- Мой сосед-плейбой был вынужден поместить деньги в банк, чтобы не держать их дома в сейфе. Ему пригрозили отказать в найме квартиры, если он не пойдет навстречу. В доме все знают о случившемся и подняли страшный шум. Очевидно, возможность быть избитым мало привлекает, особенно когда взломщик звереет, перепутав сейфы. - Ты легко отделалась. Он мог убить тебя. Ее плечи конвульсивно дернулись. - Что ты собираешься делать, Майк? - Продолжать поиски. Поднять достаточно шума, чтобы навлечь на себя неприятности. Иногда так легче добиться успеха. - А тебе… тебе это надо? - Ее взгляд стал нежным, а ладонь мягко сжала мою руку. - Надо, детка. Так уж я устроен. Ненавижу убийц. - Но неужели ты обязательно должен быть… таким безрассудным? - Так мне больше нравится. А потом я расправлюсь с ними. - О Боже! Майк, прошу тебя… - Слушай, детка, с волками жить - по волчьи выть. Сначала все казалось понятным, оставалось только поймать подонка, который сидел за рулем. Так это сначала выглядело. Теперь мы получили имена, которые принадлежат отнюдь не мелким сошкам. Здесь замешаны Тин, Гриндл и еще один тип, который уже давно умер, но все еще напоминает о себе… Его звали Чарли Фаллон, и я слышу это имя повсюду. Кто-то произнес: - Чарли Фаллон? Я повернулся, запнувшись на полуслове. Женщина в тоге, улыбаясь, глядела на нас. Средним в ней был только рост. Всего остального было в изобилии, но в Голливуде как раз это любят. Звали ее Кей Катлер, она была одной из первых кинозвезд, и нетрудно было понять почему. Марша представила нас друг другу: я стоял, как идиот, с таким выражением лица, которое бывает у людей, вдруг встречающих знаменитость. Она удерживала мою руку несколько дольше, чем нужно, и наконец спросила: - Удивлены? - Черт побери, да. Откуда столько талантов в этой дыре? Обе женщины засмеялись. - Это хобби, которое создает неплохую рекламу. Вообще-то мы не играем для зрителей. Мы изображаем свою роль, чтобы другие могли взять нашу интерпретацию за образец. Мы учим их играть на сцене. Вы не поверите, но труппа театра выручает немалую сумму. Во всяком случае, достаточно, чтобы покрыть расходы. - А вы играете бесплатно? Она засмеялась и перевела взор на одного из центурионов, который бросал в мою сторону мрачные взгляды. - Ну, не совсем. Марша ткнула меня в спину, чтобы я перестал пялить глаза. Я сказал: - Вы упомянули Чарли Фаллона. Что вы знаете о нем? - Если это тот, о ком я думаю, его знают многие. Он был гангстером? - Точно. - Он обожал писать письма актрисам. Боже, как он их изводил! Даже статистки получали от этого козла цветы с записками. У меня самой было штук двадцать или больше. - Это было давно, - напомнил я. Она улыбнулась, показав ямочки на щеках. - Зачем так легкомысленно говорить о ходе времени? Я все еще считаю, что мне за двадцать. - Что же вы такое? Я опять увидел ямочки. - Я лгунья, - заявила она. - Марша, неужели ты ничего не получала от этого типа? - Может быть. В то время я не занималась своей корреспонденцией, ее сортировали для меня. - Она замолчала и покосилась на меня. - Хотя, если вспомнить, получала. Помню, я с кем-то говорила об этом. Я затянулся и медленно выпустил дым. - Это на него похоже. Парень делал кучу денег и не знал, куда их тратить, вот и швырял на девочек. Интересно, а сам он появлялся у них? - Никогда, - решительно заявила Кей. - Когда он еще гремел, некоторые газетчики следили за его новыми увлечениями и вставляли о нем строку-другую. Но на побережье его никто никогда не видел. Кстати, чем он так знаменит сейчас? - Я сам хотел бы знать. Для покойника его помнят слишком хорошо. - Майк детектив, Кей, - объявила Марша. - Произошла пара убийств, и Майк проводит расследование. - Но далеко не продвинулся, - добавил я. - Правда? - Брови ее поднялись, она зажала мундштук между зубами и оглядела меня взглядом, делавшим ее сексуальной до подошв сандалий. - Детектив! Это звучит. - Ты сама перестанешь звучать, если не вернешься к своему рыцарю, дорогая, - вмешалась Марша. - Давай сматывайся отсюда. Кей притворно надула губы и после очередного долгого рукопожатия распрощалась со мной. Когда она была в другом конце комнаты, Марша взяла меня под руку. - Кей чудесная девчонка, но если видит штаны, под которыми кое-что прячется, в ней сразу просыпается желание. - Старушка Кей, - сказал я. - К счастью, я слишком хорошо ее знаю. - Кто-нибудь еще здесь есть? - Ну, если тебя интересуют знаменитости, могу познакомить с парой голливудских старлеток, одним телевизионным чудом, известнейшим комиком и… - Не стоит, - сказал я. - Мне вполне достаточно тебя. Она еще раз со смешком сжала мне руку, и я снова захотел ее поцеловать. Мальчик со сломанной рукой на перевязи похлопал ее по плечу, пробормотав: - Осталось две минуты, Марша. - Должно быть, он понял, что у меня на уме, потому что глаза его сразу погрустнели. Марша кивнула ему, а я указал сигаретой ему вслед: - Мальчик без ума от тебя. Она мгновение смотрела ему вслед, потом взглянула на меня: - Я знаю. Ему всего девятнадцать, и боюсь, он помешан на звездах. Месяц назад он был влюблен в Эллен О'Руарк и, когда узнал, что она замужем, чуть не довел себя до голодной смерти. Это его я отвозила в больницу в тот вечер, когда Деккер вломился ко мне домой. - Что с ним случилось? - Он устанавливал декорации и упал с лестницы. В конце зала тип с волосатыми ногами в шортах опять барабанил по пианино, призывая всех вернуться на сцену. Фигуры в тогах стали подниматься с пола, из кресел; имей я дюжину пар глаз, я получил бы огромное удовольствие. Красотки ничуть не заботились о том, какие части тела они демонстрируют, но казалось, я единственный по достоинству оценивал это зрелище. Верхний свет погас, включились огни рампы, и я наблюдал за силуэтами, пока Марша не сказала: - Майк, я начинаю ревновать. Не столько слова, сколько то, как она произнесла их, заставило меня рывком обернуться. Она стояла, опершись на штабеля кресел, подобно нимфе у водопада, тога распахнулась до самого пояса, а на губах играла озорная улыбка. Она была похожа на статую из теплой, живой плоти, которая шевелилась вместе с ее дыханием. Затем тога медленно запахнулась, и, прежде чем я нашел в себе силы шевельнуться, Марша оказалась вне досягаемости. - Тебе не к кому ревновать, - сказал я. Она опять улыбнулась, рука ее в темноте слегка коснулась моей, и сигарета выпала из моих пальцев, оставшись лежать на полу горячим красным огоньком. А потом Марша исчезла, и я мог думать только о том, что ждет меня вечером. V