— Я не оставлю тебя, чтобы тебя тут растоптали, — я переплетаю свои пальцы с ее и тащу маму за собой, чтобы догнать Кэт и ее семью. Как только Ник замечает нас с мамой, он говорит мальчикам, чтобы они перестали приставать к Кэт, и подходит к нам. — Эмма, — говорит он, с улыбкой дотрагиваясь до плеча моей матери. — Как ты? — она наклоняется, чтобы обнять отца Кэт. Я видел Ника перед церемонией, поэтому я ухожу от них, пока они обмениваются любезностями, чтобы попрощаться с Кэт. Мой желудок сжимается, когда я подхожу к ней. Я боялся этого момента всю неделю. Что произойдет, когда Кэт вернется домой? Нам обоим приходится работать, хотя Кэт и не нуждается в деньгах. Когда мы встречаемся взглядами, Кэт отходит от своих братьев и подходит ко мне, бросаясь в мои объятия. — Я буду скучать по тебе, — шепчет она мне в шею. — Сомневаюсь, что будешь скучать так же сильно, как и я, Котенок. Кэт отрывает лицо от моей шеи и смотрит на меня с улыбкой: — Ненавижу прощания. — Я тоже, но это не прощание. Она кивает: — Хорошо, увидимся через два месяца. — Драфт пройдёт в кратчайшие сроки. — И мы все будем там, чтобы подбодрить тебя, — Кэт обращается к своей семье, которая будет присутствовать на драфте НХЛ. Поднеся руку к моему лицу, она наклоняется, как будто собирается поцеловать меня в губы. Все мое тело замирает из-за людей, наблюдающих за нами вокруг. Но она отодвигается влево от моего рта и целует меня в щеку. — Береги себя, Дин. Скоро увидимся, — ее слова звучат приглушенно, как будто она пытается скрыть свои слезы. В течение последних нескольких лет мы повторяли одно и то же прощание на лужайке перед домом. Но на этот раз все по-другому. В этом прощании есть ощутимая окончательность. Наша студенческая жизнь закончилась теперь, когда мы на шаг приблизились к продолжению наших карьер. Я убираю волосы с ее лица и целую в лоб: — Позвони, когда доберешься до дома. Хорошо? Ее глаза остекленели, но слезы еще не потекли по лицу. Может быть, было и к лучшему, что мы сделали это на публике, потому что мы оба были бы сейчас в полном беспорядке, если бы были одни. У меня не хватило бы сил отпустить ее, если бы мы занялись этим в одной из наших спален. Кэт была моим миром так долго, что не иметь ее частью моей повседневной жизни будет тяжело. — Позвоню тебе, как только мой самолет приземлится, — говорит она. — Как насчет вечера вместо этого? Я пообещал маме, что приглашу ее на ужин, когда мы вернемся домой. Она уже давно не ела ничего вкусного, кроме еды из закусочной. — Конечно. Повеселись со своей мамой. Мы можем поговорить перед сном. Мысль о Кэт в постели заставляет меня вспомнить, как она выглядела в моей. Мы никогда не сможем стереть то, что мы сделали в прошлом. Какая-то часть меня всегда будет думать о Кэт с романтической стороны, особенно после того, как я поделился с ней этой частью себя. Для меня это был не просто секс, хотя, на долгое время я заставил Кэт поверить, что так и было. Может быть, это была моя ошибка, с которой мне придется жить вечно. — Напиши мне, когда приземлишься, и я сделаю то же самое. Она заставляет себя улыбнуться, чтобы скрыть боль, повторяя выражение моего лица. — Это не прощание, Котенок, запомни это. В то время как мои слова говорят одно, ее лицо говорит совсем другое. Для Кэт это прощание. Я должен показать ей, что наша история еще не закончилась. Все изменится к лучшему, если НХЛ задрафтует меня. Наличие достаточного количества денег, чтобы заботиться о моей маме и передвигаться по стране, позволит мне чаще видеться с Кэт. Это также даст нам шанс стать больше, чем друзьями. ГЛАВА 16 Лето после выпуска Кэт Когда весь клан Болдуинов приехал домой на лето, мы жили у бассейна, пили и устраивали вечеринки, за исключением того, что мне пришлось заменить мохито на ароматизированную воду. Слишком занятые загаром и пьянством, мои братья до сих пор не осознали того факта, что я не употребляла никакого алкоголя. И я до сих пор не осмелилась рассказать Дину о ребенке. Сидя в шезлонге у бассейна, я читаю книгу, не обращая внимания на своих братьев, которые вместе играют в водную игру. Дьюк подплывает ко мне и брызгает мне на ноги: — Эй, Кит-Кэт, тащи сюда свою задницу. Нам нужен еще один игрок. Я поднимаю взгляд от своей книги и одариваю Дьюка озорной ухмылкой: — Ребята, я вам не нужна. Команды равны. — Тео — читер. Ты нужна мне в моей команде. А теперь иди сюда, пока мне не пришлось подняться и закинуть тебя сюда. — Там слишком жарко, а мне нравится тень, — я указываю на зонт у себя над головой. — Неважно. С тобой больше не весело, — ворчит Дьюк. Последние несколько недель из-за жары у меня сводит желудок. Даже сидеть на улице и наблюдать за моими братьями было в некотором роде изнурительная задача. Но я не хочу, чтобы они заподозрили что-то неладное. По крайней мере, до тех пор, пока мне не придется признать правду о своем положение. Ненавижу себя за то, что называю ребенка, который растет внутри меня, своим положением. Я все еще не смирилась со всем этим. Это я была слишком пьяна, чтобы сказать Дину воспользоваться презервативом. Он так привык к тому, что я принимаю противозачаточные, что даже не подумал об этом. Но я прекратила принимать таблетки за несколько месяцев до того, как мы занялись сексом, и все потому, что они вызывали у меня ужасные мигрени, которые врач мог приписать только таблеткам. Не то чтобы я занималась сексом с Дином каждую неделю или даже каждый месяц. Несколько раз после того, как он лишил меня девственности, были пьяные поцелуи, которые переросли в нечто большее. Я не планировала, что это повторится. В любом случае, я совершила ошибку, и, учитывая финансовые трудности его семьи, я не хотела добавлять еще одну сложность. С тех пор как Дин вернулся к своей маме во Флориду, он не занимается ничем, кроме работы. По ночам он разносит пиццу, а днем занимается физическим трудом в сантехнической компании. Я чертовски уважаю его за упорный труд. Когда дело доходит до семьи, я не понаслышке знаю, что Дин стал бы замечательным отцом и добытчиком. Но я чувствую себя виноватой, и не желаю возлагать это на его плечи. Предполагается, что НХЛ — это его новый старт, его шанс чего-то добиться. Я не могу быть той, кто разрушит его жизнь. После того, как он получит какие-нибудь хорошие новости, я расскажу ему о нашем ребенке. — Не нянчись с ней, — говорит Остин, выходя из-за спины Дьюка. — Иди сюда, Кэт. Из всех моих братьев Остин — тот, с кем я общаюсь больше всего. В то время как Дьюк был в моей жизни скорее фигурой отца, со всеми его правилами и организацией, Остин был веселым братом, который помогал мне с домашним заданием и водил меня в кафе за мороженым. Кроме того, между нами меньше разницы в возрасте. Остин знает, что я бы никогда не сказала ему «нет». Черт бы его побрал. Я прижимаю руку к животу и встаю с шезлонга. Я делаю это с тех пор как мой живот начал расти. Это привычка или, может быть, материнский инстинкт? Не знаю, но я должна прекратить. Если кто-нибудь из моих братьев заметит это, когда я стану больше, они зададут мне жару за то, что я им не рассказала. Они также относились бы ко мне иначе, чем сейчас, и я не хочу еще более особенного отношения, чем то, которое уже получаю от них. Никто не должен знать о ребенке. Что ж, в какой-то момент я не смогу этого скрыть. А до тех пор я хочу держать это при себе. Я прочитала в интернете, что следует подождать двенадцать недель, прежде чем рассказывать кому-либо, просто чтобы быть уверенной. Я уже почти на этом сроке, а это значит, что скоро мне придется рассказать Дину. Но я не хочу портить его важный момент. Он заслуживает того, чтобы отпраздновать один из лучших дней в своей жизни без того, чтобы я его расстроила. Я дергаю за шов слишком большой рубашки, прикрывающей мой купальник, отворачиваясь от своих братьев. Даже если они этого не заметили, клянусь, мой живот с каждым днем становится все заметнее. Может быть, у меня просто паранойя из-за того, что кто-то раскроет мой секрет прежде, чем у меня будет шанс рассказать ему. Прежде чем я натягиваю футболку через голову, чтобы залезть в бассейн, звонит мой сотовый. Я наклоняюсь вперед, чтобы увидеть имя вызывающего абонента, и с улыбкой беру его со стола. Я прижимаю телефон к уху и прижимаю его к шее: — Привет, Дин. — Привет, Котенок. Хотел позвонить тебе во время обеденного перерыва, чтобы сообщить информацию о своем рейсе. — Положи трубку, Кит-Кэт, — кричит Дьюк у меня за спиной. — С кем она разговаривает? — говорит Тео Дьюку. — А ты как думаешь, с кем? Со своим парнем, — невозмутимо отвечает Дюк. Я разворачиваюсь, чтобы показать Дьюку свой лучший сучий взгляд. — Дин, — растерянно произносит Тео. Близнецы никогда не рассматривали мою связь с Дином как нечто большее, чем дружбу, что странно, учитывая, что они так близки. — Дай мне поговорить с ним. Дин неразборчиво сообщает мне информацию о своем рейсе, которую я пропускаю из-за того, что мои братья что-то кричат в мою сторону. Я прикрываю трубку рукой: — Можете помолчать? Все. Я разговариваю по телефону, — затем я убираю руку, чтобы извиниться перед Дином. — Если тебе нужно с ними разобраться, — говорит Дин, — я могу перезвонить позже. — Нет, все в порядке. Я с ними на весь день, они могут подождать. — Ну и дела, спасибо, — говорит Тео, притворяясь, что злится на меня. — Скажи Тео, что я позвоню ему позже, — говорит Дин. — Дин позвонит тебе позже. А теперь отойдите, чтобы я могла его слышать, — я выставляю руку перед собой, чтобы прогнать их.