— Вы про кадетов? Сложный вопрос. Двое мужчин попрощались с мадам Гамаш и медленно пошли сквозь снег и слякоть к B&B, где коммандер попросил кадетов собраться для встречи с ним. Шарпантье закидывал костыли далеко вперед, затем подтягивал следом слабые ноги, продвигаясь в шаткой манере, которую успел усовершенствовать. — Их одногруппникам и преподавателям надо было сообщить, куда они подевались, — сказал Гамаш. — И я сказал всем, что ребята дома. — Без уточнения, что за дом имеется в виду. Гамаш остановился на крыльце B&B и повернулся: — Никто не должен знать, что кадеты здесь, понимаете? Хуго кивнул. Но Гамашу было понятно, что Шарпантье принимает все за игру. Для тактика все это представлялось головоломкой, в которой кадеты были кусочками пазла, не людьми. — Но мне вы позволили сюда попасть, — проговорил Шарпантье, его нос покраснел на свежем мартовском ветру. — Позволили узнать, что они тут. Почему? Если он сейчас начнет потеть, подумал Гамаш, то превратиться в ледяную скульптуру. — Потому что решил, что вы можете быть полезны. Шарпантье кивнул. — Могу. И уже помог. Поднялись по ступеням, Гамаш позади Шарпантье, на случай, если тот поскользнется. На верхней ступеньке Шарпантье остановился. Он устал от прогулки, а лестница вымотала его вконец. — Вы разыгрываете меня, коммандер? — его слова превратились в пар в студеном воздухе. — Каким образом? — Вы хотите чтобы я был здесь? Или чтобы меня не было в Академии? — Вы разбираетесь в картах. Та, которую мы обнаружили, может оказаться важной. — Верно. Но вчера вечером в Академии вы еще и не догадывались, что я могу помочь. Вы даже не знали, что я коллекционирую карты. Но вы позволили мне тут оказаться. Позволили обнаружит спрятанных тут кадетов. Гамаш широко улыбнулся. Лицо покрылось морщинками. Он склонился к Шарпантье так близко, что молодой человек почувствовал запах мятной зубной пасты и одеколон с ароматом сандалового дерева. С легким оттенком розовой воды. — Вам не кажется, что я вчера слишком громко упоминал карту в телефонном разговоре с мадам Гамаш? Шарпантье округлил глаза. — Вы заманивали меня? — Я знаю вас лучше, чем вы предполагаете. Умиротворяющий аромат сандала унесло холодным ветром, пронесшимся между ними. И Хуго Шарпантье начал потеть. — Думаю, нам стоит зайти внутрь, — заметил Гамаш. — Не против? Они ждут нас. Глава 25 И действительно, кадеты ожидали Гамаша и Шарпантье в столовой B&B. Тут же были Клара и Мирна, решившие составить своим квартирантам компанию, но усевшиеся за отдельный столик. Сидели они у камина, и уже доедали свои французские тосты с беконом и кленовым сиропом, когда Гамаш остановился, чтобы поздороваться с ними. И спросить: — Как всё прошло? — Прошлой ночью? — уточнила Мирна. — Отлично. Я улеглась под простыни, как только попала домой. Думаю, он проделал то же самое со своими простынями. Потом проверю их — нет ли прорезей для глаз. И поищу остроконечную шляпу[3]. Арман одновременно усмехнулся и виновато поморщился: — Прости меня за это. — Амелия милая девочка, — сообщила Клара. — Проснулась чуть свет. Заправила постель и даже переделала кое-какую работу по дому, пока я спала. Когда я спустилась, кофе был уже готов. — Да ну?! — удивились в один голос Арман и Мирна. — Нет, конечно же, нет, — бросила им Клара. — Сказала мне «от***сь», когда я постучала в дверь спальни, чтобы разбудить её полчаса назад. Потом запросила кофе. Это как жить с росомахой. Кстати, как там Грэйси? Арман одарил её легкой улыбкой. — С ней всё в порядке. Он покинул их и присоединился к кадетам и Шарпантье. Студенты только что доели завтрак, и Габри принёс каждому кофе с молоком. — Вы будете завтракать? Есть блины с черникой, французские тосты, яйца «Габри». — Яйца Габри? — переспросил Гамаш. — Что-то новенькое. — Я добавляю немого лимонной цедры в голландский соус. Арман обдумал сказанное, потом улыбнулся: — Маленькая плюшка. — Маленькая шлюшка[4], — Габри с большим достоинством поклонился. — Мне яйца «Габри», s’il vous plaît, — заказал Арман. — А вам, месье? — спросил Габри у Шарпантье. Тот заказал блины с черникой, сосиски и сироп. — Мы с профессором Шарпантье возвращаемся в Академию, — сообщил Гамаш кадетам. Шарпантье, сидящий напротив него, удивленно выгнул брови. — Но когда я вернусь вечером, то хочу услышать рапорт о том, что вам удалось узнать насчет карты. — Да ладно! — начал Жак. — Это не имеет никакого смысла, вы же знаете. Я хочу вернуться в Академию. Вы не можете удерживать нас здесь. Он вперил взгляд в коммандера, остальные трое переводили глаза с одного на другого. Ясно, что Жак никогда не был фанатом нового коммандера, но теперь его презрение достигло новых высот. Или глубин. Даже Габри, несший Кларе с Мирной небольшую сырную тарелочку, притормозил, и теперь он и дамы смотрели, что будет. Мирна озадаченно склонила голову. — Возможно, ты и прав, — ответил Гамаш, ставя на стол свою большую чашку. — Карта может ничего не означать. А если ты ошибаешься? — Не верь всему, о чём думаешь, — процитировала Амелия. — То есть, теперь ты на его стороне? — спросил её Жак. — На стороне? — удивилась Амелия. — Да тут нет никаких сторон. — Ой, себе-то не ври. Стороны есть всегда. — Довольно! — Отрезал Гамаш. Впервые он повысил голос, и все они моментально повернулись к нему. — Меня утомило ваше ребячество. Прекратите эту перепалку. Вы не на школьном дворе. Вы кадеты академии Сюртэ. У вас попросили помощи в расследовании убийства. Да вы хоть знаете, сколько кадетов захотели бы оказаться на вашем месте? А вы глумитесь. Хотите уйти? Забрать свои бирюльки и смотаться домой? Потому что не получили на руки улику, залитую кровью? Да откуда вам знать, что важно, а что нет? Если уж мне это неизвестно, то тем более вам. Под его взглядом один за другим они опустили глаза. В том числе и Жак. Клара и Мирна посмотрели друг на друга. Так несвойственный ему, в голосе Армана звучал гнев. Но за гневом слышалось кое-что ещё. Гамашу было страшно. Страшно, что эти четверо не принимают ничего всерьёз. Подобное легкомыслие приводит зачастую не только к неудовлетворительным оценкам, оно ведёт к могиле. Кто-то совершил убийство, и станет убивать вновь. — У вас нет привилегии выбирать, когда работать, где работать, или с кем работать. Я ваш коммандер и я решил, что вы должны все вместе работать с картой. Тут нечего обсуждать. Убийца преуспевает, создавая хаос, отвлекая и разделяя. Боритесь с хаосом. Он мешает сосредоточиться и поглощает массу энергии. Вам нужно научиться ладить. Со всеми. С каждым! — он посмотрел каждому из четверки в глаза. — С каждым. От этого зависит ваша жизнь. Разве те мальчишки в окопах сражались друг с другом? — И если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот, — продекламировал Шарпантье. — Не надо быть гением тактики, чтобы это усвоить. — Нет, надо быть всего лишь мастером стереотипов, — пробурчал Жак. — А вы ещё удивлялись, почему я затворник, — сказал Шарпантье Гамашу.