- Уильям Деккер жил честно все это время. Должно быть, он знал, что может случиться, и привел в порядок свои дела, чтобы обеспечить будущее ребенка. Если Деккер вернул деньги Куперу, значит, он занял их еще у кого-то, и этот кто-то стал давить на него. На мой взгляд, этот некто знал, где можно достать деньги, и устроил все так, что Деккеру ничего не оставалось делать, как влезть по пожарной лестнице и вскрыть сейф. Он попал не в ту квартиру, а после всех наставлений кто мог поверить его рассказу? Деккер знал, что вскрыл не ту жестянку, но не сделал ничего, чтобы исправить ошибку, потому что Марша Ли могла в любой момент прийти в себя и вызвать полицию. В той игре, в которую он играл, ошибаются только один раз. Деккер знал, что они решат, будто он припрятал деньги, рассчитывая вернуться позже и взять их, поэтому он сбежал. А дальше… Ему надо было вернуться домой за ребенком. Догадавшись, что он сбежал, они сопоставили все и бросились к нему домой. Его уже не было, но они нагнали его довольно быстро. Поняв, что он в ловушке, Деккер попрощался с ребенком и вышел навстречу пуле. Парень из шайки Гриндла обыскал его и не нашел денег. Больше он ничего не успел сделать. Потом водитель машины бросился к Деккеру домой и перевернул все вверх дном. Пэт скрипнул зубами, его пальцы царапнули по деревянной стойке. - Значит, ты за то, чтобы арестовать водителя, так? Моя усмешка вряд ли походила на человеческую. Она свела все лицо в тугой узел. - Это твое дело, - сказал я. - Можешь оставить его себе. Мне нужен сукин сын, который стоял за ним, тип, который заставил порядочного человека опять встать на преступный путь, и я хочу поймать его собственными руками, чтобы выжать, как лимон. - Где он, Майк? - Если бы и знал, тебе не сказал бы, дружище. Он нужен мне. Когда-нибудь я должен сказать этому ребенку, каким было лицо того типа, когда он умирал. - Черт побери, Майк, иногда понятия о дружбе для тебя слишком растяжимы. - Ничуть не растяжимы, Пэт. Просто я тоже живу в этом городе. Помимо небольших служебных прав, которыми наделило меня государство, я еще являюсь гражданином и в какой-то мере несу ответственность за то, что происходит в городе. И если я частично несу эту ответственность, то обладаю и правом выполнить долг и убрать грязного подонка, оставляющего детей сиротами. - Кто это, Майк? - Я уже сказал, что не знаю. - Но ты знаешь, где это выяснить. - Это не так сложно, если воспользоваться случаем подставить свою голову. - Как вчера вечером? - Да. И за это мне тоже надо расквитаться. Я не знаю, почему это случилось, но кое-какие намерения у меня есть. - Например, найти Лу Гриндла, которого ты по-всякому обзывал и пригрозил застрелить на месте, если окажется, что он повинен в смерти Деккера? У меня отвисла челюсть. - Откуда ты знаешь? - Теперь ты меня принимаешь за болвана, Майк. Я проверил все связи Арнольда Бэзила с Гриндлом и по тому, как вел себя Лу, понял, что кто-то опередил меня. Угадать, кто именно, было несложно. Лу кипел, как чайник, и рассказал мне сам, что произошло. Не связывайся с этим типом. Окружной прокурор приставил к нему людей, которые следят за ним с утра до ночи, чтобы поймать на чем-то. - Тогда где он был вчера вечером? Лицо Пэта омрачилось. - Ублюдку удалось улизнуть: ушел из дома и вернулся только в одиннадцать. Если ты полагаешь, что он имеет отношение к убийству Хукера, брось это. Он не мог бы вернуться к тому времени. - Я ничего не полагаю, просто собирался сказать тебе, что где-то в районе десяти он был в «Стеклянном баре» на Восьмой авеню вместе с Эдом Тином. Прокурору пора обзавестись новым агентом. Прежние выходят из строя. Что заставляет тебя связывать Лу и Хукера? - Черт побери, я ничего не связывал. Я просто… - Пэт с глухим стуком поставил стакан. - Подожди минутку. Не запутывай это дело немыслимыми идеями. Лу Гриндл не связывается с делами, которые стоят несколько тысяч. А если и связывается, он не пошлет на дело болванов. Ты сбился с курса. - Ладно, не волнуйся. - Боже мой, это кто волнуется? Черт побери, Майк… Я постарался, насколько мог, придать лицу невозмутимость. Я просто сидел, держа в руке стакан и глядя в зеркало, потому что подумал о чем-то, витавшем тенью в глубине сознания. Я думал долго, но это нечто так и осталось тенью, принявшей такие любопытные очертания, что мне захотелось подойти ближе, чтобы рассмотреть получше. Пэта я не слышал, потому что голос его звучал почти шепотом. Но он повторил достаточно громко, чтобы я смог услышать, и заставил меня посмотреть на него, чтобы я лучше запомнил. Его кулаки нервно сжимались и разжимались в такт словам, а рот оскалился, обнажив острые зубы. - Майк, только попробуй построить схему, которая свяжет Гриндла с этим твоим убийством, и нам обоим конец! Мы слишком долго старались прижать к ногтю этого мерзавца и его босса, чтобы позволить тебе споткнуться на нем и испортить все дело. Не ввязывай меня в это дело, дружище. Я знаю тебя и твои методы работы. Для тебя все годится, лишь бы взять кого-то на мушку. На мой взгляд, Гриндл так же далек от всего этого, как я. И ты не можешь расправиться с ним только за то, что один из его мальчиков решил поживиться. Я признаю твое право на сомнения и сказал бы, что если бы ты постарался и уцелел, то добился бы своего. Но за Лу стоит Тин. Он легко опровергнет все обвинения и только еще раз выставит полицию на посмешище. Если мы возьмем этих двоих, нам нужно их удержать, и никакой блеф не поможет. Остановись, ясно? Я долго не отвечал, потом сказал: - Я и не думал блефовать, Пэт. Руки Пэта, лежавшие на стойке бара, все еще подергивались. - Да уж, не думал. Запомни то, что я сказал, вот и все. Он залпом допил пиво и сидел, поигрывая пустым стаканом, пока бармен не наполнил его вновь. Я не говорил ни слова. Просто сидел. Казалось, из пальцев Пэта, как маленькие фейерверки, сыпались искры, а пиджак трещал от раздувающихся мускулов. Это длилось около пяти минут, затем он осушил стакан и отставил его. - Расслабься, дружище, - сказал я. Он повторил мне все, что уже высказал, велел утихомириться и встал с табурета. Я подождал, пока он выйдет за дверь, и только тогда рассмеялся. Полицейским быть нелегко. Во всяком случае, возглавлять городскую полицию. А может быть, на нем сказывались годы. Лет шесть назад его ничто не могло вывести из равновесия, даже убийство или обнаженная красотка с маргаритками в волосах. Приблизился бармен и спросил, не хочу ли я еще выпить. Я отказался и бросил ему четверть доллара разменять, затем взял десятицентовик и пошел к телефону-автомату. В справочнике значилось, что Маленький театр находится в Гринич-Виллидж, а девица с низким голосом сообщила мне, что мисс Ли репетирует, и если я ее друг, то могу подъехать. Театр помещался в старом амбаре, фронтон которого украшали афиши, что производило жалкое впечатление. Утро превратилось в жаркий полдень, воздух в амбаре был влажным и пропитанным парфюмерными запахами. Коротконогая особа в римской тоге впустила меня, заперла за мной дверь и вильнула бедрами в направлении шума, чтобы показать мне дорогу. Из расшатанных дверей вышли еще две красотки в тогах, перекурить. Они встали под светом единственной лампы, слишком свежие, чтобы казаться реальными в эту жару, и закурили, не видя меня в тени. И тут я понял, почему они такие свежие. Одна из них распахнула тогу и встала, положив руки на бедра; под тогой не было абсолютно ничего. Коротконогая объявила: - Эллен, у нас посетитель. Эллен наконец заметила меня, улыбнулась и произнесла: - Как мило! Поправить тогу она даже не подумала. Я сказал: - Представление что надо. Коротконогая ухмыльнулась, как будто пожалела, что сама не додумалась распахнуть тогу. Затем она почти втолкнула меня в дверь. Внутри пара вентиляторов на полу гоняла воздух, создавая впечатление свежести. Я ослабил галстук, расстегнул рубашку и постоял несколько мгновений, привыкая к сумраку. Вокруг штабелями стояли похоронного вида кресла, задрапированные тканью. На шаткой сцене стояло еще несколько фигур в тогах и несколько центурионов, а недомерок в теннисных шортах, с волосатыми ногами кричал на них фальцетом, стуча сценарием по старому пианино. Найти Маршу было нетрудно. Позади нее горела лампочка, высвечивая прекрасные изгибы тела под тогой. Она была здесь самой красивой, даже с загримированным синяком, а насколько я мог видеть со своего места, ей было с кем соревноваться. Субъект с волосатыми ногами объявил десятиминутный перерыв, и коротконожка крикнула Марше что-то, чего я не расслышал. Она спрыгнула со сцены и бегом направилась в мою сторону. Своими теплыми руками она дружески сжала мои ладони. - Ты получил мою посылку, Майк? - Да. Пришел лично поблагодарить тебя. - Как малыш? - Прекрасно. Про меня лучше не спрашивай, я нагрублю в ответ. Вчера вечером кто-то пытался проломить мне череп. К счастью, голова у меня крепкая. Она подошла ко мне вплотную, провела рукой по волосам, нашла шишку и сморщила нос. - Ты не знаешь, кто это сделал? - Нет. Если бы знал, ублюдок уже лежал бы в больнице. Марша взяла меня за руку. - Давай посидим немножко. Так мне легче тебя жалеть. - А зачем вообще меня жалеть? Подбитый глаз прищурился ровно настолько, чтобы придать ей демонический вид. - Будь я идиоткой, я бы сказала почему, Майк, - проговорила она. - Можно мне притвориться идиоткой? Если когда-нибудь я страстно хотел поцеловать женщину, то как раз в тот момент. Правда, на ней было слишком много грима, а вокруг слишком много зрителей. - Попозже. Может быть, сегодня вечером. Вот тогда можешь быть идиоткой. - Я усмехнулся, и ее губы сложились в улыбку, говорившую о многом. Когда мы выкурили по паре сигарет, я откинулся на стуле и пристально посмотрел на нее. - У нас еще одно убийство, киска. Ее сигарета остановилась на полпути к губам, а голова медленно повернулась. - Парень по имени Мэл Хукер. Он был лучшим другом Деккера. Знаешь, Марша, мне кажется, за всем этим кроется гораздо больше, чем мы думали. - Цепная реакция, - тихо проговорила она. - Что-то в этом роде. Не слишком много потребовалось, чтобы она началась. Если быть точным, три сотни долларов и ожерелье. Марша кивнула, закусив губу.