшой отпуск, а Паулю надо делать карьеру. Забирайте, не пожалеете. – Договорились. – И, повернувшись к Паулю, оберфюрер продолжает: – Ну что, гауптманн, готовы служить под моей командой? – Так точно, герр оберфюрер, готов. Только у меня есть просьба… – Что ещё? – Видите ли, я некоторым образом взял шефство над племянницей герра Дрехслера. Она последним поездом из Риги уезжала в Данциг. Хотелось бы два-три дня отпуска. Съездить-проведать. – ? – Шелленберг смотрит на Дрехслера. – Катарина – моя племянница, замужем за заместителем директора Данцигского порта. Она приезжала меня проведать. Поезд, в котором она ехала в Ригу, был подорван бандитами. Пауль был в том же поезде. Умело организовал отражение нападения, а потом, так как поезд нуждался в ремонте и не мог сразу продолжить движение, вывез Катарину в Ригу на мотоцикле. Несколько раз их пытались обстрелять бандиты, но всё закончилось благополучно. – Вот оно как. Но она же замужем… – Ну что вы, герр оберфюрер. Я отношусь к Катарине, как к другу и боевому товарищу, – с каменной мордой вставляет Пауль. – Смотрите, – Шелленберг шутливо грозит пальцем, – Фюрер не одобряет интрижки с замужними фрау. – Как можно, герр оберфюрер. Только дружеские отношения. И потом, надо же мне с её мужа стребовать пару бутылок коньяка за спасение жены, – шуткует Пауль. – Это святое. Хорошо, сегодня утром дам команду. Пока зачислим вас, гауптманн, в мой резерв. До конца месяца вам оформят отпуск, а первого февраля на службу. Так что Пауль теперь числился в резерве центрального аппарата Абвера. А три дня назад разыскавший его посыльный передал ему вызов в Данцигскую комендатуру, где ему вручили выписку из приказа о производстве гауптманна Босса в майоры. Основной вариант в действии. В тот же день арестовали по коррупционной статье директора Данцигского порта. И муж фрау Буш занял вакантное место. Не иначе Дрехслер тоже свои семейные темы порешал. – Да, по основному. – Что-то ещё есть для доклада Алексу? – Я до первого числа в отпуске. Первого февраля должен прибыть в Берлин к основному месту службы, – название и адрес места службы – набережная Тирпица 75–76[257], упоминать не стоило, незачем связнику его знать, а в Москве и так поймут. Связник достал из кармана две почтовые поздравительные открытки. Одна новогодняя, вторая первомайская[258]. Адрес отправителя есть, а в графе «кому» – «на фронт, солдату». Такие открытки обычно девушки из BDM и женщины из NSF[259] отправляли на фронт сотнями тысяч для поддержания боевого духа арийского воинства. – Новогодняя для постоянной работы, первомайская на экстренный случай для срочной эвакуации, – пояснил связник. Всё просто, обратный адрес на открытке модифицируется путём несложного прибавления или вычитания определённого числа, и получается реальный адрес явки. А открытка будет служить частью пароля на данной явке.