— Что это? — Пистолет, что я держал у виска Сержа ЛеДюка. Прочти и скажи, что думаешь по этому поводу. — Merci, — она поднялась на ноги. — Прочту. Есть тут свободный офис? — На той стороне холла есть зал заседаний. — Отлично. Гамаш не торопился подняться из кресла, чтобы проводить ее. Следуя его примеру, Лакост снова села. — Есть что-то ещё? — В глобальном смысле, боюсь, ничего, что помогло бы вычислить убийцу, — сообщил Гамаш. — Просто некоторые соображения по работе департамента. Особенно такого, который имеет высокий статус — расследование убийств. — Слушаю. — Правосудие должно совершиться публично. — Согласна. Это была старая поговорка, даже клише, а Гамаш никогда не злоупотреблял клише. Если это происходило, на то был повод. — «Правосудие не просто должно совершиться», — процитировал он, — «Оно должно совершиться публично». — О чем вы? О том, что я должна провести пресс-конференцию? — Что ж, это не самая плохая идея. Но я кое о чём достаточно деликатном. Об Академии Сюртэ. Профессорский состав в основном из бывших офицеров или тех, кто временно в отпуске, как Инспектор Бовуар, или людей, работающих на Сюртэ по контракту. Я бывший глава отдела по расследованию убийств. Ваш бывший начальник. И тут шеф-инспектор Лакост поняла, к чему он клонит: — Получается, Сюртэ будет вести расследование в Сюртэ. — Расследование убийства, — усугубил Гамаш. Она согласно кивнула. — Думаете, мне надо позвонить шефу-суперинтенданту Брюнель и попросить ее поручить расследование сторонней структуре? — Non. Никаких сторонних расследований. Ты должна против этого бороться. Просто попроси прислать независимого следователя. Кого-то, кто подтвердит, что проводимое тобой следствие будет честным. Лакост задумалась. Мысли были невеселые. — Вы уже так делали? — Дважды. Удовольствия мало. Но это то, что необходимо сделать. И лучше, если инициатива будет исходить от тебя, чем будет навязана со стороны. Подозреваю, шеф-суперинтендант Брюнель уже задумалась над этим. — Есть у вас на примете кто-то конкретный, кого я должна попросить? — Лакост быстро достала айфон и набрала номер главы Сюртэ. — Нет, — сказал он, поднимаясь. — Это может всё испортить. Примешь того, кого пошлют. Оставляю это на тебя. Гамаш шагнул в приемную одновременно с входящим туда Жаном-Ги. — Их отправили в Три Сосны, патрон. — Хорошо. Merci. Сейчас, лицом к лицу, Бовуар видел, насколько встревожен Гамаш. — И ещё, — начал Жан-Ги. — Пропал один из экземпляров карты. — Чей? — Девчонки-гота. — Амелии? Бовуар вскинул брови, удивившись такой фамильярности. — Кодета Шоке, да. — И что она говорит? — Она выглядит удивленной. Отрицает какие-либо особые отношения с ЛеДюком, сознаётся только, что носила ему кофе по утрам и посещала групповые вечеринки в его апартаментах. — Значит, это правда, — сказал Гамаш. — Она одна из них. Гамаш глубоко вздохнул и посмотрел за порог, на пустой коридор, когда-то полный шумных кадетов, а сейчас словно лишенный жизни. — Что я наделал… — едва слышно пробормотал он Глава 15 — Вы нас похитили. — Звучит грубо, вам не кажется? — отвечал Гамаш, этим же днём стоя в бистро напротив четверых кадетов. — Едва ли похоже на тюрьму. — Вы знаете, о чём я, — заявил Жак. — О да, кадет Лорин. Я вас услышал. Амелия задумалась, уловил ли Жак смысл сказанных коммандером слов. Парень так увлечен донесением собственных мыслей, что просто не способен услышать кого-то другого. — Зачем нас сюда привезли? — спросила Хуэйфэнь Клотье, стараясь быть вежливее Жака, хотя в ее тоне слышались нервные нотки. Было утро, бистро заполнилось посетителями, но им предоставили персональный столик. По просьбе Гамаша, Оливье выделил им место в уголке, между стеной и окошком. Когда Гамаш вошел, кадеты вскочили, но он жестом попросил их сесть, сам сел на стул, взятый у соседнего стола. В странно знакомой обстановке бистро Амелия почувствовала себя как дома. Тут не воняло мочой и сигаретами, как в меблированных комнатах. Тут было не гулко, как в Академии. Тут пахло дымком и ароматом кофе, слышалось потрескивание дров в камине, журчание тихих разговоров, приправленное смехом. Совсем не похоже на резкие смешки и громкий хохот, эхом гуляющие по залам Академии. Тихий гул беседы тут звучал как свидетельство хорошего настроения. После того, как её вывели из Академии, она была препровождена в автомобиль Сюртэ без опознавательных знаков, где на заднем сидении дожидался Натэниел, а на переднем разместились два агента в штатском. И, пока они ехали, продвигаясь всё дальше и дальше, вглубь лесов, отдаляясь от Академии, от штаб-квартиры Сюртэ, её тревога всё росла и росла. Автомобиль свернул с главной магистрали, постепенно перешёл на узкие просёлочные дороги. Затем на грунтовку. — Куда вы нас везете?! — потребовала ответа Амелия, как только авто замедлил ход и взобрался на холм. — Где мы сейчас? — Ну, Канзас мы точно покинули, — ответил, повернувшись к ней, один из агентов в штатском. Это был Габри. И Амелия тут же поняла, куда её везут. — Три Сосны, — проговорила она. — Но почему? — Если честно, — вступил Оливье, второй «агент», когда они подъехали к бистро, — Совершенно не понимаю, почему месье Гамаш пожелал вернуть вас сюда. Но он это сделал. Кадетам указали на зарезервированный для них столик, и Оливье сообщил, что коммандер Гамаш просил дождаться его тут. Вскоре к ним присоединились Хуэйфэнь и Жак. Две женщины, которые их привезли — владелица книжной лавки и художница — покинули их у столика. Художница отправилась домой, а владелица книжной лавки заняла столик на другом конце бистро, и, заказав пиво и сэндвич, стала наблюдать за кадетами. В ожидании прошёл обед, потом были бесконечные чашки кофе. Потом прибыл коммандер. — Зачем нас сюда вернули? — повторил за Хуэйфэнь вопрос Жак, когда коммандер Гамаш подсел к ним. Арман попросил у Оливье двойной эспрессо, затем обратился к кадетам: — Я попросил своих друзей доставить вас сюда, потому что жизненно важно сохранить секретность. Шеф-инспектор Лакост и инспектор Бовуар знают, что вы здесь. Но больше никому это не известно. По этой же причине я не хотел, чтобы вас сюда доставляли агенты. Никто не должен знать, где вы. Слова заставили четверку придвинуться к коммандеру ближе. Хуэйфэнь и Натэниел разом спросили: — Почему никто не должен знать? Амелия с Жаком промолчали. Может, они знают, подумал Гамаш. Догадываются, что под подозрением. Среди них может оказаться убийца. Или кто-то из них станет следующей жертвой.