— Нет, мам. Это его самый лучший друг, который сейчас живёт с ним в соседней комнате, — ревниво бросает в меня Варя. — Или, может, уже не в соседней? — интересуется ещё тише, чтобы кроме нас троих, никто не услышал. — Может быть, — очаровательно скалюсь в ответ. — Клим… — охает Лидия Руслановна Покровская. — Извините, мне надо уйти, — тоже поднимаюсь из-за стола. — Раз это не сватовство, думаю, вы прекрасно справитесь без меня. — Иди, — удивляя всех, отпускает отец. Говорю же, считал меня в лёгкую. Выхожу из столовой. Взлетаю по ступенькам на второй этаж. Задерживаюсь возле Сашиной комнаты. Прислушиваюсь. Она разговаривает по телефону. Чтобы ей не мешать, делаю пару шагов назад. Из своей спальни забираю куртку, телефон. Ключи от тачки оставляю. Бухим я за руль не сажусь. Вызываю такси и связываюсь с парнями: «Я на месте буду чуть раньше. Подгребайте через час, кто свободен» — бросаю им. «Ура, мы едем тусить!» — отписывается Сэм. Башку мне переключать едем, будем слетевшие тумблеры на место ставить. Глава 17 Саша Наговорившись с мамой, решаю больше не спускаться в столовую. Извинюсь потом перед тётей Таней. Не могу, не хочу. Мне оказалось так неприятно находиться среди этих людей. Они похожи на липучие ленточки от мух, которые так невовремя могут прилипнуть к руке или волосам, а когда отдираешь, от них остаётся след, и даже мылом его не сразу отмоешь. Невольно сравниваю родителей Вари со своими. Наверное, ещё и потому, что скучаю очень. Я ведь тоже единственный ребёнок в семье. Они говорили про второго, но мама заболела и… Шмыгнув носом, грустно улыбаюсь. Она держится, ещё и меня успокаивает. Так хочется быть хотя бы наполовину такой же сильной, как мамочка. Просто у нас как-то так принято, что ли. Говорить и слышать друг друга. Родители Вари, особенно ужасно неприятная тётя, не слышат никого. Клим взвинтился опять, и я в данном случае могу его понять. Зорина слишком хорошо воспитали, чтобы открыто хамить людям, тем более дома, в присутствии своих родителей. Это стало бы неуважением в первую очередь именно к ним. Но он очень хотел. Я видела его взгляд, наполненный злостью и раздражением. Это уже стало нормой. Может быть, теперь, когда они с Варей расстались, мой друг вернёт себе баланс и снова начнёт чаще улыбаться. Ложусь удобнее на живот и обнимаю подушку. Из приоткрытого на проветривание окна до меня дотягивается свежий воздух, хлопки автомобильных дверей и голоса. Гости уезжают. Даже у меня в комнате дышать становится легче. Глаза плавно закрываются… — Сань, спишь? Спросонья мне кажется, что голос Зорина звучит в моей голове. — Кыш. Сплю, — поворачиваюсь и морщусь от запаха свежего алкоголя. Моргнув, смотрю на друга, стоящего на коленях у кровати. — Ты дурак, Зорин? — хрипло ворчу я. — Тренер тебя убьёт. — Поехали покатаемся, — предлагает он. — Точно дурак, — закатываю глаза. — Сколько времени вообще? — Хрен знает, часа два, наверное, — пожимает плечами, обдавая меня новой порцией перегара. И не сказать, что пьяный. Просто нормально выпивший. — Спать ложись, Клим. Куда ты собрался в таком состоянии? — окончательно просыпаюсь. — Ты за руль сядешь. Санёчек, ну поехали, а. Не могу я дома, — проводит ладонью по лицу. — У меня нет прав, — напоминаю ему, усаживаясь на кровати. — Кто нас видит сейчас? Поехали. На трассу свалим, погоняем там. Сань, Сашенька, Сашуня, Сашуля, — складывает руки в умоляющем жесте. — Мне очень надо. Пожалуйста. — Больше не с кем? — приглаживаю волосы и заплетаю их в косу, чтобы не мешались. — А я, может, с тобой хочу, — серьёзно заявляет Зорин, берёт меня за руку и трётся щекой о тыльную сторону ладони. — Сашк, — прикасается к ней губами. — Клим… — теряюсь и пытаюсь вынуть руку, но он сжимает крепче, снова прижимается губами к коже и поднимает на меня взгляд своих голубых глаз. Я так остро ощущаю его прикосновение, что в животе до боли сводит все мышцы. Туда пытается упасть сердце, но у него не получается, и жизненно важный орган рывком подскакивает вверх, начиная колотиться в висках ускоряющимся пульсом. — Пожалуйста, — просит он. — Ладно, но ты за руль не полезешь, — стараюсь быть строгой и адекватной. Его взгляд, его поведение совсем этому не способствуют. — Клянусь, буду рулить с пассажирского, — заверяет Зорин. Слезаю с кровати и едва не спотыкаюсь. Меня сносит его эмоциями. Я теряю внутреннее равновесие, оглядываюсь. Он сел задницей на пол, согнув ноги в коленях. Упёрся в них руками и продолжает меня рассматривать. Забираю одежду из шкафа, ухожу переодеваться, а заодно умываюсь холодной водой, прикладывая мокрые ладони к горящим щекам. Что это такое было сейчас, а, Клим?! Какого чёрта ты не держишь при себе свои странные, наполненные чувствами взгляды и наглые губы? Двинуть бы тебе за это! А сама, дурочка, вожу подушечками пальцев по месту, в которое он поцеловал. У меня никак не получается его не любить… Ещё раз умываюсь, переодеваюсь в свободные чёрные брюки с подворотами, короткий белый топ. Сверху накидываю рубашку с длинным рукавом, исписанную на спине всякими отвязными фразочками. Волосы собираю в высокий хвост. Остались только белые кеды, и образ будет готов. Возвращаюсь к Климу. Он перебрался на кровать. Сидит, скрестив ноги в щиколотках, и обнимает мою подушку. Достаю обувь, затягиваю яркие шнурки и киваю другу на выход. Он довольно улыбается и быстро слетает с кровати. Спускаемся на первый этаж, проходим через пустой холл и оказываемся на улице. Зорин кидает в меня ключами от своего Лансера. Ждёт, когда я подгоню машину. Страшно немного, из гаража я ещё ни разу не выезжала, но всё получается. Останавливаюсь у ворот. Друг садится рядом. Мы открываем их с пульта и плавно выкатываемся на дорогу. Клим включает музыку, врубает басы так, что все органы внутри начинают подпрыгивать в такт. Довольный до ужаса. Улыбается во все свои тридцать два. Бросает на меня шальной, пьяный взгляд и стучит ладонью по колену, качая головой и пытаясь попасть в слова играющего трека. Улыбнувшись в ответ, по навигатору вывожу нас на трассу и постепенно наращиваю скорость. — Кайф, Саш. Ты у меня самая лучшая, — кусая пересохшие губы, говорит Клим. Достаёт воду из бардачка, делает несколько глотков. — Ты где надрался-то? — за смехом стараюсь скрыть всё, что он разбередил во мне за последний час. — С пацанами в «Нуле» посидели, потом в клубе немного, но чёт мне не зашло там, — вздыхает он. — Диджей слабенький попался? — И это тоже, — странно хмыкает и отворачивается к окну. — Всё не то, все не те, — бубнит себе под нос и листает треки в телефоне, переключаясь с зарубежных качающих на более сентиментальные и попсовые. Рыкнув на какие-то собственные мысли, взъерошивает свои волосы обеими руками, разворачивается, облокачивается спиной на угол между спинкой сиденья и дверью. Упирается растрёпанным затылком в стекло и подгибает одну ногу, раскачивая кроссовком в воздухе. Прикрыв веки, смотрит на меня сквозь ресницы. — Клим, хватит… — тихо прошу его, снижая скорость. Равновесие опять теряется, я боюсь не справиться с машиной. — М? — открывает глаза и вопросительно поднимает правую бровь. — Прекрати так на меня смотреть. Отвлекаешь. Сейчас домой поедем, — прикидываю, как мне правильно развернуться. Он ничего не говорит. Только снова облизывает губы и как-то странно улыбается. Меня до мурашек пробирает. Выдохнув, ещё сбавляю скорость и разворачиваюсь в сторону города. Дороги свободные, и у меня не возникает особых проблем, но без прав ездить всё равно волнительно. Если мой папа узнает, будет очень ругаться. — Вот здесь поверни, — показывает Зорин. Въезжаю во двор жилых многоэтажек. Останавливаюсь возле указанного другом подъезда. — Пойдём, — он первый выходит из машины. Обходит её спереди и открывает мне дверь. Протягивает раскрытую ладонь, сжимает, получив мою, и вытягивает меня на улицу. Ставим Лансер на сигнализацию. Зорин достаёт из кармана ключи, магнитным открывает дверь и легонько в спину подталкивает в подъезд. На лифте взлетаем на нужный этаж. Клим снова возится с ключами, открывая квартиру. — Заходи, — ловит за руку и втягивает меня в прихожую. — Осваивайся пока, я сейчас. Скрывается в ванной, оставив дверь приоткрытой. Умывается, а я прохожу на кухню. Сажусь на выдвинутый табурет и достаю из кармана брюк маленькие наушники-капли. Затыкаю ими уши, ищу в сети трек, зацепивший меня ещё в машине. Состояние такое странное. Равновесие никак не возвращается. Зорин ещё никогда так на меня не смотрел, как сегодня. И никогда так не касался. Вот и сейчас он возвращается, присаживается передо мной на корточки и забирает один наушник себе, едва коснувшись пальцами щеки. Улыбается, слушая музыку вместе со мной. Мы и раньше так делали, но только сейчас момент вдруг стал слишком интимным. — Ты такая красивая, Саш, — хрипло, пронзительно, искренне. — Охренеть можно.